Моя любой ценой - Кира Шарм

   Его полубезумный взгляд прожигает мои соски даже через бюстгалтер. Он и так ничего почти не прикрывает, но теперь ощущение такое, что Северов одним взглядом сжимает, выкручивает, разрывает мою грудь. Меня обдает жаром, простреливает до низа живота.

   Толкнувшись бедрами, он разводит мои ноги еще шире, уже на максимум упираясь в распахнутое перед ним лоно.

   Отрывает руку от стола, снова проводя пальцами по моим губам, прижимая, спускается по шее, опускается на грудь.

   Горящий взгляд мечется вниз, от горящих под его пальцами сосков по животу, из-за чего мой пресс сжимается, напрягается, как от удара.

   Шумное, рваное дыхание. Крылья его носа раздуваются до невозможности. Пальцы выкручивают мои соски, перекатывают их, сжимают, заставляя вскрикнуть от какого-то странного чувства, что будто током пронзает меня насквозь, - совсем не болезненного, как ни странно. Но такого... Пронзительно - будоражащего... От которого мурашки даже под кожей.

   Но он уже ни на что не реагирует, как будто место человека занял одержимый зверь.

   Мой лифчик трещит под его руками, отлетая в сторону, полоснув меня по спине, пока он резко выдергивает его из-под меня.

Кожей тебя хочу чувствовать. Всю, - рвано хрипит Влад, дергая на себе рубашку. – Жаль, что у нас мало времени.

   Пуговицы с грохотом летят на пол. Черная рубашка распахивается наполовину, обнажая перекатывающиеся под кожей стальные мышцы. Он реально – мощнее, страшнее того Кобры. Как завороженная смотрю на широкую мощную грудь. Даже не верится, что это настоящий человек, а не какой-нибудь Терминатор!

   Правда, смотрю совсем недолго. Секунда, и он с легким рычанием впечатывает меня в себя.

   Соски сминаются о его сталь. Меня снова всю простреливает.

   – Я не ошибся, забрав тебя себе – хрипит Север, впиваясь зубами мне в шею. – Даже странно, какая ты.

   Вжимая в себя на максимум прикусывает и тут же втягивает кожу губами, щекоча языком. И я дергаюсь под каждым прикосновением, как рыба, выброшенная на берег.

   Не понимаю, сама себе объяснить не могу, что чувствую. Он под кожу проникает, отравляя чем-то вязким, дурманным, пьяным. Голову ведет. Но никуда не исчезаетеще  одно ощущение. Я в руках опасного зверя. Который может разорвать в любой момент.

   И в этих руках я могу только трепыхаться, как слабая бабочка. Без выбора, он на самом деле мне его не оставил никакого. Молча. Вот сейчас его точно нельзя злить!  

   В совсем почерневших глазах вспыхивают искры.

   Его рука впечатывается между наших тел. Прижимает пульсирующий, горячий клитор со всей силы, заставляя меня снова вскрикнуть и вцепиться руками в необъятные плечи.

Жестким рывком он дергает кружево белья, откидывая мои трусики в сторону.

   Захрипев, дергает бедрами, врезаясь в меня на максимум.

   Боже. Боже, боже, боже!

   Никаких приятных ощущений!

   Только что я сама себя не узнавала. Все тело пронзало неимоверным желанием. Сама готова была тянуться за его пальцами, его прикосновениями, злясь на собственное тело, которое начало плавиться от одного его взгляда! На предательски пульсирующий тугой узел внизу живота! На складочки между ног, что задрожали, пронзая меня мурашками, заряженными током!

   Казалось, как только он войдет в меня, и тут же взовусь!

   Хотелось тереться, извивать под его вздыбленной плотью, как обезумевшей! Забыв саму себя, весь здравый смысл!

   Но теперь, с первым толчком, которым он пронзает меня, как будто насквозь, меня обжигает боль. Как будто меня проткнули куском раскаленного железа. Огромным куском!

   Боль опаляет, заставляя закричать, впиться ногтями в его плечи.

   – Блядь, - рыком выдыхает Север, замерев и с каким-то необъяснимым выражением прожигая меня глазами. – Почему не сказала?

   Пальцы обхватывают мой подбородок, заставляя поднять лицо к нему.

   А я и сейчас ничего выговорить не могу, ни единого слова! 

   Что я могла ему сказать?

   – Ты не оставил мне выбора, - задыхаясь, царапаю его грудь. - Приказал молчать. Я молчала.

   – Блядь, - хрипит Север, сжимая челюсти.

   Но вместо того, чтобы выпустить, прекратить пытку, яростно сжимает рукой мои ягодицы, прижимая к себе еще сильнее, и, помедлив несколько секунд, начинает яростно двигаться во мне, пронзая с каждым толчком.

   Мой крик срывает горло, превращается в срывающееся хрипение. Боль смешивается с каким-то странным тягучим наслаждением, что проникает, кажется, в саму кровь, отравляя ее, растекается по венам. Заставляет дрожать, извиваться и одновременно отталкивать его.

   Наслаждение, оказывается, тоже бывает невыносимым. Внутри будто взрывается пульсация, оглушая, заставляя дергаться все сильнее.

   Хочется избавиться от этого ощущения, - странного, запредельного, и одновременно просить, умолять, - сама не понимаю о чем...

   А он все продолжает вбиваться, с какой-то безумной яростью, все сильнее и сильнее раздувая ноздри, сжимая челюсти.

   – Теперь все будет хорошо, - его ставший вдруг мягким голос, почти ласковое какое-то, до болезненности прикосновение пальцами к моим векам, которыми он стирает мои хлынувшие слезы, совсем не вяжется с яростными толчками внутри меня.

   – Тихо, тихо, девочка, - шепчет, продолжая вколачиваться, придерживая мое лицо. – Все будет хорошо…  

   Мне остается только всхлипывать и ловить распахнутым ртом воздух. Но горло так сжалось, что, кажется, его даже и не пропускает внутрь!

   В висках такой грохот, что я не сразу понимаю, как с шумом распахивается дверь. Вспышки, замелькавшие перед глазами, ослепляют окончательно…

   Выматерившись, он наконец выходит из меня. Молния его брюк застегивается с визжащим звуком.

   Я все еще не понимаю, только содрогаюсь всем телом, когда он разворачивается, заслоняя меня собой. Только цепляюсь за его рубашку, чтобы не повалиться на стол.

   – По какому праву вы врываетесь в мой личный кабинет? – звучит стальной, подавляющий голос Северова.

   – Но – лепечет в ответ женский, а вспышки начинают взрываться с новой силой. – Мы думали, вы скажете несколько слов… Поздравление с Новым годом… Ваша девушка…

   – Ни одна девушка не имеет полномочий передавать кому бы то ни было моих решений, - припечатывает Северов. – Вы должны были связываться со мной напрямую!

   Его голос грохочет, раздается по всему кабинету. Мне кажется, его гнев сейчас заставит окна расколоться и выстрелить.

   – Но… - бормочет кто-то…