Парадокс Гретхен - Вера Колочкова

Пашка ни к этому, ни к следующему вечеру домой не вернулся. Промаявшись все воскресенье, измучив Свету испуганно-возмущенными, по сути – риторическими вопросами по поводу Пашкиного поступка, Ася окончательно пришла к выводу, что виновата во всем, конечно же, Пашкина Марго. А кто же еще? Конечно, эта девчонка! Сама нигде не учится и ему не дает! Вцепилась в него и не отпускает. И ушел он, конечно же, только к ней. А может, она беременная? Может, ей замуж срочно захотелось? Нет, ну противная какая! Вот не зря Ася ее невзлюбила, и остерегалась не напрасно. И знать, и слышать про нее ничего не хотела, хотя в этом Ася не права, конечно. Про жизнь своего врага надо знать все. А она повела себя как страус какой трусливый: раз я тебя знать не желаю, значит, тебя как бы и нет совсем! А вот Ася сейчас наберется наглости и пойдет прямо к ней, к Марго, домой, и приведет сюда Пашку обратно! За ухо! Мать она или не мать, в конце концов? Она-то совсем не враг своему сыну…

Дом, где жила Марго, Ася помнила только приблизительно. Она бывала там, конечно, и не однажды, еще с тех пор, когда, будучи членом школьного родительского комитета, ходила в новогодние праздники по квартирам Пашкиных одноклассников в образе легкомысленной Снегурочки. Но, господи, как же давно все это было… И какая эта жизнь была замечательная – легкая, веселая… Вздохнув, она постаралась вспомнить и лица Маргошиных родителей – так, на всякий случай, вдруг поскандалить придется, хотя делать этого, конечно же, не хотелось. Да и лица родителей девчонки упрямо не хотели всплывать в памяти…

Подойдя к Маргошкиному дому, она встала нерешительно перед дверью первого подъезда, гадая: здесь, не здесь? И радостно бросилась к вышедшей из дверей молодой женщине, ведущей на поводке красивого скотч-терьера:

– Ой, а вы давно, наверное, здесь проживаете, да? Не подскажете, в какой квартире живет Рита Барышева? Высокая такая, длинноногая, худая… Может, вы ее знаете?

– Маргошка, что ли? Знаю, конечно, – доброжелательно улыбнулась Асе женщина. – А зачем вам она?

– Ой, мне очень она нужна. По делу. Вот, пришла, а номера квартиры не помню…

– Они на третьем этаже живут, квартира тридцать семь. Только Маргоши сейчас, по-моему, дома нет. А Татьяна дома, я видела, как она пришла…

– Ой, спасибо вам огромное! Так выручили… – рассыпалась в благодарностях Ася, заходя в подъезд. Быстро поднявшись на третий этаж, она долго стояла перед дверью квартиры, пытаясь унять взволнованное, учащенное дыхание. Потом, решившись, изо всей силы нажала на кнопку звонка.

Дверь открылась тут же, как будто высокая, статная и, как показалось Асе, очень надменная женщина, стоя в прихожей, ожидала звонка. Ася вздрогнула и отступила на два шага назад, чтобы взглянуть в ее лицо, для чего пришлось некрасиво задрать голову – слишком уж ощутимой была разница в их росте. Ася вообще всегда терялась рядом с высокими людьми, сразу сказывался комплекс по поводу ее небольшого, дюймовочкиного роста.

– А-а-а… Простите… То есть здравствуйте, конечно…

– Здравствуйте. Вам кого? – холодно и отрывисто спросила женщина, равнодушно глядя на Асю со своей надменной высоты.

– А мне, знаете ли, мой Павлик нужен, Татьяна. Вас ведь Татьяной зовут, правильно? Он у вас ночевал, да?

– Так вы мать Ритиного Павла, значит? Ну-ну… То-то я смотрю, лицо мне ваше знакомо – по школе еще помню, наверное. Ну что ж, проходите. Но только здесь ни Риты, ни Павла вашего нет, – проговорила женщина, отступая на середину прихожей.

– Как это – нет? А где они? – осторожно переступила порог Ася.

– Так я думала, она к вам жить ушла… Сказала – к Павлику… – развела руками женщина.

– Что значит – к Павлику?.. И вы ее что, так вот запросто отпустили жить к Павлику?

– Да нет, конечно. Никуда я ее не отпускала. Да она особо и не спрашивала. Перед фактом поставила, и все. И ушла. Мы с ней поссорились перед этим…

– И мы, знаете, с Павликом тоже поссорились… И он тоже вот так – перед фактом… И что же нам теперь делать, Татьяна? Где их искать?

– Не знаю…

– И я – не знаю…

– Фу, какое убожество… – сморщила свой маленький носик Маргошка, войдя вслед за Пашкой в комнату, похожую на школьный пенал – длинную, темную и неуютную. Даже обои в ней были какого-то серого мышиного цвета с несуразным блескучим орнаментом, всполохи которого от света включенной под потолком голой лампочки еще больше подчеркивали окружающую невзрачность и неприютность.

– Ничего. Перебьемся на первое время. Не навеки же мы сюда поселяемся, – ободряюще встряхнул ее за плечи Пашка, бросил в угол свой рюкзак и тут же торопливо взглянул на часы. – Маргош, ты давай устраивайся тут, сумки разбирай и уют наводи, а я побежал, ладно? Времени в обрез, сама понимаешь…

– Да, иди, иди. Понимаю, конечно. И пообедай где-нибудь в городе – не ходи голодным! А я тут приберусь и в магазин схожу, прикуплю чего-нибудь на ужин. Ага?

– Ага… Ну все, я побежал…

Он улыбнулся ей как обычно, широко и белозубо, еще раз слегка тряхнул за плечи и исчез за дверью. Маргоша вздохнула ему вслед, грустно опустила было плечи, но в следующую секунду уже вся подобралась и выпрямилась во весь свой высокий рост и, уперев кулачки в красивые, стройно-танцевальные бедра, огляделась по-хозяйски кругом.

– Ну что ж, будем встречать трудности весело, – пробормотала она себе под нос, медленно обходя комнату по периметру. – Будем уют наводить в этом шалаше… А что? И совсем тут неплохо даже… Хотя раем и не назовешь, конечно, зато с милым рядом…

Где-то надо было раздобыть ведро с тряпкой. Вышла в длинный обшарпанный коридор и побрела на запах жареной картошки, доносящийся откуда-то из его глубины. Там, стало быть, должна находиться коммунальная кухня, а значит, есть и живая душа, которая эту картошку жарит… В конце коридора и впрямь оказалась большая кухня, и у допотопной плиты действительно толклась та самая живая душа в образе маленькой неказистой толстушки во фланелевом старом халате, который был к тому же ей явно маловат. Толстушка быстро обернулась к ней от плиты, смерила настороженно-неприветливым взглядом и спросила:

– Вы новые жильцы из пятой комнаты, что ли? Сколько вас? Двое? Дети у вас есть?

– Нет, детей нет… – растерянно развела руками Маргоша. – А что?..

– Да ничего, – равнодушно пожала плечами толстушка, – просто недавно Лизавета комнату жильцам с детьми сдавала, так тут шуму-гаму было… А вы надолго? Тут вообще-то больше двух месяцев никто и не задерживается. Боятся все – дом-то аварийный…

– Нет, и мы ненадолго. А вы давно здесь живете? Тоже снимаете, да?

– Я?.. – почему-то страшно удивилась ее вопросу толстушка. – Нет, я не снимаю. Я здесь живу. Как из детдома вышла, так и живу. У меня и ордер, и прописка есть…

– А как вас зовут?