Смерть Хаоса - Лиланд Экстон Модезитт

– Я тоже, Карон.

Гуннар бросил последний взгляд на «Шрезан» – пара чаек пронеслась над кормой хаморианского судна – и зашагал назад.

От следующего, охраняемого причала убегал кильватерный след, хотя никакого судна на виду не было. Некоторое время Гуннар продолжал смотреть вслед невидимому кораблю, а потом, покачав головой, двинулся вверх, к лавкам и пакгаузам над причалами.

От Кифриена мы двинулись в юго-восточном направлении по утрамбованной глинистой дороге, ширина которой позволяла проехать в ряд трем всадникам или одному всаднику и одному фургону. Дорога шла вдоль кручи из красной глины, покрытой тонким слоем песка, травянистых лугов и тщательно ухоженных рощ оливковых деревьев с серебрившимися в утреннем свете листьями. Между рощами попадались деревушки – такие маленькие, что там не имелось ни верстовых столбов с названиями, ни даже сельских площадей: просто кучки белых оштукатуренных домишек с черепичными крышами да стайки ребятни. Некоторые из детишек пасли быков или овец, другие же просто сидели на каменных оградах, болтая ногами.

К середине утра серые облака поредели, а по-прежнему легкий ветерок изменил направление. Теперь он дул с севера, и воздух здесь казался более прохладным, чем в Кифриене.

Проезжая мимо оливковых деревьев, я невольно задумался о том, многие ли из этих плантаций принадлежат Хенсилу, купцу, заказавшему мне комплект стульев. Почему-то Антона понравилась мне больше, чем он, хотя я не сказал бы что ее профессия внушала мне большее уважение. Впрочем, и он, и она потакали человеческим прихотям, а такого рода деятельность никогда меня не восхищала. В конце концов намного ли этот богач Хенсил лучше Фастона, желавшего, чтобы я покарал голодного мальчишку? Торговцы провизией придерживают продукты для тех, у кого больше монет, а торговцы плотскими утехами делают то же самое со своим товаром. Разница в том, – при этой мысли я покачал головой, – что женщины думают сами, а вот оливки едва ли обладают мыслительными способностями.

– Мастер Гармонии, ты никак о чем-то задумался, – заметила Елена.

– Да вот, сравниваю оливки и женщин, – пробормотал я.

Джилла и Фрейда обменялись ухмылками.

– Кому этим заняться, как не тебе, – тихонько проговорил Валдейн, откидывая назад длинные русые волосы.

Тут уж и я не удержался от улыбки.

Тем временем рощи и деревушки стали попадаться все реже, уступив место склонам, поросшим приземистыми, суковатыми кедрами. Примерно в полдень мы остановились напоить лошадей у пробегавшей в ложбине между двух холмов речушки. Справа, ниже по течению, к водопою подошла отара бурых овец.

– Хорошо, что они пьют ниже нас по реке, – заметила Елена.

Я остановился и зачерпнул пригоршню воды, решив, что небольшая гармонизация ей вовсе не повредит. Елена и Валдейн отпили из своих фляжек, тогда как мне хотелось поберечь клюквицу. По этой причине я и напился прямо из речушки, разумеется, очистив водицу с помощью гармонической магии. Очищение ее от хаоса я почувствовал при этом почти физически.

– Как ты можешь пить прямо из реки? – спросила Джилла. – Понос не проберет?

– Ты права, – ответил я, – это надо делать с осторожностью. Воду из рек и ручьев нельзя пить без крайней необходимости.

– Но ты-то пьешь.

– Я наложил на нее заклятие.

Фрейда с Джиллой переглянулись и покачали головами. Я между тем подошел к Гэрлоку и достал из сумы сыр и галеты.

– Угощайтесь.

Зная, что даже у Наилучших не больно-то балуют разносолами, я предложил своим спутникам по ломтику белого сыра.

– Спасибо! – сказали Валдейн и Елена.

Фрейда и Джилла молча кивнули.

– Сколько времени займет дорога до Литги? – спросил я. По словам Кристал, только до Джикойи, выдерживая хороший темп, можно было добраться не быстрее, чем за четыре дня, а еще два ушло бы на путь оттуда до Литги.

– Чуть больше шести дней, – отозвалась Елена, откусив зараз половину ломтя сыра. – Но тот путь, каким ты собираешься попасть в Хидлен, на восемь дней длиннее.

– Но мне не очень-то хочется ехать прямиком к Астрии: это все равно что затрубить в рог и объявить: «Привет, Герлис, а вот и я!» Такие выходки могут оказаться вредными для здоровья.

– Против первого Мастера Хаоса ты выступил в одиночку.

– Тогда я был моложе и глупее. К тому же, по правде сказать, Антонин был вторым. У него не имелось под рукой войска, а вот у первого белого колдуна оно имелось, и я был очень рад тому, что мне удалось унести ноги.

О том, что от солдат меня уберегла способность укрываться щитом невидимости, я предпочел умолчать. Даже пуская стрелы наугад, воины едва не подстрелили меня, а от настоящего чародея никакой щит не укроет. Против Герлиса он бесполезен.

– А главное, – продолжил я, – нынче моя задача состоит не в том, чтобы кого-то одолеть, а чтобы вернуться в Кифриен со сведениями, которые позволят самодержице составить истинное представление о происходящем.

Джилла, услышав эти слова, хмыкнула.

– Это твоя личная точка зрения, Леррис, – сухо указала Елена.

– При чем тут моя точка зрения? – спросил я, не то чтобы разозлившись, но ощутив досаду. – Мне крупно повезет, если я вернусь целым и невредимым.

– А вот я испытываю к тебе большее доверие, Мастер Гармонии.

– Рад слышать, что кто-то мне доверяет.

Уложив в суму остатки сыра, я вновь гармонизировал воду и ополоснул лицо. Овцы, взбаламутившие воду ниже по течению, запрудили часть дороги, так что нам пришлось двинуться в объезд.

– Извини, – сказал я Елене, когда мы отъехали подальше.

– Не за что, – отозвалась она и, помолчав, добавила: – Леррис, ты знаешь, что делает тебя таким опасным?

– Меня? Опасным?

– Тебя, – подтвердила она и, оглянувшись на сопровождавшую троицу солдат, понизила голос: – Ты всегда делаешь то, что должен. И всегда вкладываешь в это все свои силы. Но действовать ты будешь лишь в том случае, если без того не обойтись, в противном случае предпочтешь бездействие. Ничего не скажешь, подход практичный.

Я смутился и, не найдясь с ответом, принялся рассматривать дорогу.

Легкий ветерок стих, а солнце, напротив, стало припекать сильнее. Холмы по пути к Дазиру становились все более пологими, а утрамбованная темная глина дороги – краснее и суше. Под копытами заклубилась пыль.

Громко чихнув, я принялся тереть нос, стараясь не чихнуть снова. Джилла чихнула не менее впечатляюще, после чего я все-таки не сдержался.

– Здорово чихаешь! – заметила Елена.

– Спасибо на добром слове! – буркнул я, прочищая забитый проникавшей повсюду красноватой пылью нос.

– В этом году по эту сторону от Кифриена почти не было дождей, – продолжила она. – Вот почему здесь такая пылища. Но это лучше, чем непролазная грязь.