Стать Джоанной Морриган - Кейтлин Моран

Эйли едва заметно кивает. Парни вообще никак не реагируют. Моя первая встреча с вулверхэмптонской контркультурой прошла как-то криво. Я проиграла с разгромным счетом 0:10. Я провалила всю подготовку.

Все-таки мне нужна лодка побольше. Это моя хроническая проблема.

Я смотрю на «Музыкальный амбар» на другой стороне площади, единственный в Вулверхэмптоне независимый магазин звукозаписи. Я принимаю решение.

– Пойдем, Люпен, – говорю я, протянув к нему руку. – Нам пора к новым пажитям.

Это коронная прощальная фраза Александра Вулкотта, знаменитого критика из журнала «New Yorker», обычно произносимая после какой-нибудь маленькой катастрофы вроде падения в пьяном виде или крупной faux-pas[2] в приличном обществе. Люпен берет меня за руку – по-прежнему норовя пнуть увечного голубя, – и мы идем в магазин.

Жалко, что эти дебилы не знают, кто такой Александр Вулкотт. Они бы зауважали меня, пусть и после моего ухода. Но я слышу, как они смеются мне вслед.

Эйли:

– О боже.

 Сейчас я намерена совершить, безусловно, самый смелый поступок за всю мою жизнь. Магазины звукозаписи предназначены не для женщин. Это общеизвестный факт. Это как домик на дереве с надписью «Девчонкам вход воспрещен». Как курительная комната – строго для джентльменов. В моей самой параноидальной фантазии, стоит мне открыть дверь, музыка враз умолкает, и все присутствующие оборачиваются ко мне – как в салуне на Диком Западе, когда в бар заходит незнакомец.

Когда я открываю дверь, музыка действительно умолкает, и все оборачиваются ко мне. С музыкой это чистое совпадение – просто закончилась песня, – но вот то, что все обернулись, это не совпадение, нет. Здешняя публика – длинноволосые парни в армейских куртках и «мартенсах». Двое в заношенных черных косухах. Двое в клешах, явно фанаты мэдчестера. Все присутствующие – опытные участники контркультуры. Им позволительно здесь находиться.

Для сравнения: я – толстая девочка в черной блузке и черном официантском фраке, держу за руку радостного шестилетнего мальчишку с тигриным хвостом и ушами, который смотрит на ковыляющего голубя и громко кричит:

– ОРЛЫ ПРИЛЕТЕЛИ!

Включается музыка – первая песня на второй стороне «Bummed», – и все отворачиваются от меня. Кое-кто ухмыляется. Но мне плевать. Я занимаюсь регулярным добротным сексом со щеткой для волос, и я – внебрачная дочь внебрачного сына Брендана Биэна. Они еще пожалеют о том, что смеялись надо мной. Когда-нибудь.

– Добрый день, – говорит человек за прилавком. У него сальные черные волосы и футболка с эмблемой «Sepultura». Глядя на эту футболку, сразу можно понять, что носящий ее человек убивает и поедает женщин.

– Просто смотрю! – бодро сообщаю я и с деловым видом подхожу к первому попавшемуся на глаза стеллажу.

Группы и исполнители на букву «М». Я смотрю на обложки пластинок как бы со знанием дела – я очень надеюсь, что со стороны это смотрится именно так, – и пытаюсь понять, какие группы мне могут понравиться, если судить исключительно по оформлению альбомов. Моррисси. «Да здравствует ненависть». Как-то оно мрачновато. «Mega City Four». Пирсинг. В носу. Это же больно. Интересно, летят ли сопли из дырки, когда человек сморкается.

Люпен хватает альбом Вана Моррисона, вертит в руках и роняет на пол.

– Ищете что-то конкретное? – сердито спрашивает человек за прилавком. Кто-то из посетителей вновь оборачивается ко мне. Может, попробовать снова прибегнуть к джазу?

Я говорю:

– «Эскалатор за холмом» Карлы Бли.

Это худшая запись из папиной коллекции: экспериментальный двойной альбом, джаз-опера в свободном формате. Каждый раз, когда папа – в изрядном подпитии – включает этот кошмар, мы все бежим прочь из гостиной. Даже папа не может слушать его более получаса, не начиная стонать, как от боли. Он реально мычит.

– Это редкая запись. Наверное, у вас ее нет, – говорю я с сожалением. Обескураживай собеседника джазом.

– Это джаз, – любезно поясняю я.

– «Johnny Hates Jazz»? – говорит продавец очень громко. – Нет, у нас не бывает «Johnny Hates Jazz».

– Нет. – Я потихоньку впадаю в панику. – Не «Johnny Hates Jazz».

Даже я знаю, что «Johnny Hates Jazz» – это полный отстой. Их слушают недалекие барышни с перманентной завивкой. Войти в этот магазин и спросить о «Johnny Hates Jazz» значит сразу подписать себе смертный приговор.

Но уже слишком поздно – посетители начинают хихикать.

– Нет, не «Johnny Hates Jazz». Карла Бли, – говорю я в отчаянии. – Это джаз-опера. Ладно, хрен с ней. Поищу в другом месте.

Я собираюсь на выход, но Люпен держит в руках журнал.

Я пытаюсь его отобрать и положить на место.

Бумага рвется. Я смотрю на испорченный журнал, обмирая от ужаса. Если этот сердитый фанат «Sepultura» заставит меня за него заплатить… У меня нет денег. И что теперь? Он затащит меня в подсобку и примется убивать и поедать, раз за разом, пока я все-таки не заплачу?

– Это бесплатный журнал. – Продавец машет рукой, мол, идите уже восвояси. – Он бесплатный. Его можно взять просто так.

– Пойдем, Люпен, – говорю я со всем достоинством, на какое способна, и открываю дверь. – Пойдем скорее. А то Александр Вулкотт, наверное, уже нас заждался.

Парень, стоящий у ближайшего к двери стеллажа, наклоняется и поднимает что-то с пола.

– Ваш сын потерял хвост, – говорит он и вручает мне тигриный хвост Люпена.

Опять этот «сын». Господи. Он НЕ МОЙ СЫН. Я ВООБЩЕ ЕЩЕ ЦЕЛКА. Хотя по вполне очевидным причинам я не говорю этого вслух.

В автобусе по дороге домой Люпен, словно в оцепенении, смотрит в окно, а я листаю рваный журнал, который мы взяли в магазине. Это бесплатный ежемесячный музыкальный журнал под названием «Making Music». На обложке написано, что пытливый читатель найдет внутри подробнейший репортаж о гастрольном турне «Del Amitri», прочтет интервью с Миджем Юром и побывает в лос-анджелесской студии легендарного сессионного басиста Пино Палладино. Кажется, я нашла содержимое папиной головы в напечатанном виде. Хотя я читаю практически все – вплоть до состава на упаковках бисквитных рулетов с земляничным джемом, – даже я не могу прочитать этот бред.

Но на четвертой странице есть колонка некоего Дж. Артура Рэнка, где собрана «полная ерунда от нашей братии музыкальных обозревателей». Возмущенные читатели присылают в журнал цитаты из различных музыкальных изданий, которые показались им слишком претенциозными или попросту идиотскими.

Крейг Эмметт из «Melody Maker» пишет о новом альбоме «The Touch»: «Это звук, с которым взрывается Бог – очень медленно. И обломки летят в лицо Сальвадора Дали».