Секретный бункер - Александр Тамоников

«Виллис» плавно перевалился через бордюр, объехал гору мусора и вклинился между развесистым кленом и глухой стеной. Контрразведчики покинули машину, прислушались.

По небу плыли темные тучи. Дым стелился над городом, закутывая Берлин в непроницаемый саван. Подкрадывались сумерки, и все это вкупе создавало ощущение позднего вечера. Серая мгла накрыла все. Звуки сражения в этом месте были едва различимы – превращались в какой-то мерный фон.

По команде убрали советские автоматы, извлекли из-под сиденья немецкие плащ-палатки, немецкие каски, автоматы «МР-40» – все хозяйство было компактно уложено и дожидалось своего часа. Плотная брезентовая ткань обтянула горло, надежно скрыв советское обмундирование. Полностью облачаться в немецкие мундиры не было ни смысла, ни желания. Вряд ли в этой неразберихе кто-то станет их досконально проверять. Надели каски, затянув под подбородком ремешки. Громоздкая радиостанция, работающая в ультракоротком диапазоне, осталась в машине.

Там же лежали два комплекта портативной американской радиостанции ВС-611-F. Фактически радиотелефоны, чудо современной капиталистической техники. Их поставляли по ленд-лизу в весьма ограниченном количестве. «Двадцать штук на всю Советскую армию, – объяснял в свое время полковник Старыгин, передавая отделу два комплекта, – беречь как зеницу ока, пользоваться только в крайних случаях, отвечаете за них головой. И не спрашивайте, как мне удалось эти штуки добыть. Думаете, остальные комплекты разошлись по войскам? Только половина, уж поверьте. Остальные забрали ученые, будут разбираться в своих лабораториях, как эти рации работают и почему так вышло, что капиталисты нас обошли».

Радиостанции были маленьким чудом. Продолговатые металлические штуковины, сравнительно легкие, сорок сантиметров в длину, плюс телескопическая антенна, выдвигаемая на метр. Для использования хватало одной руки, что в условиях боя было очень удобно. ВС-611-F производила компания Galvin Manufacturing, они относились к классу портативных радиостанций, имели один канал, задаваемый кварцевым резонатором, емкие батареи внутри корпуса и дальность действия не менее полутора километров. Радиолампы, используемые в устройстве, считались миниатюрными.

– Радиостанции будем брать, товарищ майор? – гулко прошептал Корзун. – Штуки в принципе компактные, можно спрятать под плащ-палатками.

– Не стоит, – отказался от заманчивой идеи Андрей. – Штуки, может, и компактные, но все равно мешаются. Разделяться не будем – обойдемся без них.

– А их не своруют тут без нас? – забеспокоился Шашкевич. – Вернемся, а радиостанций нет. Будет нагоняй. Нам-то, в общем, без разницы, на вас все шишки посыплются.

– Машину замаскировать, – под сдавленные смешки приказал Ракитин. Не о воришках думать надо! Вопрос, конечно, интересный, но придется рискнуть, не тащить же на себе все свои пожитки!

Через минуту маскировочное брезентовое полотнище укрыло «Виллис» от посторонних глаз. В сумерках из переулка его не различить, только если близко подойти. Но местечко малопосещаемое, да и не до того сейчас немцам…

Майор осмотрел свое маленькое войско, закутанное в плащ-палатки. Матово поблескивали стальные немецкие шлемы. Лица офицеров прятались во мраке. Самое нежелательное – столкнуться со своими. Вряд ли будут разбираться, кто такие. Но своих в районе Тюрлихплац, по данным разведки, не было.

– Движемся в колонну по одному, ступаем тихо. Рты открывать не станете – никто ничего не заподозрит. Мы разведгруппа из дивизии «Нордланд». Говорить буду я. Ныряем в развалины, идем по диагонали…

Группа из четырех человек пересекла переулок и растворилась в черноте руин…

Эта часть города практически сохранилась, разрушения носили случайный характер. Старые здания стояли плотно, серые, массивные, без особых архитектурных излишеств. Живые существа попадались редко – лишь иногда через пространство просачивались смутные силуэты. Это были мирные горожане, оказавшиеся, как говорится, между молотом и наковальней. Они спешили, прижимаясь к уцелевшим стенам. Свет в окнах не горел – электричество давно отключили. Переулки причудливо изгибались.

Бойцы шли наудачу, примерно придерживаясь юго-западного направления. Мимо пробежало без остановки отделение солдат при полной экипировке. Лица под касками казались темными пятнами. Глухо топали подошвы по брусчатке.

Внезапно проход между каменными зданиями расширился. Ракитин остановился. Откуда-то доносилась приглушенная музыка. Она почти сливалась с гулом канонады, но вряд ли была слуховой галлюцинацией. Играл орган – заупокойно, тоскливо, обреченно.

Остальные тоже встали, прислушиваясь. Звуки музыки на фоне всеобщего мракобесия звучали непривычно, хотя, вполне возможно, и они были частью этого мракобесия.

Поколебавшись, майор продолжил движение и через минуту прижался к стене. Подчиненные пристроились рядом, затаив дыхание. Дерево на выходе из переулка росло очень кстати – сейчас оно служило маскировкой. Орган продолжал играть – до того тягуче и душераздирающе, что становилось тоскливо. От плавных минорных переборов мурашки ползли по коже.

– Что такое, товарищ майор? – прошептал Шашкевич. – Тут у них концерт по заявкам, что ли?

– Это церковный орган, Федор, – объяснил Андрей. – Его устанавливают в католических храмах для придания молебну торжественного сопровождения. Мощный музыкальный инструмент, занимает целую комнату. Он и клавишный, и духовой одновременно.

– Типа гармошки? – сообразил смекалистый Шашкевич.

– Ну, в принципе да.

– Так на хрена попу баян?

В другой ситуации от души бы посмеялись. Но сейчас было не до смеха. Переулок выходил на маленькую площадь, вымощенную камнем. Пятачок окружали мрачные здания с башенками и чердачными окнами-люкарнами. Площадь венчал небольшой католический храм из красного кирпича. Стрельчатые элементы конструкций тянулись в небо. Высились две остроконечные башни с окнами-бойницами. Главное крыльцо с арочным сводом находилось справа, двустворчатые двери были распахнуты – именно оттуда и слышалась органная музыка.

В храм было несколько артиллерийских попаданий, но стены уцелели, только кое-где обвалилась кладка. Храм, способный выдержать небольшой артналет, немцы использовали в качестве лазарета. У крыльца стояли грузовые машины с красными крестами на бортах. Одна из них разгружалась. Женщины-санитарки помогали спуститься раненому с забинтованной ногой. Он стонал, хватался за плечи помощниц. Кто-то сунул ему костыль, дальше солдат заковылял самостоятельно, а женщины бросились помогать другому – у того полностью, включая лицо, была замотана голова. Он слепо шарил руками, хватался за выступающие части кузова.

В полумраке сновали силуэты, с надрывом кричала женщина, словно ворона каркала. Раненых уводили в храм. Музыка делалась приглушеннее, потом и вовсе стихла.

Андрей облегченно перевел дыхание – хорошее средство, чтобы вымотать душу. Именно это сейчас нужно раненым?

Он снова начал всматриваться. Искать обходную дорогу – значит потерять время. Группа находилась на верном пути, и до нужной точки оставалось совсем немного.