Проект "Сколково. Хронотуризм". Хроношахид - Тимур Алиев

Его взгляд блуждал по мазанке, пока мозг лихорадочно искал пути к спасению… И, кажется, нашел…

Он поднял медный кувшин, подбросил его в руке, заглянул в узкое отверстие – пожалуй, как раз… для изготовления мины. До сих пор Юсуп не рассматривал свой «пояс шахида» как оружие – во-первых, для него существовала своя цель, во-вторых, использование его в ближнем бою чревато для всех. Однако сейчас он решил кардинально пересмотреть свое отношение к взрывчатке. Прежде всего, зачем беречь пластид на завтра, если оно может вообще не наступить? И если уж решиться его потратить, то можно приложить немного фантазии, чтобы сконструировать кое-что и для боя на дистанции.

Юсуп решил пожертвовать половинкой пояса, а именно одним брикетом взрывчатки и одним взрывателем. Он расстегнул куртку, приподнял майку, приоткрывая смертоносный груз, вытащил из кармашка завернутый в промасленную бумагу брикет, развернул, стал мять. Пластид разминался с трудом, слегка крошась от прикосновений. Юсуп попытался вызвать в памяти воспоминания из детства: коробку с разноцветными брусками, ощущение податливости разогретого в ладонях материала. Нет, не похоже. Врут «эксперты», не похож он на пластилин, больше на халву смахивает…

Ладно, неважно. Главное, что если затолкать эту массу в медный кувшин, вставить в центр взрыватель, то получится вполне справная мина. Или граната. Смотря как использовать… В любом случае при взрыве осколки кувшина разлетятся не хуже, чем гранатная рубашка. Конечно, поражающая мощность у меди не та, что у стали, – слишком мягкий металл. Но и так сойдет. Хотя можно и усилить – намешать в пластид камней, например. Тем более, что объем кувшина заполнить килограммом взрывчатки все равно не получится.

Юсуп огляделся по сторонам. Как назло, в мазанке ни единого камешка. Придется продолжать импровизацию. Он схватил один из глиняных горшков, грохнул его о каменную плиту, натолкал осколки в пластичную массу, стал запихивать ее в узкое горло кувшина, утрамбовывая донцем цилиндрического взрывателя и одновременно заталкивая внутрь и его. Получалось вполне успешно. Когда почти весь взрыватель ушел внутрь кувшина, Юсуп подсоединил к нему огнепроводный шнур, на конце которого уже болтался воспламенитель с кольцом, зажал по максимуму пальцами и утопил взрыватель до конца таким образом, чтобы сверху оставался один воспламенитель. После чего обхватил ладонями узкое горло кувшина, сжал изо всех сил, сминая мягкий металл и закрывая отверстие до предела. Наконец закончил, повертел снаряд в руках и довольно оглядел его со всех сторон. Весьма неплохо. Теперь оставалось самое главное – использовать «секретное оружие» с наибольшей эффективностью.

Все время, пока Юсуп мастерил мину, он думал, как убить одним выстрелом двух зайцев. Или, вернее, как взорвать одним кувшином со взрывчаткой максимальное количество врагов? Конечно, самый простой способ – это заставить их сбиться в кучу и забросить внутрь импровизированную гранату. Но как из двух десятков опытных воинов, рассредоточившихся вокруг хибары, где прятался Юсуп, создать отару баранов? Напрашивался очевидный ответ: заманить их всех в мазанку, самому выскочить, выдернув перед этим кольцо из мины, залечь в укромном месте и подождать, когда грянет взрыв. Тем более, что и окопчик, где можно было схорониться, имелся – та же холодильная яма за домом. Да и замануха для монголов на руках – китайские часы с будильником. Ради спасения собственной жизни можно и пожертвовать ими.

Юсуп покачал головой. Уж слишком все складно выходит. Словно по написанному. Но удастся ли выскочить из двери и добежать до ямы и не попасться при этом на острие стрелы какого-нибудь монгольского снайпера? И где гарантия, что монголы услышат мелодию часов и попрутся в мазанку? И есть ли уверенность, что мина взорвется в нужный момент? А если кидать ее на манер гранаты, то вряд ли он сумеет сделать такой меткий бросок… Юсуп никогда не был рисковым парнем – ни в спорте, ни в жизни. Однажды он уже совершил поступок на «авось» – когда рискнул и выбрал тариф хронопутешествия под названием «Эконом». За что теперь и расплачивался.

Он глубоко вздохнул. Нет, такой вариант не пойдет. Лучше оставаться в укрытии. А вот монголов можно попытаться собрать в кучу и на открытой местности… Он глянул сквозь одну из щелей, выходящих на ту самую площадку, где он устроил перестрелку. Местный майдан. Лошадей оттуда или уже убрали, или они сами ушли, араба тоже не видно, остальные тела вроде лежат где лежали. «Хорошо, что хронист ушел, – подумал Юсуп, – не хотелось бы убивать его».

Он снял часы с запястья, установил будильник таким образом, чтобы тот зазвонил через пять минут, и вложил его в деревянную коробку, где хранился до этого времени взрыватель. Если уж расставаться с чудом китайской промышленности, то так, чтобы оно не разлетелось при ударе о землю. Футляр и должен был смягчить падение, одновременно обеспечив лучшую слышимость будильника – Юсуп уже заметил, что звук усиливается при соприкосновении динамика с чем-то деревянным.

Затем он стал сооружать щит для себя – из ставня, что прикрывал окно. Судя по немалому весу, древесина, из которой его изготовили, была весьма плотной, а значит, обещала выдержать прямое попадание стрелы. Конечно, бегать с ним или, тем более, драться было невозможно, но Юсуп собирался использовать его всего лишь как прикрытие от стрел в момент, когда придется выглянуть из мазанки. Из остатков скотча Юсуп соорудил что-то вроде ручки, обмотав им ставень, попытался приподнять и почувствовал себя римским легионером, идущим в атаку «черепахой».

Закончив все приготовления, он еще несколько минут не решался приступить к активным действиям. Лишь прочитав молитву, почувствовал себя готовым. Отдернул войлочный полог у входа, выставив вперед левую руку со ставнем, а правой швырнув футляр с часами в сторону майдана. Одновременно закричал по-арабски – в надежде, что хронист сумеет донести до монголов смысл его слов:

– Не стреляйте! Не стреляйте! Я дарю вам предмет, который делает райскую музыку. Только не убивайте меня!

Толчок в левое плечо заставил его замолчать и одним движением отступить за полог. В ставне торчала стрела. Как и надеялся Юсуп, она не сумела пробить толстую доску, однако удар оказался такой силы, что сустав чуть не вылетел из плеча. «Проверка прочности или они мне не поверили?», – размышлял Юсуп, прислушиваясь к тому, что происходило снаружи. Несколько раз, приложив губы к одной из дырок в стене, он повторил все те же слова о подарке, впрочем, быстро отскакивая подальше – на случай, если кто-то из монголов станет бить на голос. Но выстрелов не последовало. Монголы, видимо, совещались.

Наконец раздался голос араба:

– Тебе не верят. Сейфуддин говорит, чтобы ты выходил из дома. И показал пустые руки.

Сейфуддин? А, заместитель Мусы, вспомнил Юсуп. Хитрый, гад. Быть такому унбаши. Если выживет, конечно.

– Я выходил. В меня стреляли. Я не верю Сейфуддину, – прокричал Юсуп в ответ.

– Унбаши дает тебе слово. Выходи! – снова отозвался араб после небольшой паузы.

«Уже унбаши. О как!» – чуть не рассмеялся Юсуп. А через мгновение над майданом разнесся тоненький зуммер будильника. Бравурный «Танец с саблями», даже в исполнении китайской «Монтаны», пришелся как нельзя кстати. Юсуп осторожно выглянул в оконный проем и увидел, что с нескольких сторон к волшебной коробочке, словно ручейки ртути, стекаются монголы.