Магия звезд - Сильвия Макданиел

— Мистер Сикамор, не переживайте так. Даже для того, чтобы получить хотя бы формальный развод, понадобится очень много времени.

Брайен отвернулся от камина, у которого он стоял, уставившись в давно остывшее угли.

— Это она всерьез. Теперь она уже никогда не вернется.

— Должен признать, что, похоже, так и есть.

Воспоминание о бледном лице Терезы Сикамор всплыло перед его глазами. Синяк под глазами сильно портил ее и без того увядшую внешность.

Дрю хотел было спросить про этот синяк, но что-то его удержало. Если ускорить события, то в итоге можно потерять возможность завести нужные знакомства в Демократическом клубе. И, кроме того, миссис Сикамор никогда не признает, что ее ударил муж.

— Что же мне делать дальше? — спросил Брайен.

— А почему бы вам не потребовать опеки над детьми? — спросил Дрю, зная, что суды охотно передают опеку над детьми отцам.

Брайен метнул гневный взгляд на адвоката.

— Вы хотите сказать, что суд мне их отдаст? Дрю внезапно подумал, что не стоило ему об этом говорить. А что если мистер Сикамор и в самом деле избил свою жену?

— В случае, если на развод подает она, а вы — отец детей, ответ положительный.

— Сколько времени это займет? — спросил плантатор.

Дрю нахмурился.

— На это уходит немало времени. Я должен представить суду все необходимые юридические документы, а вот когда будет слушаться дело, решит сам суд.

На мгновение Брайен призадумался.

— Хорошо, составляйте иск и уведомите об этом ее адвоката, Тереза поймет мои намерения и…

— Хорошо, я напишу обращение в суд, как только вернусь в свою контору. После того как все бумаги будут готовы, я свяжусь с ее адвокатом и дам вам знать, — промолвил Дрю.

— Спасибо, мистер Солье, за то, что пришли рассказать мне последние новости. Не знаю, как моя жена дошла до такого. Но я знаю, что она ни за что не оставит детей. Она вернется за ними… Позвольте я провожу вас.

Когда они проходили по коридору, адвокат еще раз посмотрел на бедно обставленную комнату Терезы Сикамор.

— Мистер Сикамор, а была ли ваша жена счастлива с вами?

— Конечно, ведь я отдавал ей самое лучшее. «Лжет», — подумал Дрю.

Брайен распахнул дверь.

— Еще раз спасибо, мистер Солье. Не беспокойтесь, со временем Тереза — прислушается к голосу разума. Просто надо найти способ, который поможет ее вразумить. Всего хорошего.

Дрю вышел на крыльцо, и дверь за ним закрылась. Он постоял немного, обдумывая последние слова клиента. Да, задача не из легких. И, судя по всему, миссис Сикамор приняла бесповоротное решение.

Он посмотрел на часы и сразу же забыл о Сикаморах. Солнце стояло в зените. Надо было скорее возвращаться в Новый Орлеан. Сегодня обвиненная красавица проведет одну из многих ночей под его крышей. Как это все-таки здорово!..

Лайла открыла дверь в спальню Жана и вновь представила его лежащим на полу.

Тогда она думала, что он умер сам, правда, не знала от чего.

Размышляя о том дне, Лайла невольно задалась вопросом, а кто мог убить Жана. Жорж, его слуга, был предан ему, а Колетт казалась просто неспособной на такое. Кто же тогда, кроме жены, мог отравить Жана Кювье в ту ночь?

Мог ли кто-нибудь еще пройти § номер?

Отбросив эту неприятную мысль, Лайла попыталась сосредоточиться. По всей спальне была разбросана мужская одежда, ящики шкафов открыты, и все перевернуто вверх дном. Полиция даже не удосужилась прибрать за собой после обыска. Конечно, Лайла могла приказать Колетт, но что-то подсказывало ей, что она должна сама лично покопаться в вещах Жана.

Она прошла мимо того места на полу, где лежало тело, и открыла платяной шкаф. Необходимо как можно быстрее закончить эту неприятную работу. Когда она все отсюда уберет, то отошлет эти вещи Мариан Кювье, законной жене Жана. В конце концов, все это принадлежит Мариан и детям Жана, а Лайле не хотелось никаких сувениров на память об этом человеке.

Она смотрела на висевшую на вешалках одежду. Его запах все еще был ощутим в шкафу. Содрогаясь, она стала выворачивать карманы пиджаков, рубашек и брюк, оставляя себе мелочь или банкноты, чувствуя себя при этом воровкой.

Клочок бумаги выпал из одного кармана. Лайла подняла с пола эту записку и быстро пробежалась по ней глазами. Явно разочарованная, она бросила ее к остальным вещам.

Затем она прошлась по ящикам секретера, складывая все в походный сундучок, обнаруженный ею на дне шкафа.

Когда она выдвинула последний из ящиков, то испытала чувство глубокого разочарования. Несколько монет, его бумажник, какие-то записки и драгоценности, в числе которых было и обручальное кольцо. Раньше она его никогда не видела. Лайла тщательнейшим образом осмотрела все вещи, пытаясь найти ключ к тайной жизни Жана Кювье.

На самом дне ее руки наткнулись на какой-то предмет. Это была небольшая коробка из-под сигар. Она открыла ее и почувствовала, как в ее жилах стынет кровь.

Там лежали ее чулочная подвязка, которая была на ней в день свадьбы, золотой медальон с портретом Мариан Кювье и пара женских шелковых панталон, которые Лайла так и не признала. Кроме того, там еще находилась и небольшая книжка.

Она посмотрела на обложку, и глаза ее расширились. «Сонеты. Перевод с португальского, „Праздник любви“, Элизабет Баретт Браунинг».

У Жана был сборник стихов?! Не скрывая любопытства, Лайла раскрыла книгу и увидела дарственную надпись, при виде которой ей стало не до смеха.

«Моему дорогому Жану, быть может, стихи Элизабет Браунинг, посвященные Роберту, напомнят тебе о нашей Любви во время разлуки. С любовью, Бланш. Рождество 1893 года».

На секунду сердце Лайлы остановилось, а потом забилось так бешено, что она едва не лишилась чувств. Колени ее подогнулись, и она присела на кровать. Перелистывая книгу, она заметила пометки Бланш для Жана, сделанные от руки прямо на сонетах, якобы живописавших их любовь.

Лайла просмотрела этот сборник от корки до корки, пытаясь найти хоть какую-то информацию об этой Бланш. И когда уже собиралась бросить эту затею, наткнулась на спрятанный между страницами книги конверт, адресованный Жану Кювье.

Трясущимися пальцами она извлекла письмо из конверта. Любопытство подстегивало ее, и она на одном дыхании прочитала исписанную каллиграфическим почерком страницу.

«Жан! Много лет мой брат уговаривал меня расстаться с тобой, но я, верила в твою ложь и пренебрегла его мудрым советом. А тем временем ты, верно, посмеивался над моей наивностью. О, как же я была глупа, считая, что наша любовь превыше уз матримониальности. Я строила свою жизнь, надеясь, что когда-нибудь ты станешь свободным и мы будем жить вместе.

Неужели чувства настолько меня ослепили, что я не разглядела твоей черной души? Я думала, что наша любовь будет вечной. Но теперь поняла, что тебе неведомо значение этого слова. Твое похотливое сердце неспособно на настоящие чувства.