Похищение сабинянок - Борис Косенков

Миша недоуменно обвел взглядом купе. Соседи наверху заливисто похрапывали, а напротив сидел крупный мужчина лет пятидесяти в строгом деловом костюме, белой рубашке и при галстуке. Широкие брови, пухлые губы, мясистый нос… Про таких обычно деликатно выражаются: большой жизнелюб. И все понимают: пьяница и бабник. Однако подбородок крутой, у рта жесткие складки… Определенно какой-то начальник.

Мужчина улыбался и приглашающе обводил рукой столик, где высилась большая бутылка «Посольской», а на чистых бумажных салфетках громоздились аккуратно нарезанные хлеб, ветчина, колбаса, соленые огурцы и ноздреватый, маслянисто-желтый сыр.

– Мне ехать-то всего ничего, – пояснил незнакомец. – Часа два. Срочные дела. А я прямо со свадьбы: сына женил. Ну, мне и собрали в дорожку что Бог послал… – он сунул Мише в руку полный стакан. – Ну, со знакомством!

– Да мне как-то неловко… – глотая слюнки, начал было Миша, меж тем как рука сама по себе обхватила прохладное стекло. По причине финансового кризиса вчерашний Мишин рацион ограничивался двумя пирожками с капустой.

– Да ладно вам! – махнул рукой попутчик. – Не будем мелочиться. Сегодня я угощаю – завтра вы.

– Не будем мелочиться, – согласился Миша. – Только я все-таки сперва умоюсь…

Он быстро сходил в туалет и снова уселся на свое место. Они с незнакомцем чокнулись, опрокинули стаканы. Попутчик крякнул, вытер ладонью рот и скороговоркой привычно произнес:

– И как только ее беспартийные пьют! – а после паузы добавил: – Меня зовут Иван Кузьмич.

– А я – Михаил Борисович… Вы, похоже, из партработников? – заметил Миша, торопливо зажевывая опалившую глотку жидкость чем-то вкусненьким.

– Краешек застал, – кивнул попутчик. – Из комсомольских секретарей только-только перешел в райком партии, как всю лавочку прикрыли. Ну, да ладно, все, что ни делается – к лучшему. Теперь вот уже несколько лет глава района. А до этого бизнесом позанимался. А на будущий год планирую в губернаторы податься… А вы, если не секрет, кем будете?

– Я журналист, работаю в областной, бывшей партийной, а теперь независимой газете. Еду домой из отпуска.

– Понятно, значит, мы с вами из одной конюшни. Только я из коренников, а вы – из тех брыкливых пристяжных, что так и норовят от рук отбиться. Ну, ничего, и раньше мы вас в узде держали, и сейчас никуда от нас не денетесь!

– От кого от вас?

– От хозяев, от кого же еще!

– От каких таких хозяев?

Иван Кузьмич уверенно разлил по стаканам новую порцию спиртного.

– Ваше здоровье!.. Вы что, Михал Борисыч, и в самом деле думаете, что страной правят московские говоруны? Пустобрехи эти? Демократы, патриоты, либералы… Тьфу! Мы всем в России заправляли, заправляем и будем заправлять. Мы!

Поезд мягко качнулся и двинулся в путь. Фонари, точно сыщики, принялись обшаривать купе, высвечивая самые укромные уголки.

– Понятно, – Миша уже захмелел, в голове приятно звенело, язык отяжелел, с трудом ворочался во рту. – Вы имеете в виду местных начальников…

– Точно! – отчеканил Иван Кузьмич. – Мы и есть хозяева страны и всего, что в ней обретается. Настоящие хозяева, а не липовые! Хотя, конечно, каждый в своих пределах.

– Значит, вперед, в светлое прошлое? В социализм?

Иван Кузьмич взглянул на часы, снова потянулся к бутылке. На вид он – ни в одном глазу, только скулы чуть порозовели да на лбу проступили капельки пота. Что все-таки значит комсомольско-партийная закалка!..

– В социализм? – переспросил он. – Да нет, какой уж там социализм! Это пускай там всякие догматики-теоретики распространяются: все национализировать, спекуляцию запретить, олигархов на Колыму… Мы – реалисты. На земле стоим обеими ногами. Рынок? Пожалуйста! Частная собственность? Сколько угодно! Свобода предпринимательства? Да ради Бога! Свобода слова? Пользуйтесь!.. Но… – Иван Кузьмич назидательно поднял палец. – В каждом конкретном случае все должно быть у нас под контролем.

– Даже так? – жуя колбасу, усомнился Миша. – А чего же тогда местные власти гнобят фермеров, бизнесменов? Да и нашего брата-журналиста?

– А как же иначе! Вот представьте себе такую картину. Вы приходите к себе домой, а там какие-то неизвестные ребята на кухне ковыряются. Шуганете вы их? Естественно! Еще и милицию вызовете… А если бы они пришли к вам честь по чести да попросили разрешение: дескать, можно ли проверить газовое оборудование? Тогда другое дело! Надо – так надо, разве кто стал бы противиться?

– Да еще если бы взятку дали…

– Да ну, какие там взятки! Просто, как сказал один умный человек, делиться надо.

– А вложить денежки в прибыльное дело?

– Ну, это сам Бог велел! Кому от этого вред? Народу только польза! А для нас именно благо народа – высшая цель!

– А закон?

– А что закон? Закон, знаете ли, не догма, а руководство к действию. Вон даже в суде вам за одно и то же преступление могут дать и три года условно, и десять лет с конфискацией… Не-ет, все должно быть так, как лучше народу.

– А как лучше народу…

– Решаем мы!

– А если народ против? Ну, вот не нравится ему, и все тут!

– Так ведь народ – он как ребенок, сам своей выгоды толком не понимает. Вот помню, сын у меня после школы заладил: пойду служить в армию! Всех его друзей-то забрили. Я его, конечно, прижал как следует: учись, мол, дурак, пока я в силе. Теперь вот он свою фирму организовал. С привлечением иностранных инвесторов! Женил его на прекрасной девчонке. Словом, живет – горя не знает. И мне спасибо говорит. Так и народ: покричит, поерепенится – да и успокоится. А завтра сам спасибо скажет, еще и в ножки поклонится!

Поезд стал притормаживать. Иван Кузьмич выглянул в окно, подтянул галстук.

– Ну, Михал Борисыч, по последней! Я уже на месте…

Миша ткнул стаканом куда-то вперед, услышал глуховатый отзвук, не ощущая ни вкуса, ни крепости, вылил водку в рот. «Все!» – успел подумать он. И отключился.

– Эх, и кинули же вас тогда! Как последних лохов…

Золя Кац махнул очередную стопку и смачно захрустел малосольным огурчиком.

– Ну и здоров же ты пить! – восхитился Миша Максаков, следуя его примеру. – Прям как чистокровный русак.

– А я и есть русак, – захохотал Кац. – Это здесь я евреем числился. А на земле обетованной таких, как я, только русскими и зовут.

И он разлил по стопкам очередную порцию «Губернаторской»…

Часа два назад, возвращаясь из булочной, Миша неожиданно нос к носу столкнулся с бывшим соседом по дому и одноклассником, который в одночасье превратился в израильтянина. После радостных возгласов и объятий они привычно затарились спиртным и отправились к Мише, где и устроились на кухне, благо Мишино семейство в полном составе отправилось на выходные в деревню, к бабушке.