Полет дракона - Энджи Сэйдж

Две такие ночи, проведенные в Лесу, Септимус никогда не забудет. В одну из них его лучший друг, Мальчик номер 409, спас его от стаи росомах. Тогда Септимуса чуть не растерзали эти хищники. Мальчик номер 409 примчался к нему на помощь и начал орать так пронзительно, что вожак стаи на миг растерялся, а Мальчик номер 409, воспользовавшись этим, оттащил Септимуса в безопасное место.

А в другой раз было так плохо, что Септимус бы предпочел, чтобы его и правда сожрали росомахи. Солдаты плыли по реке к Лесу, и Мальчик номер 409 свалился за борт. В ту ночь река разбушевалась, течение было быстрое, и шальная волна накрыла лодку Молодой армии. Лодка была перегружена, Мальчик номер 409 поскользнулся и упал в воду. Больше его никто не видел. Септимус умолял старшину вернуться за Мальчиком номер 409, но тот отказался. Мальчик номер 409 был всего лишь рядовым, единицей человеческих ресурсов, а главной целью испытания «Выдержи или умри» было отсеять «слабаков, дураков и трусов». Так говорил старший кадет. Правда, обычно это испытание отсеивало невезучих.

Когда Нико убедился, что лодка привязана надежно и прибой ее не унесет, когда все на судне было аккуратно сложено, он достал из кармана потрепанную бумажку.

– Это наша карта, – объявил он и показал лист Септимусу. – Ее нарисовал Сэм.

Септимус посмотрел на дрожащие линии, которые извивались на клочке бумаги, точно ленивые струйки по оконному стеклу.

– Ой…

Карта не казалась ему такой уж хорошей, но Нико был в ней уверен.

– Все путем, – заверил брата Нико. – Я знаю дорогу. Иди за мной.

Септимус без разговоров пошел за ним в Лес. На опушке идти было легко: деревья росли на большом расстоянии друг от друга, и солнечный свет кляксами падал сквозь высокие и редкие кроны. Нико со знанием дела выбрал узенькую тропку и шустро зашагал вперед, лавируя между деревьями по извилистой, как змейка, дорожке.

Но по мере того, как Нико уверенно углублялся в Лес, деревья становились больше, росли гуще, солнечный свет угас и превратился в зеленые тени, и мальчиков, словно какая-то оболочка, окружила полная тишина. Септимус держался поближе к Нико, а тропинка тем временем сужалась и зарастала кустарником. Они оба молчали: Нико пытался вспомнить дорогу, а Септимус был погружен в свои мысли. Он не мог понять, что делает в Лесу, хотя, вообще-то, держал путь в Фермерские угодья. Дженна сейчас уже очень далеко, по другую сторону реки, а он сам идет в противоположном направлении просто потому, что в этом его убедил Нико. Пройдя еще немного, Септимус спросил, нарушив молчание:

– Ты уверен, что они согласятся помочь?

– Конечно! – ответил Нико. – Они же наши братья! А братья держатся вместе! Кроме Саймона, разумеется…

Септимус с волнением ожидал этой встречи. Он воссоединился со своей семьей полтора года назад, но все это время Сэм, Эд, Эрик и Джо-Джо жили дикарями в Лесу. Сайлас обещал сводить Септимуса к братьям, но все никак не удавалось. То Марсия не могла отпустить ученика, то Сайлас путал числа и являлся не в тот день.

– А какие они? – спросил Септимус.

– Ну, Сэм потрясающий рыбак. Может поймать все, что угодно. Я даже думал, что мы встретим его на берегу, он иногда там рыбачит. Эд и Эрик просто чудаки. Вечно меняются местами. Чтобы всех разыграть. Они до сих пор так похожи, что я не могу их различить. А Джо-Джо настоящий умник. Души не чает в травах и разных кореньях… В общем, в маму пошел.

– Понятно, – сказал Септимус, пытаясь представить их, но почти безуспешно.

Он все еще не привык быть частью такой большой семьи после того, как целых десять лет считал, что он один-одинешенек на белом свете.

– Но, – сказал Нико, – как я уже говорил, главное – нам надо поговорить с ищейкой, Волчонком.

– Которого они нашли в Лесу?

– Ну да. Теперь он с ними живет. Кажется, раньше жил с росомахами, но они выгнали его из стаи, когда он подрос и перестал пахнуть как детеныш. Он был совсем диким, когда ребята его нашли. Даже укусил Сэма за ногу и сильно поцарапал Эрика. Какие жуткие у него были ногти! Желтые, длинные, кривые, сущие когти! Но за время прошлых заморозков, когда Эд и Эрик кормили его, он присмирел. Теперь уже не такой дикий. Воняет еще от него, правда, но от них всех несет. Со временем к этому привыкаешь. А Волчонок – самая лучшая ищейка на свете. Приведет нас прямо к Дженне, это точно.

– А у него большие зубы и шерсть? – осторожно спросил Септимус.

– Ага, громадные желтые клыки и волосатые руки!

– Что, правда?

Нико посмотрел на брата и усмехнулся:

– Попался!

Вскоре дорожка вывела их на поляну, и Нико предложил передохнуть пару минут и свериться с картой. Септимус снял рюкзак и сразу почувствовал такую легкость, что едва не взлетел.

– Хочешь мяты? – спросил он и протянул Нико фиолетовый тюбик с «Мятной взрывчаткой».

Брат подозрительно посмотрел на тюбик.

– И что будет? – сказал с опаской.

Нико давно заметил, что у Септимуса странные предпочтения в сладостях. Он еще не забыл самобытную банановую жвачку, которая появляется снова и снова, сколько ты ее ни выплевывай.

– Ничего, – ответил Септимус. – Это просто мята.

– Ну ладно.

– Подставь ладонь.

Септимус положил в горсть брата несколько зеленых шариков. Нико запрокинул голову и, как пилюли, бросил в рот «Мятную взрывчатку».

– Не… – начал было Септимус.

– М-м! Р-р-р! А-а-а!

– Не все сразу.

– Уф! Они залезли мне в нос! – Нико высморкался, и три мятных шарика выкатились у него из носа.

– Ну, иногда бывает. Хитрость в том, чтобы удержать их во рту, и тогда они там взорвутся. Бодрит, правда?

– У меня щас глаза вылезут!

– А мне нравится! – Септимус кинул в рот парочку шариков и убрал тюбик в рюкзак. – Может, хочешь «Визбикс»?

– Издеваешься? – воскликнул Нико, смахивая брызнувшие слезы.

Он вытер глаза, развернул карту и начал ее разглядывать. Потом стал озираться по сторонам.

– Ты видишь где-нибудь большой камень? Он вроде должен быть там. – Нико ткнул пальцем в скопление деревьев. – Немного на птицу похож.

– Нет, – ответил Септимус, который с самого начала сомневался в надежности этой «карты». – Нико, мы что, потерялись?

– С чего ты взял?

– Тогда где мы?

– Я не совсем уверен, – промямлил Нико. – Пойдем дальше, пока я не увижу что-нибудь знакомое.

Септимус послушно пошел за братом, но с каждым шагом чувствовал себя все более неуютно. Деревья теснились все кучнее, попадались очень старые, с огромными стволами. Септимус ощутил, что и атмосфера вокруг тоже изменилась: деревья стали какими-то странными. Все они были совершенно разные: одни на вид добрые, другие нет. Пару раз мальчику даже показалось, что дерево шевельнулось, когда они прошли мимо. Он представил себе, как оно оборачивается и смотрит им вслед. Солнце совсем исчезло, и остался только тускло-зеленый свет, который пробивался сквозь туго сплетенные ветви над их головами. Идти стало легче: заросли уже не были такими запутанными и непроходимыми. Большую часть времени мальчики шагали по перине из опавших листьев. Тут и там Септимусу слышались шорохи: в кустах копошились мелкие зверьки. Септимус не боялся этих звуков, ведь это всего лишь хорьки да мыши. Но один раз он услышал треск сучьев под лапами кого-то очень крупного. Оно кинулось прочь от них… или им навстречу?