Погоня за радугой - Ребекка Тейт

— Эта горькая гадость была лишней. — Дэвид, как оказалось, думал о том же. — Ну что, теперь домой?

— Домой, — согласилась Стейси и тут же вздрогнула. Она не хотела, чтобы дом Дэвида становился ее домом. Это неправильно.

Все, что происходит с ней, неправильно. Она не должна так чувствовать. Может, уехать? Но тогда дело окажется брошенным на середине, а Лола… Сестра ведь действительно любит своего жениха!

— Несмотря на наше маленькое приключение, — сказал Дэвид, когда машина уже катила по улицам Беркли, — я надеюсь, что тебе понравилось.

— Да, — ничуть не покривила душой Стейси, — было восхитительно.

— Это хорошо. — Помолчав, Дэвид добавил: — Парк Тильден — одно из моих любимых мест в окрестностях.

Стейси на это решила ничего не отвечать. И уж тем более не спрашивать: действительно ли ей показалось, что Дэвид словно бы поделился тайной, показав нечто дорогое его сердцу?

Дэвид ушел на веранду, прихватив с собой портфель, кучу папок и каких-то конвертов, и попросил, чтобы его не беспокоили пару часов. Стейси и не собиралась. Она с разрешения Дэвида оккупировала на некоторое время столовую (там свет был ярче всего). Сдвинув в сторону стол и стулья, она поставила купленный днем мольберт. Солнце веселыми горячими полосами лежало на деревянном полу. Так хорошо было стоять босиком… Стейси по всем правилам приготовила краски, подумала немного, глядя на девственную белизну холста, обмакнула тонкую кисточку в зеленую краску и провела первую линию.

Когда Стейси рисовала, она забывала обо всем. Исчезал окружающий мир с его проблемами, бытовыми вопросами, праздниками, невыясненными обстоятельствами, срочными телефонными звонками, походами к стоматологу, днями рождения, капризами погоды… Все это будто стиралось. Оставалась она сама, краски и холст. И та идея, что хотелось на этом холсте воплотить. Сегодня для идеи требовался зеленый цвет, а также черный, золотистый и немного синего.

Стейси так увлеклась, что не услышала, как подошел Дэвид. Обычно она не любила, когда кто-то подкрадывается к ней во время работы, даже любимую сестру Лолу прогоняла. Но почему-то явление Дэвида не расстроило и не рассердило Стейси, как будто не человек к ней приблизился, а обычный ветерок.

— Ты молчишь уже третий час, — объяснил Дэвид, — даже не напеваешь. Я решил проверить, все ли в порядке.

— Все хорошо. — Стейси отступила от мольберта на шаг, чтобы посмотреть на результаты своей работы, и осталась довольна.

— Можно, я взгляну? — Дэвид стоял чуть сбоку от мольберта и если и мог видеть будущую картину, то мельком и не полностью.

— Можно, — после некоторой заминки разрешила Стейси.

Дэвид обошел мольберт и задумчиво посмотрел на рисунок.

— Позволь угадать. — Он разглядывал перекрещивающиеся полосы, странные завитки, игру цвета. — Парк Тильден? Я угадал?

— Да. — Стейси удивилась. Когда он рассматривал ее картины в Чикаго, то явственно сохранял вежливый вид, чтобы не обидеть художницу, но ему явно не очень нравилось. А сейчас Дэвид смотрел с интересом, но главное не это — он сразу понял, что изображено на картине. — Мне очень понравилось там, и я решила запечатлеть это, пока впечатления свежи.

— У тебя отлично получается. Эти цвета очень характерны для парка. Я часто там бываю, поэтому, наверное, и узнал, — улыбнулся он. — Я не слишком большой знаток искусства. Но вот это мне нравится.

— Очень хорошо, потому что я намеревалась украсить этим одну из стен в твоей гостиной.

— То есть как? Ты рисуешь это специально для гостиной?

— Ну да. Там не хватает картин. Я решила, если парк Тильден тебе нравится и ты разрешил мне делать в гостиной что угодно, то…

— Стейси, — серьезно сказал Дэвид, — ты смешная. Это же произведение искусства, оно стоит немалых денег. А ты собралась отдать мне его просто так.

У Стейси едва не отвисла челюсть.

— С чего ты взял, что оно стоит немалых денег?

— Оно математически красиво, — объяснил Дэвид, чем поверг Стейси в еще более глубокий шок. — Большинство математически красивых вещей себя окупают. Вспомни Энди Уорхола. Многие люди не понимают, в чем прелесть его работ, но это не отменяет их бешеной популярности. А я понимаю, потому что в них заложена математика формы, заложены числа. И так со многими. Наука и искусство постоянно пересекаются. Если человек этого не осознает, у него ничего не выйдет. Но ты это понимаешь.

Стейси молчала, не зная, что на это сказать. Она ожидала вежливого одобрения или скрытого ехидства, но не такой прочувствованной речи. Не от этого человека. Не сейчас. Дэвид сумел ее удивить настолько, что она не знала, что ему ответить.

Он заметил ее замешательство.

— Я сделал что-то не то? Эй…

— Я просто… просто не ожидала, что ты так скажешь. Думала, может быть, тебе немножко понравится или ты притворишься, а после того, как я отсюда уеду, засунешь картину в мусорный ящик.

— Я никогда бы так не поступил. Зачем мне тебе врать? Если бы я думал, что картина плохая, то так бы сразу и сказал. — Дэвид выглядел возмущенным.

— Я верю, — поспешно произнесла Стейси. — Просто мне непривычно слышать это от тебя.

Он улыбнулся.

— Времена меняются! Не хочешь пойти перекусить?

Они сидели на веранде, пили холодный апельсиновый сок и ели овсяное печенье. Стейси искоса поглядывала на Дэвида.

— Я уже говорила тебе, что ты полон сюрпризов?

— Кажется, да. — Он выглядел спокойным и невозмутимым — светлая рубашка, мягкие домашние брюки, волосы аккуратно зачесаны назад.

— Извини, что не поверила тебе сначала… ну, насчет картины. Я вообще с подозрением отношусь, когда кто-то начинает с ходу хвалить мои работы. Кроме родственников. Но они давно привыкли.

— Ты считаешь свои работы плохими?

— Нет, однако…

— Тогда в чем проблема?

Стейси вздохнула. Как ему объяснить за один прием все те сомнения, что ее посещают, — сомнения в таланте, в заслуженности признания? Да и признания-то пока никакого нет… У Дэвида не существует подобных проблем. Он успешен, он доволен собой. Да, наука — это тоже творчество, и можно сказать, что Дэвид творчески реализовался. Стейси по-хорошему ему завидовала.

— Думаешь, что я не могу об этом судить? — неожиданно спросил он, разбивая повисшую паузу.

— Что-то вроде того.

— Зря. Сомнениями терзаются все. Без сомнений мы не люди.

— Ты такой правильный! — Стейси немного рассердилась, ей показалось, что он взялся ее поучать. — И как будто знаешь ответы на все вопросы!

Дэвид мягко улыбнулся.

— Нет. Не на все. Я несовершенен.

— По тебе не скажешь, — съязвила она.