Злая шутка - Алла Холод
Шрифт:
Интервал:
– И что? Это тоже была шутка?
– Ну, конечно! Пару минут наслаждались произведенным эффектом, потом рассмеялись и раскрыли правду. Негра Стасик нанял за малую копейку, как дочку уболтал, не знаю. Социальную инженерию применил, наверное.
– Он и тут по рылу не отхватил? – осведомилась я.
– Да что ты! Юбиляр был так счастлив, что это розыгрыш, что ни о каких обидах и речи не шло! Да и праздник после этого сдвинулся, стал повеселее, ловко как-то пошел.
– Спасибо тебе, Игорек, я подумаю над тем, что ты рассказал. Ничего, если я тебе как-нибудь позвоню? Вдруг у меня возникнут еще вопросы?
– Звони, конечно. Ты извини, если я с утра был груб, просто мне же тоже тяжело. Должна понять.
– Я понимаю.
Разговор с Игорьком произвел на меня сильное впечатление, но меня не покидало ощущение, что он сказал мне не все либо в чем-то соврал. Я часто бываю в суде, научилась почти безошибочно определять, когда люди лгут. Как правило, язык тела выдает ложь, которую человек собирается замаскировать. Я даже представления не имела о том, что повседневная работа Стаса могла быть связана с такими креативными выкрутасами. Как далеко мог зайти мой брат в своих творческих изысканиях? Игорек убеждал меня в том, что ни один из клиентов не затаил на них обиду, никто не остался недоволен, что всякий раз, когда Стасик применял свою – с позволения сказать – «социальную инженерию», клиенты оставались довольны и даже выплачивали премии сверх оговоренного гонорара. Мне трудно было это понять, но я старалась изо всех сил. И все равно в голову лезли вопросы: а если бы кого-то от такой вот шуточки реально хватил инфаркт? Если бы какое-то опасное хроническое заболевание шарахнуло по перевозбужденным нервам? Неужели Стасик был настолько беспечен, что даже не пытался предусмотреть такую возможность? Все это казалось мне довольно диким, и я решительно не понимала, стоит ли пересказывать эти подробности отцу. По-хорошему нужно, конечно, взять каждый эпизод, каждый праздник, организовывать который нанимали «Маску», и разобрать его до мельчайших подробностей и деталей. Но я не имею ни человеческих ресурсов, ни полномочий, чтобы проделать такую работу, она слишком объемна, для того чтобы я могла ее осилить. И Винник вряд ли будет этим заниматься, во всяком случае, на этом этапе. Он будет искать свидетелей, устанавливать, кто и что мог видеть. Мне нужно было идти другим путем. Что же делать? Обычно, когда передо мной встает такой вопрос, я беру в руки ручку и записываю все, что меня мучает. Причем делаю это именно от руки, не прибегая к компьютеру, чтобы вложить в поставленные вопросы работу всех извилин, которые над ними потрудились.
Я приехала домой, наскоро перекусила и задумалась.
Первое. Стасик. Мальчик любил играть с огнем. Теперь уже было понятно, что это касалось не только отношений с Ингой, но и его работы. Одним словом, риск, кураж, опасные игрушки – это была не только его привычная, но и желанная жизнь. Она ему нравилась, он сам ее выбрал, по-другому ему было скучно.
Второе. Отношения в семье. Стасик не уважал своего отца. Происшествие с Ингой не могло быть случайностью. Игорек, хотя и неохотно, подтвердил, что Стасик близко знал эту барышню до того, как познакомил ее с отцом. Какую цель он преследовал? Завладеть отцовским имуществом? Но ведь судья Кондрашов не миллиардер. Если отомстить отцу, то за что? Михал Михалыч более чем трепетно относился к своему отпрыску, баловал его, никогда ему ни в чем не отказывал. В чем причина затаенной обиды, если таковая имела место? Если со смертью матери было бы не все ясно, то можно было предположить, что Стасик в чем-то винит отца. Но его мать погибла в результате ДТП. На первый взгляд ничего такого здесь нет.
Что-то внутри меня неудобно заворочалось, но поймать мгновенно промелькнувшую и тут же ускользнувшую мысль оказалось не так легко. Я сделала в блокноте пометку – подумать. Поставила большой знак вопроса. В причинах такого отношения к отцу нужно покопаться, нельзя оставлять этот вопрос без ответа.
Третье. Инга. Тут все зависит от того, что их связывало со Стасом. Он мог пытаться пристроить свою любовницу в хорошее замужество, в семью, которой сам пока обеспечить ее не мог. Может, считал, что рано. Может, она ему просто-напросто поднадоела. И когда произошла катастрофа, кроме Стасика, винить ей было больше некого – не себя же, правда ведь? У Инги рухнуло все: надежда на стабильный брак с влиятельным человеком. Безоблачное будущее. Остались дурная репутация и необходимость прятаться от людей еще неизвестно какое время. В такой ситуации женщина вполне способна превратиться в мстительную фурию.
Четвертое. Отец. Самая волнительная область моих размышлений. Он любил Стасика, сдувал с него пылинки, создал ему райскую жизнь. Для отца произошедшее на юбилее стало жесточайшим ударом, он и в страшном сне не мог вообразить
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!