Дом у Чертова озера - Татьяна Корсакова

Он убрал. Отодвинулся на самый край тахты, сказал:

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

А на плече так и остался гореть огнем отпечаток его ладони…

…Ей снилась Черная дама, женщина с зелеными глазами и белыми, как лунь, волосами. Черная дама тянула к ней руки с обломанными ногтями, шептала что то беззвучно и улыбалась. Господи, как же страшно она улыбалась…

– Что вам от меня нужно? – Варя не ждала ответа, во снах Черная дама никогда с ней не заговаривала. А сейчас заговорила…

– Не смей! Он мой!

Ледяные пальцы сомкнулись на Вариной шее. Стало больно дышать…

Влад проснулся от холода, а еще от крика. Одеяло валялось на полу, а на тахте рядом с ним выгибалась дугой и заходилась криком Варька. Спросонья он не сразу сообразил, что происходит, тело действовало на автопилоте. Главное – зафиксировать, не допустить, чтобы эта ненормальная себя поранила, навалиться сверху на извивающееся точно в припадке тело, зажать коленями руки. Вот так, уже лучше.

В мутных предрассветных сумерках происходящее казалось нереальным, продолжением сна, жуткой фантасмагорией. И тем поразительнее было то, что Варька спала. Точно спала: плотно сомкнутые веки, вздрагивающие ресницы, влажные дорожки слез на призрачно бледных щеках и абсолютная уверенность, что она сейчас не здесь, в заледеневшей по вине нерадивых строителей спальне, а где то очень далеко, ведет незримый бой с кем то очень страшным.

Дурной сон? Какой то кошмар – и такая жуткая ответная реакция?! А если очередной приступ, наподобие недавнего?..

– Савельева! – Он ударил Варьку по лицу в надежде, что она проснется и придет наконец в себя.

Она проснулась: верхняя губа дернулась, обнажая в жуткой улыбке зубы и выпуская на волю не то стон, не то рык, глаза широко распахнулись и, кажется, засветились зеленым, а позвоночник натянулся струной. В какой то момент Владу показалось, что он ее не удержит, а потом все закончилось: тело обмякло, голова запрокинулась назад, стон перешел во всхлипы. Ну, слава тебе господи, закончилось…

В наступившей тишине отчетливо послышался шорох. Влад обернулся – в прямоугольнике электрического света, льющегося из открытой двери, стояли Жуан и Сивцова, оба взъерошенные, наспех закутанные в мятые простыни.

– Ну ты, Ворон, и зверюга, – сказал Жуан со смесью зависти и осуждения.

– А Савельева то какова? – Юлька раздраженно отбросила с плеч распущенные волосы. – Вот тебе и тихоня.

– Дверь закройте! – рявкнул Влад и запустил в Жуана подушкой.

– И нечего так орать! – фыркнула Сивцова. – Разорались они тут на весь дом! Извращенцы!

Дверь с грохотом захлопнулась, отсекая свет и возмущенный голос Сивцовой. Влад скрипнул зубами, с ненавистью посмотрел на тихо всхлипывающую Савельеву, встал с кровати, отошел к заиндевевшему окну. Да, вляпался он. Теперь Сивцова с Жуаном разнесут по всему городу, что у него был секс с этой полоумной. Да еще небось приврут от себя, добавят парочку душещипательных подробностей – очевидцы хреновы. Впрочем, тут и без того «подробностей» навалом. Эта ненормальная так орала, а он сверху… Черт…

Влад взъерошил волосы, прижался лбом к заиндевевшему оконному стеклу. За спиной послышались легкие шаги.

– Прости.

Извиняться она пришла, уродина! Влад обернулся.

– Что тебе нужно?!

Она попятилась.

– Это был кошмар, я не хотела, чтобы все так получилось.

– Да, это был настоящий кошмар. – Влад уже едва сдерживал ярость. – Даже не кошмар, а самый настоящий фильм ужасов.

– Прости…

– Прости?! – Он сжал ее плечи, с силой встряхнул. – Какого хрена ты вообще сюда приперлась? Тебе же русским языком было сказано, чтобы сидела дома. Приключений захотелось? Ну, так ты их уже получила! И я за компанию… – Он разжал пальцы, и она, лишившись опоры, чуть не упала, покачнулась, отступила на шаг, сказала едва слышно:

– Да, ты прав, не нужно было сюда приезжать.

– Дошло наконец. – Влад отвернулся к окну. – Жаль только, что у тебя позднее зажигание.

Он смотрел на черно сизое марево за окном и думал, как несправедливо устроен мир. Шаг в сторону – и ты уже посмешище. А может, это заразно? Может, он подцепил это сегодня ночью от Савельевой и теперь должен стать таким же, как она, отверженным? За спиной тихо скрипнула дверь. Влад не стал оборачиваться, постоял немного у окна, а потом вернулся на тахту, невидящим взглядом уставился в потолок.

Несмотря на бессонную ночь, глаза упорно не закрывались, в груди бешено колотилось сердце, гулким уханьем не давая уснуть. А еще эта… Савельева не возвращается. Забилась небось в какой нибудь угол и сидит, страдает. Страдалица…

И ведь, если разобраться, он сам во всем виноват. Обыграй он Жуана, и не было бы этого позора, а была бы романтичная ночь с Сивцовой…

Влад промаялся до восьми утра, больше маяться не было никаких сил, он сел, спустил босые ноги на пол, поежился от холода. Надо бы пройтись по дому, отыскать Савельеву и сказать ей, чтобы не смела даже рта раскрывать, он сам во всем разберется, сам все объяснит остальным.

Савельевой нигде не было. Он обшарил весь дом, заглянул даже в закрытые по случаю ремонта комнаты и только потом сообразил проверить прихожую. На вешалке пальто Савельевой не оказалось. Это могло означать только одно – она ушла. Ночью. Одна. Пять километров по ночной автостраде. Дура…

И ведь не догонишь, Савельева наверняка уже добралась до дома. Или не добралась…

Думать о том, что с ней могло что либо случиться, не хотелось, а не думать не получалось: перед внутренним взором стояла заснеженная автострада, проносящиеся по ней многотонные фуры и одинокая фигурка, бредущая по обочине. Далее воображение рисовало всякие ужасы. То посреди дороги останавливалась легковушка и из нее выбиралась компания пьяных отморозков, то фигурку в старом драповом пальтишке сбивал несущийся на огромной скорости грузовик. В общем, к тому моменту, когда остальные наконец проснулись, Влад извелся так, что дальше некуда.

– А вот и наш герой любовник! – заорал Жуан, еще не успев переступить порог гостиной. – Что, Ворон, не спится? – Он плюхнулся в кресло, посмотрел на Влада снизу вверх: – Я понимаю, после такого еще попробуй засни.

– Сами не спали и другим выспаться не дали, – фыркнула Юлька, зябко кутаясь в роскошный махровый халат жуановской маман.

– Я что то пропустил? – Из под вороха валяющихся на диване пледов вынырнула растрепанная голова Эйнштейна.

– Пропустил, Лешенька. – Юлька уселась на подлокотник кресла, забросила ногу за ногу, полы халата разошлись, обнажая стройное бедро.

– Ворон с Савельевой ночью устроили показательные выступления. – Жуан расплылся в похабной ухмылке.