Игры скорпионов - Марта Таро

Вожделение охватило Островского. Все-таки Иларии нет равных! До чего же точно ведёт она свою партию: сейчас должна сказать заветную фразу.

— Ну что ж, если тебе нравится смотреть — то смотри! — провозгласила Илария, а сама, оседлав колени любовника, поймала нужный ритм. Под взглядом испуганных девичьих глаз совокупление показалось Островскому необычайно ярким. Все его ощущения обострились.

— Вот видишь, дорогой, мамочка знала, что тебе понравится, — шепнула Илария, целуя его влажные плечи, и Лаврентию оставалось только признать, что она не ошиблась.

Впрочем, на сегодня обоим было уже достаточно. Хозяйка приказала Анфисе:

— Запри девку в чулан, кинь ей тулуп и накорми. Баню тоже запри, да смотри, чтобы никто из дворовых близко сюда не подходил. Гляди, отвечаешь головой!

Илария взяла пасынка под руку и потянула к выходу.

— Пойдём в дом, Малыш, пора ужинать, а завтра мы опять с тобой поиграем.

Служанка затащила жертву в чулан. Островский проводил тоненькую фигурку взглядом, но спорить с мачехой не стал — послушно двинулся к двери. Предвкушение ещё более острого, запретного наслаждения грело душу: целую неделю Лаврентий будет подниматься по ступеням удовольствия, и на седьмой день получит главный приз. Такому искушению Островский сопротивляться не мог.

Впервые это случилось с ним на хуторе, тогда Илария только затеяла Игру. Их жертвой стала молоденькая дочка учителя уездной гимназии. Ей было пятнадцать — тоненькая, с белой кожей и прозрачными светло-голубыми глазами. Каждый вечер Илария избивала девчонку, а потом заставляла смотреть на их совокупление. Это извращенное удовольствие захватило Лаврентия, а в конце недели случилось главное: Илария отдала жертву ему и сама удерживала девушку, пока Лаврентий её насиловал. Девчонка билась и кричала. Её ужас и мольбы возбуждали Островского, как ничто другое. Он сразу понял, что никогда уже не сможет отказаться от подобных радостей. Но Илария преподнесла ему сюрприз — отравила жертву.

— Я найду тебе новую, — пообещала мачеха, и слово своё сдержала.

Через месяц она вновь привела Лаврентия в баню, где их ждала нагая и связанная новая жертва. Той тоже едва исполнилось пятнадцать. Илария и сама вошла в раж — придумала целый ритуал. Она давала жертвам имена цветов, и теперь в воспоминаниях Лаврентия изнасилованные девчонки различались по крошечным букетикам в их волосах. Раз за разом хоронил Островский хрупкие тела в конце сада, а Илария с наслаждением высаживала на тайных могилах цветы.

Время давно перевалило за полночь. Мачеха мирно спала, а Лаврентий так и не сомкнул глаз. Он всё размышлял, решая, как же теперь поступить. Долли почти что попалась, но пригласить её в Афанасьево, как он собирался прежде, теперь уже не получится. Других идей пока не было. Так ничего и не придумав, Островский в очередной раз сдался на милость Иларии. Ничего страшного: они ещё разок «поиграют», а потом — всё! Лаврентий вновь отселит мачеху и уж тогда форсирует наступление на сердце и приданое княжны Долли.

Долли скучала… Зарядивший на неделю дождь прервал поездки верхом и лишил её интересного собеседника, каким успел стать Островский. Как она удивилась, узнав, что сосед тоже бредит лошадьми и хочет устроить в своём имении конный завод. До этого все кавалеры лишь потешались над суждениями Долли о лошадях или — того хлеще — отвечали ей пошлыми сентенциями о домашнем очаге и женских добродетелях. Какими они казались мелкими и пресными и как княжна Черкасская их презирала!

— Господи, ну что за дураки! — жаловалась она тогда сёстрам.

Долли было невдомёк, что настоящих мужчин, кроме брата, она ещё и не видела, ведь все они ушли в армию, а оставшихся в уезде юношей волновало лишь собственное молодое «я».

Герой войны Островский на фоне зелёной молодежи казался коршуном, случайно залетевшим в стаю воробьев. Долли убеждала себя, что не влюблена в соседа, а лишь ценит в нём талант художника и конечно же увлечение лошадьми. Но сердце шептало другое: Долли с таким нетерпением ждала новых встреч с Островским, так радовалась его присутствию. Она даже стала мечтать об объятиях этого красивого и опытного мужчины, и лишь железные правила, намертво вбитые в головы внучек неумолимой Анастасией Илларионовной, мешали княжне пуститься в какую-нибудь авантюру. Долли очень хотела, чтобы красавец сосед ухаживал за ней по-настоящему, и, если б до этого дошло, не задумываясь, приняла бы его предложение.

— Да когда же он кончится, этот дождь?! — Вопрос повис в воздухе…

Долли перевела с английского целую главу о рационе верховых лошадей, тщательно всё записала и теперь ждала Островского, чтобы передать ему плоды своего труда. Но из-за дождя сосед перестал ездить в гости.

Стук в дверь отвлёк княжну от грустных мыслей. В библиотеку заглянул дворецкий и попросил Долли пройти в гостиную.

— А что случилось?

— Беда, барышня! Учитель из села приехал, дочка у него пропала.

— Которая?!

— Младшая — Даша, — объяснил дворецкий.

Долли стрелой пронеслась по коридору и распахнула дверь гостиной. Сидевшая у стола Марья Ивановна казалась непривычно растерянной, а на притулившемся рядом старом учителе и вовсе лица не было.

— Что, Афанасий Иванович?.. Что с Дашей? — кинулась к нему княжна.

На глаза Морозова навернулись слёзы.

— Ох, ваша светлость, пропала моя Дашенька. Вчера они с Катей поехали в город приданое выбирать. Сначала вдвоем товар смотрели, да там душно было, и Даша на крыльцо вышла. Катя расплатилась и стала звать сестру, но нигде её не нашла. Вместе с кучером все улицы обегала, всех прохожих расспросила, но никто ничего не видел. У меня последняя надежда оставалась, что Дашенька к вам уехала.

От ужаса у Долли ёкнуло сердце. Так что же это получается? Значит, рассказы крёстного не простые страшилки?.. Но почему Даша? Сколько в уезде девушек, а пропала именно она… Колени Долли ослабли, голова закружилась… Только не обморок! Надо держаться, а то Марья Ивановна вконец перепугается, да и учителя самого впору поддерживать.

— Афанасий Иванович, вы не расстраивайтесь! Мы Дашу обязательно найдём. — Княжна обрадовалась, что её голос не дрогнул, и закончила уже увереннее: — Я сейчас же поскачу к крёстному, а он пошлет нарочных в другие имения, мы все вместе будем искать!

Учитель молча опустил глаза, и Долли всё поняла: он ей не верил, ведь девушек, пропавших до Даши, так и не нашли. Но времени на утешения и уговоры уже не осталось. Решив, что судить, кто прав, лучше всего по делам, Долли расспросила Морозова, во что была одета его дочь, а потом объявила, что уезжает к барону Тальзиту.

— Но уже скоро стемнеет, — вмешалась Марья Ивановна, — возьми с собой кого-нибудь из конюхов.

— Тётя, крёстный подарил мне пистолеты, а мой Лис — самый быстрый конь во всей губернии, — отмахнулась Долли.