Профессия - киллер - Лев Пучков

— Трудно будет перестраиваться по «шестерку», — задумавшись, сказал я вслух.

— Не надо под «шестерку», — покачал головой Дон и жестом пригласил меня вернуться на прежнее место. — Зачем под «шестерку»? я ничего еще не предложил.

— А что вы мне можете предложить? — Я пожал плечами. — Работать телохранителем или, на худой конец, водителем… Ведь вы коммерсант, я полагаю? Торгаш или деляга…

— Мы договорились обращаться на «ты», — поправил меня Дон. — Я не деляга в том смысле, который ты вкладываешь в это слово. И не торгаш. Я — президент фирмы, довольно солидной, с большими связями и огромным по нынешним масштабам капиталом. Администратор. В шоферах я не нуждаюсь — штат укомплектован. А насчет телохранителей… В моей фирме хорошо налажена служба безопасности во главе с профессионалом, которая насчитывает 42 человека охранников и собственно телохранителей. Общее количество человек, работающих на фирму, — более трех с половиной тысяч. Из них в различных службах заняты 285 человек. Только в головном офисе у меня работают 62 человека. Поэтому в качестве клерка ты мне тоже не нужен. Да у тебя и образования соответствующего нет. Мне нужен товарищ. Понимаешь?

Я покачал головой, собираясь вставить, что, мол, все товарищи перевились в августе 1991 года, а теперь только господа и граждане, но он досадливо поморщился и опять ошарашил:

— Ты хочешь сказать, что все товарищи повывелись в августе 91-го, я знаю. Я не то имел в виду. В общем, мне нужен помощник — честный, порядочный, хорошо воспитанный, предпочтительно со знанием английского, поскольку придется часто встречаться с представителями инофирм.

— А вы сами?

— Сам я, кроме русского и грузинского, языками не владею. А когда пользуешься услугами переводчика, не можешь быть уверен, что он не агент конкурирующей фирмы.

— Да, это я понимаю.

— Кроме всего прочего, неплохо, если этот товарищ хорошо ориентируется в экстремальной ситуации и может в случае чего защитить.

— Но ведь у вас столько телохранителей.

— Телохранителей не всегда можно брать на некоторые мероприятия. Потом телохранители имеют свойство покупаться теми же конкурирующими фирмами. Ну и еще масса нюансов. Бывают такие поручения, которые никому, кроме самого верного человека, доверять нельзя. Понимаешь?

— Значит, я получаю должность «верного человека».

— Считай пока, что так. В структуре фирмы твоя должность будет именоваться «личный секретарь президента».

— Разве у тебя нет секретаря?

— Я не вводил должность личного секретаря, считая до недавних пор, что могу обойтись без него. Но я устаю, и мне нужен молодой сильный товарищ, который часть моих проблем возьмет на себя.

— Это при том, что только в главном офисе работает больше людей, чем в каком-нибудь магазине?

— Все мои помощники и заместители, все начальники отделов имеют соответствующее образование и определенные стремления. Если я буду допускать ошибки, это нанесет ущерб и делам, и моему авторитету.

— А почему кто-то из помощников не может взять на себя функции секретаря?

— С недавнего времени я стал искать человека в своей среде, долго прикидывал, перебирал и пришел к выводу, что нужно брать со стороны, нейтрального, так сказать. И чтобы этот человек обладал всеми теми качествами, что я перечислил раньше. Выбор пал на тебя.

— Так неожиданно…

— Ты мне подходишь еще и потому, что будешь зависеть от меня: в моем успехе будет твое процветание, это не трудно организовать. А еще я спас тебя. Возможно, от смерти, а уж от нищеты — это точно. Надеюсь, ты не из тех людей, которые такое забывают. Мне не нужно каких-то проявлений благодарности. Просто будь самим собой.

— То есть?

— Насколько я могу о тебе судить, ты человек порядочный.

— Спасибо.

— Ничего унизительного в твоих функциях не будет. Я дам тебе отдельный кабинет, наделю необременительными обязанностями, чтобы не особенно бросалась в глаза твоя главная задача — поддерживать меня во всем.

— А вдруг я вообще не смогу? Я ведь никогда в офисах не работал.

— У тебя будет испытательный срок — две недели. Я еще присмотрюсь к тебе, проверю в различных ситуациях, хотя думаю, что первое впечатление — самое верное. Об оплате и прочем позже договоримся. Так как?

— Я согласен.

Голос мой прозвучал твердо, успокаивающе: дескать, не дрейфь, старина, прорвемся. Это мне знакомо, это мне нравится — помогать, защищать…

— Ну вот и отлично!

Дон как-то устало потер лоб.

Поначалу мне у Дона пришлось туговато. Начнем с того, что в своей предыдущей жизни я привык работать до седьмого пота, надрывая мышцы и глотку, рискуя здоровьем, а подчас и жизнью, чтобы добиться определенного результата.

В армии, которую все, кому не лень, ругают и называют не иначе как «насквозь прогнившей» и «безнадежно устаревшей», как это ни покажется странным, люди вкалывают больше, чем на гражданке. Не знаю, как наверху, а внизу вкалывают. Конечно, при наличии умного командира, который умеет заставить подчиненных эффективно и с пользой трудиться.

В спецназе дураков-руководителей не держат, можете мне поверить на слово. Если это вас не устроит, сходите, пообщайтесь лично. Затем — наличие вполне конкретного результата: либо есть, либо нет. Либо ты научил своих пацанов всему, что необходимо, и сумел подготовить их так, что операция прошла без сучка без задоринки, либо завалил операцию и есть жертвы. В первом случае никто тебе не даст орден и не вознесет до небес — это норма, твоя работа. Во втором случае с тобой будут тщательно разбираться, а потом хорошо если ткнут в другое место или уволят, а могут отдать под суд — все будет зависеть от степени виновности и от количества жертв.

В общем, цель вполне ясна, понятны способы и средства ее достижения. Обстоятельства существования не дают возможности всерьез задуматься над альтернативами и сделать соответствующие выводы — насколько высок темп этого самого существования. Так я жил более пяти лет и привык к ощущению опасности, ответственности (за дело и людей), к постоянному напряжению.

Я уже рассказывал, что со мной случилось позднее. Если меня спросить, что тяжелее пережить — уход из армии, с которой теперь связано столько воспоминаний, или потерю любимой женщины, я отвечу, что… Не знаю. Не знаю, что тяжелее, поверьте. И то, и другое — как из машины на ходу выпрыгнуть. Повезет — отделаешься ушибами или переломами, а не повезет… Мне, похоже, повезло.

Было время, когда я не находил себе места, сходил с ума. Когда казалось, что жизнь кончилась, все дальнейшее бессмысленно. Еще позже имел место запой, чему я теперь сам удивляюсь, поскольку с детства ненавижу алкоголиков, тех, кто пьет без меры и без чувства. Я считаю, что выпить иногда чуть-чуть хорошего вина, хорошего коньяка — для настроения, для удовольствия. А мой запой был вызван весьма серьезной причиной, хотя, согласен, это меня не оправдывает. Но оправдываться я ни перед кем не собираюсь. Только разве перед самим собой.