Полковнику никто не верит - Алексей Макеев

– Что это значит? Значит, никакого ночного клуба точно не было? – насторожился Гуров.

– Не было. Там находился некогда вход, но владельцы затеяли ремонт, и его перекрыли. Осталась только щербатая неоновая вывеска – не горевшая, кстати. Ее без одной буквы ради тебя зажгли. А через этот выход или вход, как хотите, попадали внутрь рабочие. Ключ имелся у их бригадира. Ножей, подобного тому, который ты сподобился схватить в белые ручки, в ресторане не держат.

– Итак, что мы имеем? Мне позвонили, направили в ресторан, куда я зашел с черного входа, который открыли специально для меня, – подытожил Гуров. – Вывеску тоже для меня зажгли – не зря там околачивались электрики около щитка... Вышибала стоял – тоже ради меня. Потом меня заперли в кабинете, погасили свет, напугали до смерти, потом дали уйти, но лишь для того, чтобы повесить на меня труп... При этом несколько человек одновременно навестили мою жену. Серьезная работа. Несомненно, выполняется она по заказу господина Туманова, но, судя по всему, сторонними силами.

– Да, и немалыми, – согласился Крячко. – Причем если верить Марии, то с кадрами там не канителятся.

– Почему это, если верить?! – возмутилась в ответ Мария. – Я за свои слова отвечаю! Была напугана, не скрою, но мне ничего не померещилось! Прошу занести это в протокол!

– Считай, уже занесли, – засмеялся Крячко. – И вообще, я выразился чисто юридически. В душе я не сомневаюсь ни в одном твоем слове!

– Все это прекрасно, но что же в активе у нас? – озабоченно сказал Гуров. – Что-нибудь удалось найти, кроме старой обиды подполковника Данилова?

– Кое-что, – кивнул Крячко. – Удалось найти водилу, который подвез Марию до Москвы, и удалось выяснить интересный факт. В бригаду рабочих, которые делают ремонт в ресторане, за два дня до убийства были приняты двое новеньких. Штукатуры, плотники, в общем, на все руки. Это мне бригадир сказал. Два дня срок – небольшой, но они произвели неплохое впечатление. От работы не отлынивали. Спиртного – ни капли. Распоряжения выполняли беспрекословно. Все больше помалкивали. А после убийства исчезли.

– О-па! Лихо! – покрутил головой Гуров. – Не удивлюсь, если слепки с ключей бригадира тоже сделали эти умельцы. И свет тушили в ресторане тоже наверняка они. Адресов, конечно, не оставили?

– Наоборот, – усмехнулся Крячко. – Только это адреса зоомагазинов в разных концах Москвы. Наверное, просто ткнули пальцем в какой-то справочник.

– Таким образом, остается один водила, – задумчиво сказал Гуров. – Где он?

– Ночует пока в своей фуре. У него на всякий случай отобрали бумаги. Он, конечно, в прострации. Ему ведь обратно домой надо. Он сюда с юга винцо привозил. Расчет, говорит, безналом шел, но все равно сидеть здесь ему не с руки.

– Это понятно, – сказал Гуров. – Значит, поехали прямо к нему. Марию только забросим домой...

– Как домой?! То есть как это прямо к нему? А душ? А завтрак? И вообще, Гуров, ты отстранен! Если не подчинишься, я немедленно докладываю генералу о твоей самодеятельности...

Мария выглядела так непреклонно, что Гуров смирился.

Как они ни торопились, но на то, чтобы привести себя в порядок, позавтракать и собраться, ушло почти полтора часа. В Коптево, где обретался незадачливый дальнобойщик, они с Крячко прибыли около одиннадцати утра. Водитель был на месте. Сидя на подножке своего «КамАЗа», он с мрачным видом жевал батон, запивая его молоком из пакета.

К радости Гурова, парень не стал лезть в бутылку, хотя имел на это полное право. Он даже обрадовался появлению милиционеров – это хоть как-то оживляло его вынужденную скуку. Познакомились. Быстро выяснилось, что Леха Корнеев прибыл из Краснодарского края, что времени у него остается в обрез, денег и того меньше, и вообще в Москве ему надоело.

– Я сначала думал, что эта бабенка, ну, извиняюсь, жена ваша, актриса, – объяснил он, – от мужа бежит. Вид у нее такой был. Под дождем, босиком и перепуганная вроде. У нас через два дома Гавриловы живут – у них такая история через два дня на третий. Муж гоняет, а жена бегает. Одним словом, ни сном я и ни духом... Это уж потом, когда меня в Москве менты, извиняюсь, прищучили... Документы вот все отобрали. Насилу уговорил, что мне товар сдать надо.

– Ладно, Леха, ты нас извини, пожалуйста, – сочувственно сказал Гуров. – Все тебе вернем и, если требуется, из личных средств тебя профинансируем. Только помоги нам еще немного. Свози нас туда, где ты жену мою подобрал. Помнишь это место?

– Можно вспомнить, – кивнул Леха. – Прямо сейчас поедем? А как же бумаги?.. А, ну если вы со мной, то, конечно... Вот только горючки у меня... Шеф у нас прижимистый. Всегда в обрез всего.

– Говорю, подкинем тебе деньжат, – успокоил его Гуров. – За то, что ты мою жену спас, я у тебя вечный должник.

– Да бросьте! – застеснялся Леха. – Я же не зверь какой-нибудь. А если денег дадите, то только взаймы – я как приеду домой, сразу вышлю.

– Вышлешь, – кивнул Гуров. – С процентами. А теперь погнали. И постарайся точно вспомнить, где это было.

Леха не подвел. Его молодая память довольно точно зафиксировала приметы, по которым он после не слишком продолжительных поисков отыскал перекресток, где состоялась его встреча с Марией Строевой. Для верности он развернул грузовик и немного проехал мимо этого места в направлении Москвы, дабы убедиться, что не ошибся. Потом решительно нажал на тормоз. «КамАЗ» дернулся и замер. Гуров с Крячко качнулись на сиденье и разом обернулись к Лехе. На ветровое стекло упали первые капли начинающегося дождя.

– Ну что ты будешь делать! – огорченно заметил Леха. – Я как сюда подъезжаю, так сразу дождик начинается. Это вот что означает? То есть я хочу спросить, к чему бы это?

– Это, брат, к дождю! – авторитетно сказал Крячко. – Ты нас привез, что ли? Точно?

– Точнее не бывает. Правда, тогда ночью дело было, но у меня глаз – алмаз. Там как раз село. А тут вот дорога, лесок, а вон веночек на кресте, видите? Чья-то душа здесь отлетела, значит. Сам я не любитель, когда по обочинам типа кладбища устраивают, но куда денешься? Значит, не может человек, тоскует, уважать надо... Но обычно просто венок вешают, а тут и крестик поставили. А вот оттуда женщина, жена ваша, и выбежала. Чуть не под колеса. А тоже дождь шел, асфальт мокрый... Ну, я за рулем не сплю – тормознул аккуратненько...

– Ясно, – сказал Гуров. – Сворачивай туда. Поэксплуатируем тебя еще немного. Только теперь помедленнее.

«КамАЗ» пересек разделительную полосу, сполз с шоссе, стряхнул влагу с кустов и медленно покатил вдоль редкого лесочка. Впереди было пустынно. По небосклону быстро перемещались набухшие дождем облака. Гуров внимательно осматривался по сторонам, но помалкивал. Наконец, когда проехали второе скопление деревьев и оказались перед обширным зеленым лугом, он велел Лехе остановиться и спрыгнул из кабины на землю. Крячко последовал за ним.

– Поскучай пока! – сказал Гуров Лехе.