Девушка без Бонда - Анна и Сергей Литвиновы

– Легко! – ответил тот по-английски. – С вас полтора евро.

Она отсчитала мелочь и села на переднее сиденье.

Автобус, издавая скрежет и трубные звуки, потащился в гору. Дорога петляла, огибая гигантскую скалу. Гора возвышалась справа на много метров, а слева вдоль асфальта тянулась пропасть. На опасном повороте стояла бело-синяя часовенка. У входа перед образом Богоматери горела лампадка. «Я действительно русская и, наверно, православная, – подумала девушка, – поэтому мне столь приятно видеть эти бесчисленные греческие церкви».

А автобус карабкался все выше и выше. Совсем стемнело – быстро, как бывает только на юге. Ни единой машины не встретилось им: ни во встречном, ни в попутном направлении. Американская ветхая парочка, сидевшая позади, переговаривалась между собой. Девушка прислушалась: туристы впечатлялись пейзажем – скалами и опасным серпантином. Пожилая мадам проговорила: «It’s really the end of the world!»[8]Русская не могла с ней в душе не согласиться.

Наконец штурм горы закончился. Автобус, казалось, с облегчением ввалился на узкую улочку бело-голубого городка – того самого, что был некогда построен на самом гребне скалы для защиты от пиратов.

Впрочем, теперь вокруг царили мир и уныние. Магазины закрыты, прохожих почти нет. Автобус не спеша миновал здание школы – в ее дворе при свете электрических фонарей греческие подростки рубились в настольный теннис.

– Финиш! – гордо объявил во всеуслышание шофер.

Девушка спросила, когда он поедет – если поедет – назад, в порт. Оказалось, в половине десятого, и то будет его последний на сегодня рейс. «У меня есть два часа, – поняла она. – Два часа – чтобы сделать – что?» На этот вопрос «Ассоль» не могла ответить. И не имела представления, что ей предпринять. Однако почему-то чувствовала, что близка к разгадке своей тайны – какой бы та ни была.

Городок состоял из нескольких узких улиц и пары площадей. И на улочках, и на площадях, прямо на дороге стояли столы. Греки и немногочисленные туристы ужинали, выпивали или лакомились десертом. Вокруг шныряли и клянчили еду многочисленные и разномастные коты. Их, не чинясь, подкармливали.

Девушка бесцельно прошлась по улочкам и площадям. Она окончательно уверилась, что городок ей знаком. Это тот самый – из ее постоянно повторяющегося сна. Правда, она в своем кошмаре лицезрела его всего в течение нескольких секунд и при ярком солнце. Сейчас опустилась ночь, однако русская все равно узнавала местность. «Значит, – подумала она, – мне нужно попытаться найти дом, в котором живет тот самый человек».

Вдруг у нее появилось чувство, что за ней кто-то следит. Она резко обернулась. Нет, ничего подозрительного. Двое греков играют за столиком кафе в нарды. Двое немолодых гречанок у входа в магазинчик гортанно что-то обсуждают. Больше никого вокруг, и никто не обращает на нее ни малейшего внимания.

Она свернула на совсем уж глухую улицу, где не было ни столиков, ни открытых лавок. Почти все дома – с закрытыми ставнями. И снова возникло то же чувство – кто-то следует за ней. Она опять быстро оглянулась. Пусто. И горят уличные фонари, и совсем рядом – на площади – люди. Решительно ничего страшного, успокоила она себя. Но все равно вдруг пронеслась паническая мысль: «Никто не знает, где я, даже французы. И мобильника у меня нет. Если со мной что случится – будут ли мои спутники меня искать? Или завтра преспокойно снимутся с якоря и поплывут себе дальше?»

Один из домов показался ей смутно знакомым. Не его ли она ищет? Своим стилем он напоминал дом Димитриса и его бабушки – те же белые стены, синие ставни, синяя входная дверь. Однако это жилище оказалось куда больше, чем та лачуга, где она жила на Серифосе. Тут было два этажа, балкончик с синими перилами, на крыше – спутниковая тарелка. Девушка немного замедлила шаг, но останавливаться не стала – прошла мимо столь знакомого ей – по сну, только по сну! – строения.

Вдруг раздался вопль, и под ноги ей кто-то бросился. Сердце заколотилось. Но то оказался всего лишь кот – черный боевой котяра, решивший перебежать дорогу.

Улица скоро закончилась тупиком – белой глухой стеной в человеческий рост. Девушка развернулась и отправилась в обратный путь. «Что я ищу? – спросила она себя. – Что я хочу найти? Неужели и вправду подлеца из моего сна? Но, даже если он существует в реальности… Даже если вдруг встретится мне… Что я ему скажу? И неужто он откроет передо мной свои карты?»

Однако когда Ассоль шла обратно и вновь проходила мимо кошмарно знакомого дома, она непроизвольно замедлила шаги и даже попыталась заглянуть в щелочку ставен.

И когда она, на самой малой скорости, следовала мимо запертой входной двери, то вдруг услышала сзади легкий, вкрадчивый шум – и не успела обернуться, как цепкая рука захватила ее за горло, слегка сдавила и потащила куда-то…

* * *

Иван Тарабрин, атташе российского посольства в Греции, как и все сотрудники диппредставительства, получил ориентировку и фотографию русской девушки, пропавшей где-то в Эгейском море. Однако беда заключалась в том, что поиски девчонки, разумеется, не входили в круг его непосредственных обязанностей – а их, этих обязанностей, видит бог, и без пропавшей у него было выше крыши. Вторая проблема состояла в том, что Иван не очень хорошо видел вдаль без очков – особенно в сумерках. И когда он ужинал в таверне в крошечном порту Каравастасис, особа, сидящая за соседним столиком в компании двух парней и еще одной девушки, показалась ему смутно знакомой. Но выглядели все четверо как французы, притом говорили по-английски, а сама барышня смотрелась типичной европейской туристкой: загорелой буржуазкой, веселой и довольной жизнью. И только позже, когда компании и след простыл и Тарабрин спешил на последний паром, отправляющийся на Санторини, до него вдруг дошло, что незнакомка за соседним столом – точь-в-точь та девчонка, разыскать которую неделю назад его просил, в порядке личного одолжения, резидент…

* * *

Она очнулась в большой комнате без окон под потоком яркого света, льющегося из лампы прямо ей в лицо. Она попыталась пошевелиться, но – о, нет! – руки ее оказались привязаны к рукоятям кресла. Девушка инстинктивно зажмурила глаза, однако успела разглядеть темный силуэт мужчины, сидящего в кресле напротив нее.

Мужчина тихо спросил – спросил по-русски:

– Что ты здесь делаешь, Таня?

Таня! Итак, она звалась Татьяной?! Или, может быть, этот мужчина знал ее как Татьяну? А ее настоящее имя – другое? Сейчас она ни в чем не была уверена.

– Я искала вас, – заявила она твердо и добавила: – Развяжите меня. И выключите этот ужасный свет.

– Узнаю мою старую любовь, – усмехнулся мужчина. – Даже находясь в безнадежном положении, она все равно чего-то требует… Давай, моя миленькая, договоримся: если ты честно и без запирательств ответишь на мои вопросы – на все мои вопросы! – я и лампу уберу, и развяжу тебя, и вообще отпущу на все четыре стороны. Ну, а если станешь врать – пеняй на себя и пощады не жди.