Муж, любовник, незнакомец - Сьюзен Форстер

Софи держала тонкую фарфоровую чашку обеими руками и делала большие глотки, отдавая себе отчет в том, что вовсе не так следует пить этот чай. Лишь наполовину опорожнив чашку «Розового букета» или как там называлось это варево, Софи осознала, что насыщенный темный напиток действительно имеет изысканный вкус, легкий сладковатый запах розовых лепестков и на самом деле успокаивает нервы, как обещала Уоллис.

— Ну что, теперь лучше? — спросила та, когда Софи откинулась на спинку стула. — Я же говорила. И разве здесь не приятно посидеть?

Уоллис сделала царственный жест, и Софи, послушно следуя взглядом за ее рукой, оглядела помещение салона. Да, место было очаровательное. Таковы же были и завсегдатаи в шляпах, перчатках и тонких кружевах, словно принадлежавшие другой эпохе. Даже решетчатая ограда внутреннего дворика, была нарядна: вся в естественном убранстве вьющихся роз и пурпурных бугенвиллей.

На Уоллис был белый шелковый брючный костюм, отороченный серебристой тесьмой, подчеркивавшей драматическую красоту седых прядей в ее темных волосах. Она выглядела потрясающе. На ее фоне Софи в своем хлопчатобумажном комбинезоне цвета морской волны смотрелась простушкой, но сейчас проблема состояла вовсе не в этом, а от главного свекровь всячески старалась ее отвлечь, с болью в сердце ощущала Софи.

— Уоллис, — решительно начала Софи, — Джей ведь левша, не так ли?

Уоллис осторожно поставила чашку на блюдце.

— Здесь можно заказать шампанское, Софи, я тебе не говорила? Хочешь?

— Нет, спасибо. Так он — левша?

— Какой странный вопрос. Почему ты спрашиваешь?

Софи коротко поведала о том, что произошло утром у «Крутого Дэна», в том числе и об инциденте во время завтрака.

— Когда я заметила, что он держит вилку в правой руке, то поняла, что здесь что-то не так.

Уоллис смотрела в сторону, размышляя и постукивая по столу указательным пальцем.

— Насколько я помню, лазая по склонам, он пользовался обеими руками одинаково. Да, думаю, так и было. Как это называется! Амби... ну, словом, человек, у которого одинаково развиты обе руки.

— Уоллис, я пять лет была за ним замужем. Джей был левшой.

— Дорогая, я родила и растила его с колыбели. — Уоллис рассмеялась и, повернув браслет, показала Софи фигурку-талисман Джея. — Вот это я заказала вскоре после его рождения, впрочем, ты это знаешь. Я слишком много говорю о нем, не так ли?

Софи ощутила знакомый укол зависти. Временами ей было трудно слушать, как Уоллис распространяется о своих мальчиках, потому что это напоминало ей о том, что сама она — незаконнорожденное, никому не нужное дитя. Она знала о своих далеко не почтенных корнях всего лишь то, что ее мать, четырнадцатилетняя беглянка, была найдена мертвой в туалете бензозаправочной станции с младенцем на руках. Девочка умерла от послеродового кровотечения, а ее новорожденную дочку нехотя приютила тетка, которая была намного старше своей покойной сестры. Софи росла сама по себе. У нее, в сущности, не было семьи до тех пор, пока она четырнадцати лет от роду не попала в дом Бэбкоков. Но даже это случилось при таких необычных обстоятельствах, что о них предпочитали не упоминать.

— Да, думаю, Джей одинаково хорошо владеет обеими руками, — прервала размышления Софи Уоллис. — Ты разве не помнишь, как он, бывало, бросал собаке летающую тарелку то одной, то другой рукой?

Даже если бы официантка, принесшая сандвичи, в этот момент не отвлекла их, Софи едва ли убедил бы этот аргумент. Возможно, у Джея и была скрытая способность одинаково хорошо пользоваться обеими руками, которой она, впрочем, никогда не замечала или о которой не помнила, но сейчас это мало что объясняло.

— О, чудесно, попробуй шоколадный пирожок, — проворковала Уоллис и взяла с тарелки маленький треугольничек, наполненный внутри шоколадной стружкой. Откусив маленький кусочек, она продолжила: — Тебе понравится, в тесто добавлены изюм с корицей.

Софи взглянула на крохотные пирожки и сандвичи и подумала, что должна была бы быть голодна. Она не ела с утра, но при мысли о шоколадном пирожке ее чуть не стошнило. В желудке что-то перевернулось, а от веселого настроения Уоллис стало еще хуже.

— Вы знаете, что сказал мне Джей, когда привез домой? — Софи склонилась почти к самому лицу свекрови, чтобы заставить ее вникнуть в смысл своих слов. — Он извинился за то, что напугал меня, но ему якобы показалось, что у этого человека нож в руке. Только это — «Прости, если я напугал тебя, Софи». Я спросила его, кто был тот человек, и Джей поклялся, что никогда его прежде не видел. — Софи отодвинула тарелку, не притронувшись к сандвичам. — Это бессмыслица, Уоллис. Вообще мало, что из происшедшего сегодня утром имеет смысл. Это все было похоже на дурной сон.

Уоллис неожиданно посерьезнела. Она тоже склонилась над столом и заговорила шепотом, при этом ее голубые глаза сузились, и взгляд стал пронзительным. Это напомнило Софи Джея, хотя у него никогда не было бэбкокских голубых глаз. Его глаза были намного темнее.

— Совершенно верно, Софи, — настойчиво произнесла Уоллис, — это действительно походило на дурной сон, и ты до сих пор не в состоянии мыслить здраво. Джей поступил так, как бы поступил на его месте любой мужчина, полагающий, будто женщина, которую он любит, в опасности. Если он и позволил себе крайности, то лишь ради того, чтобы защитить тебя. Поверь, Софи, тот мужчина был вооружен.

— Я не видела никакого оружия. — Софи заметила лишь какую-то вспышку, которую приняла за отблеск стали, но это мог быть и браслет от часов.

— Твой муж прошел через ужасные испытания, — продолжала Уоллис, — мы должны быть к нему терпимее. Есть вещи, о которых он никогда не сможет нам рассказать, потому что ему невыносимо вспоминать о них.

Софи почувствовала себя нашалившим ребенком, которого бранят за непослушание, — вероятно, так оно и было.

— Да, разумеется, — начала она, но не смогла продолжить. Уоллис была решительно настроена настоять на своем, Софи уже много лет не видела ее такой непреклонной. Это была прежняя Уоллис, глава дома. В ней не осталось и следа недавней эмоциональной неуравновешенности.

— Конечно, будут проблемы, — согласилась Уоллис. — Это признают и врачи. Проблемы адаптации — так, кажется, они это называют. И приступы агрессивного поведения — один из поздних симптомов перенесенного стресса. Но он никогда не причинит тебе вреда, Софи. Ты это понимаешь? Джей тебя обожает. — Софи заметила, что тон у свекрови едва заметно изменился. Теперь она утешала ее. — Похоже, это новое лекарство способно творить чудеса, — продолжала Уоллис. — Чудеса для Джея и для компании, Софи. Но пока период адаптации не пройдет, Джею будет необходима поддержка, поддержка всех нас, и особенно твоя. Пожалуйста, постарайся, дорогая. Ему предстоит большое дело.

Софи так хотелось бы стать опорой для Джея. Она никого не хотела подводить, но все же слишком многого пока не понимала.

— Если вы имеете в виду руководство компанией, — сказала она, — то откуда вам знать, что Джей этого хочет? Он же никогда этим не интересовался. Ведь Ной еще много лет назад умолял его готовиться к тому, чтобы взять бразды правления в свои руки, но Джей отказался.