Образ врага - Полина Дашкова

Отставной полковник Харитонов начал с самой безопасной изанудной части работы – с просмотра прессы и видеокассет с записямителеинтервью за последний месяц. Он фиксировал, занося в маленький отрывнойблокнотик в виде странных аббревиатур, кружков, квадратиков, стрелок изигзагов, всякие намеки и оговорки, оброненные господином Подосинским лично, атакже политическими обозревателями, про которых было достоверно известно, чтоони работают на Геннадия Ильича.

За несколько часов тихого напряженного труда полковникаккуратно собрал целевую дезинформацию, которую закидывал Подосинский, и,проанализировав ее, пришел к интересному и весьма смелому выводу: если ГеннадийИльич говорит о крепком мире на Ближнем Востоке и о том, что грядут глобальныеперемены на нефтяном рынке, значит, он намерен предпринять некую акцию,противоречащую интересам мирного урегулирования.

Проще говоря, очень скоро он подбросит хорошую охапкухвороста в затухающий огонь арабо-израильского конфликта. Как только из-западения цен на нефть понизятся цены на акции нефтяных компаний, Подосинскийбыстро скупит их по дешевке. А потом по мановению его невидимой волшебнойпалочки конфликт неожиданно вспыхнет с новой силой, соответственно подскочатцены. Он тут же продаст акции задорого и заработает на этом… Господи, кто быназвал точную цифру?

Геннадий Ильич был мастером подобных трюков. В общем, ничегомудреного в этом нет. Купить задешево, продать задорого – азбукапредпринимательства. Важен масштаб, умение вывернуть наизнанку весь мир радисвоей тихой коммерческой выгоды и при этом остаться в таинственной безопаснойтени.

Полковник тихонько присвистнул от собственной смелой догадкии в первый момент отказался самому себе поверить.

Восточный Берлин, апрель 1978 года

Карл, Отто и все остальные за широким столом были навеселе.Пива успели выпить слишком много и крепкого шнапса добавили. Отмечали деньрождения Гитлера, громко смеялись, поминая старика Адольфа.

– А все-таки он был слабак, – Карл аккуратно поставил пивнуюкружку на картонный кружок, – у него сдали нервы. Он слишком увлекался всякойсопливой мистикой. Крушение сгнивших веков, сумерки богов, ритмы солнцестояния…Надо было теплее одевать солдат, отправляя войска в Россию. А он распорядилсявыдать только шарфы и перчатки. В декабре сорок первого морозы в России былиниже сорока градусов. В автоматах застывала смазка, разлагался синтетическийбензин на составные несгораемые части. Замерзали паровозы. Солдаты умирали отхолода. В ставку прилетел генерал Гудериан, умолял дать приказ об отступлении.Адольф послушался, но выводов не сделал. Заявил, что мороз – это его дело, сталколдовать, как африканский шаман.

– Карл, а почему все-таки отступили в сорок пером? Развенадо было отступать? – спросил вполне трезвый Рикки, малыш Рикки, сокурсникКарла, единственный, с кем можно было поспорить почти на равных. – Польшупобедили за восемнадцать дней, Францию за месяц. Мы дошли до Москвы. Зачем жебыло

Отступать?

– Затем, Рикки, что Россия – не Польша и не Франция. Адольфпогубил армию Гудериана, Рейнгарда и Гопнера. Он орал, что мороз – это егодело. Он был неисправимым, романтиком, это его и погубило в конечном счете.

– Если бы не мистика и романтика, за ним не пошло бы стольконемцев, возразил Рикки, – все было так красиво: факельные шествия, парады,идеальные шеренги, блестящие сапоги… Это была магия единства нации.

– Правильно, – кивнул Карл, – но пропаганда – это одно, атеатр военных действий – совсем другое. Тактику и стратегию нельзя основыватьна магии. Войну нельзя выиграть с помощью шаманских заклинаний и лысыхтибетских клоунов. Войне нужны профессионалы. А он тупо уничтожалпрофессионалов вермахта накануне войны. Как, кстати, и его приятель Сталин,который тоже расстреливал умных красных полководцев. Наш старик Адольф боялся,что кто-то окажется умней его самого, и верил лишь бреду шаманских заклинаний.

– Но были не только шаманские заклинания. Была сильнаяармия, – не унимался Рикки. – Ты говоришь, он уничтожал профессионалов? Нет, онизбавлялся от стариков, от слабаков, зараженных гнилой христианской моралью. Имна смену пришли новые, крепкие парни. У нас были танковые дивизии, железнаядисциплина, нас вел вперед дух древних викингов. А магия давала веру в победу.

– Нужна была победа, а не только вера в нее.

– Но мы побеждали! Мы завоевали полмира! – тоненьковыкрикнул Рикки и залпом выпил рюмку шнапса. – Мы создали великий «Черныйорден», элитные войска СС, прообраз нового человека, настоящего,чистопородного, без примесей, и если бы… – Рикки поперхнулся и растерянноуставился на Карла, который заливался хохотом, прямо за живот держался, так емубыло весело.

– «Черный орден»… – повторял Карл, заикаясь от смеха. –«Союз специально отобранных нордических немцев»… Крошка Гиммлер закончилсельскохозяйственный техникум и был птицеводом. – Он перестал смеяться изаговорил шепотом, склонившись к розовому оттопыренному уху Рикки:

– Гиммлер был агрономом-недоучкой. Он выводил элитную породуновых немцев, как бройлерных цыплят. Он создал племенной завод для немцев, огромныйкурятник, который красиво назвал «лебенсборн», источник жизни. Офицеров СС тамскрещивали с отборными девками, и родившихся детей воспитывало государство поспециально разработанной программе.

– Ну и правильно, – энергично кивнул Рикки, – так и надо!

– Ни фига, – покачал головой Карл, – рождались дебилы.Ублюдки рождались от этих элитных Экспериментов. Пять тысяч детей великогорейха. Из них каждый пятый – умственно отсталый.

– Это не правда, Карл, – Рикки даже покраснел, – этосионистская пропаганда, еврейско-славянская брехня! От офицеров СС, отчистокровных арийцев и ариек не могли рождаться ублюдки!

– Это факт, Рикки.

– В таком случае его надо скрыть, этот факт.

– От тебя тоже? – хитро прищурился Карл. – Ты, Рикки, такойслабенький, нежный? Ты будешь плакать из-за чужих ошибок?

– Я – нет. Но другие…

– Вот другим ты можешь рассказывать сказки. А себе не надо.

Карл и Рикки говорили очень тихо. Никому, кроме них двоих,этот сложный разговор уже не был интересен.

– За Адольфа! Адольф был гений! – завопил пьяный ОттоШтраус. – Он сумел создать образ врага. Ты сам говорил, Карл, что обязательнонужен враг.

– Да, Адольф был гений, – спокойно кивнул Карл и, громкочокнувшись своей кружкой с остальными, опять заговорил только с Рикки, быстрымполушепотом: Адольфу не хватало здорового цинизма. Он не мог самому себе простои честно сказать: все дерьмо, и главное в этом дебильном мире – статьпобедителем. Без всяких там мистических теорий, заклинаний, без курятников длялучших представителей нации. Мифы хороши для толпы. Но это только часть победы.Адольф умел накачивать толпу, его речи были как мощный наркотик. Но он сам сталнаркоманом идеи. Вместо того чтобы хорошо подготовиться к следующей зиме, онприказал водрузить на Эльбрусе знамя со свастикой, освященное по ритуалу«Черного ордена». Трое лучших альпинистов СС вскарабкались на кавказскуювершину. Адольф считал, что с грядущими русскими морозами сумел таким образомдоговориться. И что случилось потом, следующей зимой? Сталинград! Жуткий,позорный разгром.