Речи палача. Сенсационные откровения французского экзекутора - Фернан Мейссонье

Остается установить цоколь скамьи, который навинчивается прямо на базу, как и сама скамья (со скользящей доской), которая устанавливается между двух балок.

Затем устанавливается первая, нижняя половина ошейника. Она входит в пазы между балками. Ее вбивают туда и привинчивают. Затем устанавливают вторую, верхнюю половину ошейника. На первой половине ошейника есть два штыря, а на скамье — два соответствующих отверстия. Таким образом, скамья закрепляется на нижнюю половину ошейника. Доска, находящаяся между скамьей и корзиной (в которую соскальзывает обезглавленное тело), устанавливается на скамью. Когда все на месте, оп! зажимают внутренние болты, все болты. И потом ставят корзину.[26]

Затем устанавливают ванну и ширму.

Вот и все, готово!

Главный экзекутор проверяет, что сборка осуществлена правильно. За час до казни делается одна или две пробы, то есть нажимают на рычаг, управляющий открыванием замка, поддерживая при этом бабу при помощи веревки, чтобы видеть, все ли хорошо функционирует, и нож опускают вниз в ожидании часа казни. За четверть часа до казни нож поднимают, и с этого момента никто больше не подходит к гильотине. Впрочем, для этого есть оцепление из полицейских или мобильной охраны.

В момент казни помощники — по одному с каждой стороны — приводят приговоренного. Доска стоит вертикально. Осужденного закрепляют на доске стоя, и затем под его весом она опрокидывается. Помощники поддерживают осужденного и доску, скользящую по направляющим, рррррррр… до ошейника, где «фотограф» принимает приговоренного и тянет его голову руками, взяв ее пониже ушей, и при этом следит, чтобы пальцы не выступали.[27]

Главному экзекутору остается лишь запустить механизм, который опускает верхнюю половину ошейника и сразу же затем механизм ножа. На стойке есть кнопка, при помощи которой опускается верхняя половина ошейника, и рычаг, чтобы запустить падение лезвия. Все это занимает две-три секунды.

Я занимался в основном базой, закреплением лезвия и установкой обруча и упорных стоек внизу. Я также зажимал болты и устанавливал таз.[28] Другие помощники делали остальное. Капитель, при Берже, устанавливали Каррье и Доде. Раз-два, и все получалось. Одни шел по лестнице с одной стороны, другой его поддерживал с другой стороны. Это все-таки довольно тяжело. Главный экзекутор не участвует в сборке. Да ему за это и не платят. Он наблюдает, проверяет, чтобы все было в порядке, назначает момент казни и, когда приговоренный опрокинут, опускает верхнюю половину ошейника и запускает падение лезвия.

Так вот, за двадцать пять-тридцать минут все собрано. И также быстро она снова разбирается. На монтаж уходит немного больше времени. Скажем так, разборку мы делали за двадцать минут. Потому что здесь не нужно проверять уровень, равновесие. Моют ее тотчас же, струей воды, потому что через несколько минут после казни кровь легко размывается. И потом различные элементы укладывают в ящики. Ошейник и скамья в корзине. Ящик для лезвия. Ящик для бабы. Еще один ящик для упорных стоек. Балки в отдельные ящики. Гильотину так вот, кучей деталей, не перевозят.

После казни мы возвращались домой, как предприниматель после работы. Или как хирург, только что выполнивший операцию, ни больше ни меньше.

Кэрил Чессман в Соединенных Штатах провел в камере одиннадцать лет, прежде чем его казнили. В тюрьме он одиннадцать лет изучал право. Одиннадцать лет, как сумасшедший! Чтобы самому защищать себя. У него был ум, были способности к праву, как у заместителя прокурора! Он защищал себя лучше, чем какой-нибудь адвокат! Убил его закон Линдберга: любой случай похищения ребенка (киднеппинга) карается смертной казнью. Да, он проиграл потому, что изнасиловал ту девочку в одном месте и перевез ее в другое. А значит, она переменила место. По американскому закону это все равно что похитить! Киднеппинг: смертная казнь. Если бы жертва осталась на месте, его бы не казнили. Папа был против казни. И пошли вальсировать: приводят его к электрическому стулу. Звонок по телефону: оп! отводят обратно в камеру. Три месяца отсрочки, и все возобновляется… Это ужасно, непростительно. Одиннадцать лет моральной пытки для человека, и все это для того, чтобы в итоге его казнить. Да, это настоящая пытка. Даже если бы это было ужасное преступление, на мой взгляд, в таком случае уже не могли бы казнить. Не так давно осужденный оставался в камере девятнадцать лет, в тюрьме для приговоренных к смертной казни в Техасе. И в итоге Буш отказал ему в помиловании. Он был казней. В этом отношении американцы просто монстры.

Для гильотинированных с момента вынесения приговора до казни проходило в среднем около трех месяцев. Это ожидание — нечто вроде моральной пытки. Многие от него теряют сон. Например, Зауи в час ночи совсем не спал! Спят они по пятницам, субботам и воскресеньям. Они знают, что по пятницам, субботам и воскресеньям не бывает казней. Тогда они спят. Но в другие дни каждый раз задаваться вопросом, не сегодня ли, не завтра ли? И что сказал адвокат… Тьфу ты… Они становятся ненормальными. Если приговоренный получает помилование, ему об этом сообщают утром. Их информируют, что их наказание — смертная казнь — было смягчено. И на их лицах вспыхивает радость. Потому что с момента вынесения приговора они, подавленные тоской и страхом, спят только после того, как занимается день. За исключением меньшинства, десяти процентов, быть может, — настоящих фаталистов, которые спят нормально.