Пустой трон - Бернард Корнуэлл

Вот и теперь отец Креода смотрел на картину, а точнее, пялился на одну грудастую деваху, оглядывающуюся на догоняющего бога-козла.

– Хороша, отец, – заметил я, и поп тут же отвел взгляд, закашлялся, но ничего не сказал. Я не просил его входить в дом, но он все равно пошел и ни на шаг не отходил от Этельстана.

– Так, значит, в школе ты не был, – обратился я к мальцу.

– Я про нее забыл, господин, – ответил он.

– Ты находился в кузнице? – спросил я, словно не замечая его ухмылку.

– Да, господин.

– Потому что там твоя подружка?

– Подружка, господин? – невинно осведомился парень и затряс головой. – Нет, господин, я пришел потому, что Годвульф кует для меня меч. Он учит меня работе с металлом.

Я взял руки мальчика в свои, поглядел на его запястья и обнаружил крошечные отметки ожогов в тех местах, где искры попали на кожу.

– Годвульф знал, что тебе полагается быть в школе?

Этельстан ухмыльнулся:

– Знал, господин. Но он тоже думает, что лучше мне учиться чему-нибудь полезному.

– Полезному? – проворчал я, стараясь придать себе строгий вид, но малец почувствовал, наверное, мое одобрение его ответом, потому как улыбнулся. Следующий мой вопрос был обращен к Креоде. – Чему ты учишь его, отец?

– Латыни, господин, житиям святых, ну и, конечно, грамоте.

– Латынь полезна?

– Еще бы! Ведь на этом языке составлено наше Священное Писание.

Крякнув, я сел, что было большим облегчением. Финан согнал пленников в помещение на противоположной стороне двора, а в комнате, где по полу бежали обнаженные девушки, остались только мои родные, отец Креода и Этельстан. Эту просторную палату Этельфлэд любила больше других.

– Значит, ты слышал, что сюда пожаловали вооруженные люди? – спросил я у Этельстана.

– Да, господин.

– И тебе хватило ума оставаться в кузнице?

– Годвульф сказал, чтобы я сидел там, господин.

«Неплохо для кузнеца», – подумал я, потом посмотрел на Стиорру:

– А ты?

– Я, отец?

– Что ты сделала, когда пришли воины Брайса?

– Встретила их, отец, – едва слышно промолвила она. – Я думала, что они от короля Эдуарда.

– Тогда почему священник ударил тебя?

– Хотел узнать, где Этельстан, а я ему не говорила.

– Ты знала?

– Знала, – подтвердила она, посмотрев на мальчика и улыбнувшись.

– Но им не сообщила. Почему?

– Потому что они мне не понравились.

– И воины тебе не поверили?

Она кивнула.

– Отец Алдвин разгневался.

– Они обыскали школу и церковь, – вмешался отец Креода.

– И когда не нашли Этельстана, – продолжила дочь, – отец Алдвин назвал меня лживой сукой и велел говорить правду.

– Лживой сукой?

Она кивнула. Слуга прихватил ей платье одной из фибул Этельфлэд и отер кровь с лица, но губа оставалась распухшей и выдавала след от удара.

– Он вышиб тебе зуб?

– Нет, отец.

Отворив дверь, небрежной и уверенной походкой вошел Финан. Я посмотрел на него.

– Ты учил моего сына владеть мечом, – заметил я.

– Да.

– Он быстрее тебя.

– С годами я становлюсь медленнее, господин. – Ирландец ухмыльнулся.

– Ты хорошо его научил, – продолжил я. – Он танцевал вокруг Брайса, как сокол вокруг цапли. Сколько убитых?

– Всего двое, – ответил Финан. – И четверо раненых. Остальные под стражей.

Я посмотрел на отца Креоду:

– Уведи Этельстана в другую комнату и вбей в него порцию латыни. Финан, приведи ко мне того священника.

Допрашивать Брайса не имело смысла – он просто цепной пес Этельхельма. А вот священник, как я подозревал, стоял на самом деле во главе отряда. Этельхельм мог положиться на Брайса при необходимости пробить лбом любое препятствие, но никогда не поручил бы дело тонкое и требующее ума. Отца Алдвина наверняка послали давать советы и отвечать за Этельстана. Мне хотелось вызнать, какая судьба готовилась парню.

Перешагивая через порог, поп споткнулся, – видимо, его подпихнул в спину Финан, который вошел следом и притворил дверь.

– Он возражал, – хмыкнул ирландец.

– Я капеллан господина Этельхельма, – заявил отец Алдвин. – Его духовник и наставник во Господе.

– Ты мой пленник, – поправил его я. – И сообщишь мне, что приказал тебе олдермен Этельхельм.

– Ничего я тебе не скажу. – Священник презрительно скривился.

– Врежь ему, – велел я сыну, но Утред заколебался. Христианские колдуны обладают силой, мой парень опасался последствий.

– Вот видишь! – Алдвин хмыкнул. – Мой Бог оберегает меня. – Он наставил палец на моего сына. – Только прикоснись ко мне, молодой человек, и будешь вечно гореть в аду!

– Откуда нам знать, священник ты вообще или нет? – спросил я.

– Я капеллан господина Этельхельма!

– Алдвин, да? – Я нахмурился. – Так тебя зовут? Помнится, я как-то встречался с отцом Алдвином. Это был старик с длинными седыми волосами и трясущейся рукой. Его разбил паралич, помнишь, Финан?

– Все так, он и есть. – Ирландец подхватил мою выдумку и раскрасил ее. – Хромой коротышка. Еще слюни пускал.

– Получается, это не отец Алдвин.

– Точно, этот ведь не слюнявый.

– Ты самозванец, – сказал я попу.

– Нет… – начал было он, но я его оборвал.

– Стащите с него рясу, – велел я Финану. – Он такой же священник, как и я.

– Ты не посмеешь!.. – заорал отец Алдвин, но крик оборвался, потому что кулак Финана погрузился ему в живот.

Ирландец прижал Алдвина к стене и обнажил нож.

– Видишь? – обратился я к сыну. – Это самозванец. Он только выдает себя за священника, как тот жирный малый, который объявился прошлой зимой в Сирренкастре.

Тот тип собирал монеты, говоря, что это на прокорм бедных и голодных, но занимался только тем, что набивал свое брюхо, пока отец Креода не допросил его. Жирдяй не смог даже прочитать Символ веры, поэтому мы содрали с него облачение до рубахи и выставили вон из города.

Когда Финан стал распарывать черную рясу, Алдвин издал сдавленный звук. Ирландец убрал нож, потом разодрал балахон посередине и сорвал с плеч попа. Алдвин остался в одной грязной сорочке, доходящей до колен.

– Видишь? – повторил я. – Это не священник.