Побег - Кирилл Шелестов

— Конечно! — с укоризной отозвался Гоша, снова скрываясь между машинамви. — У сильного всегда бессильный виноват!

— Доберусь я до тебя! — пригрозил ему Савицкий и повернулся ко мне. — Короче, сегодня днем он на вашем «БМВ» приехал в центр города с девушкой.

— Не с девушкой, а с женой, — ворчливо вставил Гоша, опять возникая в отдалении. — А «БМВ» я помыть хотел. По-вашему, Андрей Дмитриевич должен на грязной машине ездить, да?

Савицкий поначалу собирался проигнорировать его реплику, но не удержался.

— Там поблизости ни одной мойки не было, — возразил он.

— А потому что я сначала хотел Андрею Дмитриевичу сигарет купить! — нашелся Гоша. — У него в машине сигареты закончились. Он же много курит. Не бережет себя, — Гоша тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой.

— Затнись, — посоветовал я ему, ничуть не растроганный его заботой.

— Машину он поставил вплотную к киоску, так что подойти стало невозможно, — рассказывал Савицкий. — А сам преспокойно отправился с женой в магазин. Продавец из киоска выскочил на улицу и попросил его убрать машину.

— Не попросил, а начал орать! — поправил Гоша. — А я ему вежливо ответил.

— Вежливо ответил! Ну да! Ушиб головы у него. Подозрение на сотрясение мозга. Множественные гематомы, ссадины. Слава богу, ничего не сломано. Еле уговорили его назад заявление забрать. Заплатить ему придется, конечно.

— Вот вымогатель! — возмутился Гоша. — Он сам на меня напал. При жене. Стал оскорблять. Бить. Я чувствую: провокация. Думаю, нипочем не поддамся. Отошел в сторону и так вот руками закрылся. — Гоша скособочился и показал, как он закрывался руками. — А он опять. Я его оттолкнул немного. А у него там, в ларьке, сообщники сидели. Они сразу милицию вызвали. Вот, собственно, и вся история. Извините, конечно, если подвел, но тут ведь не убережешься. А травмы он, скорее всего, себе сам нанес. Видит, машина дорогая значит, можно денег стребовать.

— Уберись с глаз! — прикрикнул на него Савицкий.

Гоша не спеша ретировался, демонстрируя своим видом, что наша несправедливость его ранит, но он подчиняется, поскольку долг для него выше самолюбия.

— А с Николаем что? — спросил я.

— С этим все просто! — махнул рукой Савицкий. — Оказывается, еще две недели назад у него украли сумку с документами. И никому из нас он не сказал ни слова. Удивительно, как его раньше не задержали. Вы только поставьте себя на место гаишников. Останавливают они джип за превышение скорости, там сидит человек с пистолетом. И при себе у человека нет никаких документов! Ни прав, ни паспорта, ни разрешения на оружие. Что они должны были сделать?

— Справка-то у меня была, — пробасил Николай виновато.

— Какая справка? — посмотрел я на него.

— О том, что документы мои утеряны, — пояснил он, не поднимая головы. — Мне ее еще тогда в отделении выдали. А скорость я не особо и превышал. Они там только недавно знак поставили. А раньше-то его не было.

— Ты почему скрыл от нас пропажу сумки? — строго перебил Савицкий.

— А кому говорить? — мрачно отозвался Николай. — Гоше, что ли? Я сам хотел решить.

— Разгоню их к чертовой матери! — взорвался я. — Надоело терпеть эти выходки!

— Ну, вы уж увольнять не спешите, — примирительно заметил Савицкий. — Наказать, конечно, следует. Оштрафовать там, выговор объявить.

— И от кого они только всему этому учатся? — продолжал бушевать я.

— Действительно, от кого? — пробормотал Савицкий. — Ума не приложу!

Что-то в его тоне меня насторожило. Я взглянул на него внимательнее, и мне показалось, что на его лице с засохшими разводами грязи мелькнуло какое-то каверзное выражение. Признаюсь, я не уловил его намека. Не меня же он имел в виду, в конце концов! С какой стати? Я был так возмущен, что забыл его поблагодарить.

1

Оказывается, во дворе пребывала лишь часть нашей охраны, причем не самая значительная. В холле толпилось еще человек тридцать. Видимо, Вася и Виктор усилили меры безопасности, хотя я убей не понимал, каким образом полсотни перепуганных мордоворотов могли защитить нас от претензий налоговой полиции.

Военачальники находились в зоне отдыха и спорили о том, знал ли Поливайкин о готовящемся аресте или нет.

— Говорю вам, он понятия не имел! — горячился Вася, нервно вышагивавший вдоль барной стойки с бокалом красного вина в руке. — Ему из Москвы позвонили, когда он уже из аэропорта ехал, сказали, чтобы он срочно снял наряды с «Трансгаза», которые он специально к приезду Вихрова выставил. И чтобы ни во что не вмешивался. Мне его первый заместитель по секрету рассказывал. Их вообще от этой операции отстранили.

— Ага! — саркастически отозвался Плохиш. — Слушай мусоров больше! Как, скажи, Лихачев смог бы без них такое шоу устроить? — озабоченный и подозрительный, Плохиш сидел на диване и крутил в руках косяк с марихуаной. — Этот заместитель у тебя на прикорме сидит, неужто он тебе признается? Ты его тут же доляны лишишь. Стремный ты, Вася, в натуре.

— Руль за сто: Поливайкин с самого начала заодно с Лихачевым был, — лениво отозвался Виктор. Он стоял поодаль, в углу, и был занят какой-то игрой. — А может, и прокурор с ними вместе. Одна шайка-лейка. Чем хуже о людях думаешь, тем вернее получается.

— Ну уж нет! — запротестовал Вася. Беспросветный цинизм Виктора всегда будил в нем романтический дух противоречия. — Прокурор с нами еще в понедельник пил! А Поливайкин со мной даже в среду обнимался. Что ж они, притворялись?

— Да ты сам часто правду-то говоришь? — сварливо отозвался Плохиш. — Или считаешь, что только тебе врать можно?

Плохиш дулся на нас, и его настрой был мне понятен. Перейдя с нашей помощью в чиновничье сословие, он надеялся избавиться от докучливого внимания правоохранительных органов. А вышло наоборот: по нашей вине он оказался вовлеченным в шумный уголовный скандал.

Пономарь, сидя в кресле, рассеянно слушал их препирательства, переводя взгляд с одного на другого. Сам он в споре не участвовал, первым заметил мое появление и подошел здороваться.

— Ты из Испании? — спросил он, наклоняясь и дружески хлопая меня по спине.

— Из Италии, — ответил я.

— Я так и думал, — непоследовательно кивнул Пономарь. — Там сейчас нормально. Тепло.

Он явно витал мыслями где-то очень далеко.

— Ты почему так долго?! — набросился на меня Вася. — Другого рейса, что ли, не было?

В Васином убеждении, что я должен был примчаться к нему на помощь со скоростью света, было нечто по-детски трогательное.

— Он вообще мог не приезжать, — вступился за меня Виктор. — Это уж я так его вызвал, по старой дружбе. А Храповицкий его еще в понедельник уволил. С твоего, кстати, согласия.