Брак и его альтернативы. Позитивная психология семейных отношений - Карл Рэнсом Роджерс

Так же можно прокомментировать и открытие Гейл того, что существуют «другие личности». Это было серьезным достижением для нее увидеть, что «Дик на самом деле другой человек, со своими чувствами... такими же важными, как мои». Грустно, что это понимание не пришло к ней в десять или в двенадцать лет, а лишь когда ей уже было двадцать три.

Дик. Можно мне еще секунду? О влиянии женитьбы... Внезапно я понял, что существует цена, которую надо заплатить за социальное признание того, что мы всех осчастливили,— что мне предстоит роль мужчины, отца семейства, о чем мне уже напоминали совершенно определенно родители с обеих сторон. Когда мы с Гейл просто жили вместе, мы были приблизительно равные партнеры в смысле наших доходов, поэтому в случае неприятностей вина за это не ложилась ни на кого. Но когда мы поженились и близко соприкоснулись с теми и другими родителями, то оказалось, что, если мы зарабатывали мало денег, это уже было моей виной и я уже оказывался бездельником, который не ищет себе работу и вообще недостаточно усерден...

Гейл. Я знаю, о чем говорит Дик. У меня были похожие ожидания. Вы входите в некую роль — даже если не хотите,— которая так ужасна: например, муж должен быть таким-то, а жена такой-то, и в этом отчасти причина того, что мне стало казаться, будто жизнь уже закончена... Дик совершенно не хочет быть типичным мужем-добытчиком, и я вряд ли захочу сидеть дома и заниматься домашним хозяйством. Видимо, это привело меня к . внутреннему конфликту — я думала: ну вот, теперь я должна быть такой, я замужем, и поэтому предполагается, что я буду выполнять определенные вещи.

Едва ли здесь нужен комментарий, поскольку совершенно ясно, что ролевое поведение, ожидаемое обществом от мужчины и женщины, мужа и жены,— это тяжелое бремя для любого человека. этот феномен особенно интересен здесь, поскольку очевидно, что супруги не навязывали эти роли друг другу. Зти роли навязываются нашей культурой.

В беседе обсуждалось давление, которое Дик ощутил со стороны всех родителей, а Гейл — со стороны сестры Дика, жившей неподалеку от них в Бостоне. В результате последовал классический пример выяснения отношений между супругами.

Дик. Но послушай, независимо от того влияния, которое оказывает моя сестра, ты же знаешь...

Гейл. Ты не воспринимаешь даже факт того, что на меня могут давить...

Дик. Я это признаю...

Гейл. И что совершенно для меня невыносимо...

Дик. Хорошо, ты так никогда не говорила. И я защищал тебя от моей сестры...

Гейл. Не при мне.

Дик. Но я делал это без тебя и еще...

Гейл. Хорошо, без тебя и я тебя защищала, на что ты всегда жаловался...

Дик. Я тебя спрашивал об этом, и ты сказала, что нет.

Гейл. Что, не защищала тебя?

Дик. Да.

Гейл. Черт возьми! Я защищала и много защищала.

Дик. Хорошо, это новость для меня!

Гейл. Это не новость. Я говорила тебе об этом...

Дик. Это новость. В любом случае, если бы я не зарабатывал деньги, если бы я не тянул все на себе и если бы я не нашел работу..

Гейл. Если не считать, что я тоже пытаюсь найти работу Дик. Я беспокоюсь об этом не меньше, чем до того как...

Дик. Да, но от тебя никто этого не ждет, кроме меня. Я действительно начинаю спорить с тобой по этому поводу. Я думаю, что на меня оказывается давление, чтобы я нашел работу и стал кормильцем. Ты знаешь, разводы так и начинаются: «Он паршивый муж», «Он только слоняется без толку, забавляется и ничего не делает...»

Я. У меня возникло такое ощущение, что сейчас вы говорите друг другу: «На меня больше давят, чем на тебя», «Нет, на меня больше...»

Гейл. Я думаю, это правда. Вот поэтому мы и не можем договориться об этом. Потому что это оборачивается к «Мне хуже, чем тебе,— нет, мне тяжелее», и уже не имеет значения, что было сказано...

Я. Я должен тут сделать один комментарий: когда кто-то из вас собирается сообщить другому истину о нем, ,как раз и возникает напряженность. Когда вы говорите, что испытываете давление, вряд ли кто-нибудь сможет это отрицать, потому что вы так чувствуете. Но когда вы говорите, что давление больше, чем у другого, то кто может это определить? Гейл также испытывает давление, но по-другому, и я тут не могу помочь, но чувствую, что чем больше вы сможете говорить об этом с точки зрения собственных ощущений каждого, тем большего достигнете взаимопонимания.

Гейл. Это то, что меня так бесит в Дике. Когда мы разговариваем, он сообщает мне о том, как я чувствую, и если я говорю, что чувствую совсем по-другому, то он не верит этому. И я не могу его убедить... (К Дику.) В тот момент, когда ты кричишь на меня и говоришь, что я такая и сякая, я могу ответить: «Может быть, может быть... Но, возможно, есть хоть грамм истины и в том, что я говорю, Дик, но ты не желаешь этого слушать».

Дик. Я думаю, Гейл, что я расстраиваюсь, с другой стороны, и оттого, что мне трудно с тобой разговаривать. Во-первых, от тебя очень сложно добиться ответа, но и получив его, невозможно спокойно общаться. Я бы ничего не хотел больше, чем спокойно сесть и поговорить: «Я это так чувствую, а как ты это воспринимаешь?» Ты мне скажешь, и затем мы обсудим, что мы можем сделать с этим. Но, похоже, все это заведомо пустое из-за твоего плохого настроения и из-за того, что между нами существует некий барьер.

Я. Вот видишь, опять то же самое, ты говоришь ей о том, что между вами существует барьер. А именно что все дело в ней. Если бы ты мог ей сказать, как это ты делал только что: «Я действительно пытался услышать тебя, но это нелегко, потому что я не слышу, что ты чувствуешь», я думаю, так было бы лучше. parДик. Да, пожалуй, вы правы.

Существует много типов бессмысленных споров, и это один из них. Насколько мне удалось понять, основная их особенность в том, что никто не желает выслушать другого. В таких взаимоотношениях, как заметила Гейл, «на самом деле не имеет значения, что было сказано». Почти полная неспособность общаться.

Было бы интересно остановить этот спор в какой-то момент и попросить Дика и Гейл, каждого в отдельности, описать чувства и мысли, которые были выражены партнером. Почти наверняка они не смогли бы сделать этого. Вместо этого каждый ждет возможности уколоть другого, так что они даже не могут закончить фразы. Но их сообщения достаточно простые. Дик говорит: «Давление на меня, чтобы я стал кормильцем, сильнее, чем давление на тебя моей сестры». Гейл говорит: «Ты не веришь, что я тоже могу испытывать давление. Я на тебя не давлю. Я тоже пытаюсь найти работу». Только последнее утверждение выражает желание сотрудничества, а не только атаки.