Золотые времена - Александр Силецкий
Шрифт:
Интервал:
Пункт семнадцатый
Меж тем аборигены возвратились в жиденький тенек, который с их стороны как бы начал намечаться под посадочной распоркой, и взялись за свои котомки.
Первым делом они сообразили на троих.
– Ой! – завистливо простонал Ривалдуй и, зажмурясь, отвернулся.
Потом аборигены с жадным остервенением набросились на припасенную еду.
Как будто и забыли про недавний завтрак на пленере…
При виде сочных кусков на сей раз отменно прожаренного мяса, кулебяк, курей, икры, копченостей, пикантных маринадов и различных трав-приправ у космонавтов загорелись глаза и потекли слюнки.
– Жрать хочется, – жалобно сказал Пупель Еня. – Со вчерашнего дня ведь ничего не ел. И утром – пропостился… Тебя, кэп, послушал… Вот свалял дурака! А консервы-то – всё подчистую отдали… И разное другое…
– Придется одалживать, – вздохнул Матрай Докука. – Надеюсь, много с нас не сдерут… Послушайте-ка, приятели, накормите чем-нибудь!
– Позолоти ручку.
– Уж естественно!
– Кэп, – с ужасом пролепетал Пупель Еня, – чем мы будем отдавать?
– Чем-нибудь, – уклончиво ответил капитан.
– Но у нас же ничего, по сути дела, не осталось! Ракета вон… да самокрутка… Ну, и мелочь завалящая… В какое тянешь нас болото, кэп?!
– Не ной! Болото, болото… Слово-то придумал! Это у тебя всё с голодухи. Поешь – и мигом подобреешь. Главное, Пупель, взять! А когда надо отдавать – еще раз взять. От этого маневра благодетель твой надолго окоченевает и уже не просит и не ждет. А ты – опять возьми! И тут уж – точно – можно никогда и ничего не отдавать!
– Философ, теоретик! – буркнул Ривалдуй. – Да только не на тех, боюсь, напал.
– Я – капитан, и мне видней, – насупился Матрай Докука. – И учти: мошенничество во Вселенной – штука, так сказать, универсальная. Точнее, методы, которые используют, чтоб обдурить. Мы – люди и должны гордиться этим. И никто не смеет усомниться в нас! Кривая вывезет. Ты, Ривалдуюшка, терпи… Ну, где еда?
Аборигены нехотя зарылись в свои необъятные котомки, долго что-то там мусолили, притрамбовывали, раскладывали, перебирали – и наконец с постными, очень обиженными лицами протянули каждому из спейсотусовщиков по горбушке зачерствелого, неведомо где до того валявшегося хлеба.
– Здрасьть! – возмутился Ривалдуй. – Совсем уж офалдели! Ничего себе замашки. За кого нас принимаете? Нет, эдак дело не пойдет. Вы нам сухарики не подсовывайте. Как говорится, извините с нашенским плезиром. В руки взять противно, видеть тошно. Чай, живем не на помойке. Космос покоряем…
Все трое быстро передвинулись к туземцам и, махнув рукой на сиротливо высящийся в стороне лингвоперчик, без лишних церемоний перешли на язык жестов, в данном случае куда более выразительный и понятный.
После долгих и ожесточенных препирательств, сопровождавшихся взаимным поношеньем, харканьем, взываньем к высшим силам и деловитыми тычками в рожу, каждый из космонавтов получил в итоге по краюхе мягкого сдобного хлеба с изюмом внутри, по банке конфитюру, по куску прогорклого маргарина, по пригоршне семечек и по стакану не то едва наметившейся простокваши, не то вчерашнего подкисшего молока.
Ели молча и бездарно-торопливо.
– Хорошо! – отметил Ривалдуй.
– Нет, кэп готовит лучше, – приговаривал меж делом Пупель Еня. – Утром зря артачился. Сейчас бы были сыты и не лезли бы в долги.
– Ты все равно бы был голодный, потому что до обеда обдристался б весь. Ведь поваром сегодня – я, – с неудовольствием откликнулся Матрай Докука. – А про долги я уже вроде объяснил. И не мешай своими глупыми советами. Идет вселенская игра. Я экспедицию спасаю! Понял, да?
– Все верно, кэп, – сказал Ривалдуй, с упоением долузгивая последнюю семечку, – но где-то прав и Пупель. Ты об этом покумекай на досуге… А теперь самое время прикинуть, сколько мы задолжали за обед.
Лингвоперчик навострился и успел перевести.
– Ракету и самокрутку, – кротко сообщили аборигены. – Только и всего. Из уваженья к вам.
– Да вы, никак, совсем уж спятили! – взревел с отчаянием Пупель Еня, воздевая руки. – Вы, похоже, не соображаете, что говорите!.. Отдать ракету и самокрутку за этот тухлый маргарин и эти паршивые семечки?!
– Позолоти ручку – ответим.
– Дудки! Ничего вы не получите! – твердо произнес Матрай Докука.
– Ракету, самокрутку и еще что-нибудь, – задушевно потребовали аборигены, игнорируя его слова. – Всё по справедливости…
– Ну, что-нибудь еще мы, пожалуй, дадим…
Матрай Докука, клокоча от гнева, выудил из пустого ящика плюшевый, с бубенчиками, противогаз и шваркнул его к ногам туземцев.
– А теперь все остальное, – потребовали те.
– Все остальное? Я тебе морду сейчас набью – и этим дело кончится! – взбеленился Ривалдуй. – Я не шучу. Со мною лучше не тягаться – у меня разрядов тьма. Сам путаюсь порой… Ну, в самом деле, кэп, взгляни на этих негодяев. В чем у них душа только держится? А всё туда же… Так и норовят, так и норовят! По-моему, хватит церемониться с этими ублюдками. Свернем им шеи, да и заберем наше имущество. Без лишних разговоров. Устроим маленький погром. Во имя справедливости и добродетели… Как говорится, принуждение к любви…
– Мордобой с чужой цивилизацией? – усомнился капитан. – Я, право, и не знаю, хорошо ли это… Не успели встретиться… И сразу… А не нагорит ли нам потом?
– Да ерунда! Никто и не узнает, кэп, – убежденно сказал Ривалдуй. – Все останется между нами. Ну, а если кто и придерется, то ответ всегда готов: искореняли нездоровые настроения во Вселенной.
– Можно, наверное, и эдак вопрос повернуть, – задумчиво сказал Матрай Докука, дергая себя за бакенбарды. – Даже, наверное, стоило бы вынести на голосование… Но они вооружены. И мы – их арестанты. Нравится нам или нет… Видишь, как все сложно!.. Погоди, Ривалдуй. Вдарить всегда успеется.
– Ракету давайте, – гнусными голосами снова затянули аборигены. – И самокрутку.
– Что же делать, кэп? – всполошился Пупель Еня. – Они ведь точно не отстанут. И как нам теперь…
– Бороться, – упрямо сказал капитан. – До самого победного конца. В противном случае потомки не поймут…
Он заложил руки за спину и, важно расхаживая средь посадочных распорок, принялся размышлять. Потом засвистел поганую кадриль. И даже ножкой пару раз изобразил.
Пункт восемнадцатый
Аборигены, вытянув шеи и замерев, готовые ко всякому подвоху, с тревогой наблюдали за капитаном.
– Тэк-с, тэк-с, приятели, – наконец повернулся к ним капитан и покачался с пятки на носок. В голосе его вдруг зазвучали мстительность и торжество. – А вот сгоняем-ка партейку в шахматишки! Ставлю на кон ракету!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!