Операция «Джеймс Бонд» - Татьяна Сотникова

Но, к счастью, Женя услышал, как щелкнула зажигалка и тут же почувствовал запах дыма. Значит, охранник решил покурить, прежде чем идти в дом.

Боясь вздохнуть, благодаря судьбу и строителей за то, что входная дверь открывается бесшумно, Женя на четвереньках прополз вдоль веранды и, оказавшись в доме, что было сил припустил по лестнице наверх, в свою спальню.

Ане всегда казалось, что маленькие города не могут быть старыми, – говорила Тася, идя впереди Веньки по тропинке. – Я думала, раз городок не успел разрастись, значит, ему мало лет. А когда узнала, что наше Караваево старше Москвы, по-другому стала относиться ко всем развалинам, старым улочкам.

Венька слушал, глядя под ноги. Он уже два раза оступился, несмотря на предупреждения Таси, и чуть не вывихнул ногу. С утра Геля отправила их погулять по городку, попросила Тасю показать достопримечательности, главной из которых был парк – чистый, ухоженный, с летним театром, в котором целыми днями играли ученики музыкальной школы. Это была Гелина задумка: пусть дети репетируют на свежем воздухе и заодно привыкают к тому, что их слушают. Людям нравилось – они давно уже привыкли к звучанию в парке скрипки, фагота, гобоя.

Но Тася в парке не задержалась и повела Веньку на берег реки – наверное, потому, что Блэк сразу рванул к воде. Ну, и они пошли за ним, как сказочные герои за волшебным клубочком.

Защищаясь руками от крапивы, Венька шел по тропе, заросшей так, что не видно было, куда ступают ноги. Хорошо еще, что Блэк бежит где-то впереди, да и Тася, чувствуется, дорогу знает наизусть. И еще шпарит, не умолкая, как экскурсовод.

– Я даже пейзажи стала другие писать, – рассказывала она. – Раньше у меня были яркие и резкие краски, а сейчас я чувствую, что не могу такими пользоваться. Смешиваю, путаю – так хочется передать бесконечность времени, которое здесь скопилось!

«Надо же, бесконечность времени! – хмыкнул про себя Венька. – Слова какие придумывает… Вот кого бы в Америку отправить». Кэт Хэллбрук, преподаватель колледжа, в котором Венька целый год учился в Нью-Йорке, как раз и занималась поисками по всему миру таких вот, непохожих на своих ровесников, детей.

Венька с самого начала, конечно же, приглядывался к Тасе, с которой ему так неожиданно пришлось познакомиться. И постепенно до него доходило: эта девчонка – как раз тот случай, когда «не выпендриваются». Это открытие показалось ему таким удивительным, что он даже не сразу поверил.

И с не меньшим удивлением он чувствовал, что сам себя не узнает. Вот, например, Таська рассказывает о том, что ему и в голову никогда не приходило, – о городке, о пейзажах и красках, – а он сразу понимает, словно сам здесь живет, и сам все это чувствует… И даже догадывается, что такое бесконечность времени.

Они вышли на высокий берег реки. Странно: казалось, что спускаются с горы, а когда совсем спустились, то увидели внизу еще обрыв. Городок весь остался где-то наверху. Река делала широкую петлю, открывая за собой простор пойменного луга. А слева и справа над речной излучиной нависали заросли городского парка, садов, просто непролазных кустов по оврагам.

– А ты чем интересуешься, Веня? – спросила Тася.

Венька пожал плечами. Попробовала бы, например, Катюха спросить у него что-нибудь таким серьезным и искренним тоном – уж он бы ей ответил! Подумав про Катюху, Венька вдруг понял: а ведь он уже не может даже вспомнить, как выглядит его московская подружка… Он бросил быстрый взгляд на Тасю – и не удивился своей беспамятности.

– Что интересно, тем и интересуюсь, – засмеялся Венька, глядя прямо в широко открытые Таськины глаза.

– Ой, я, наверное, не так спросила, – смутилась она. – Я просто забываю, что ты все-таки привык к другому языку. Интересоваться – не в смысле забавляться, а по-настоящему… Ну, что тебе кажется важным в жизни, из занятий?

– Типа хобби?

– Ну конечно! О профессии еще рано говорить. Вот мама, например, даже специально просит нас с Женей, чтобы мы не мечтали пока ни о какой профессии. Она говорит: в вашем возрасте человек просто не может понимать, кем хочет быть. И пока лучше увлекаться всем – музыкой, живописью или той же математикой. Правда, я ее терпеть не могу, – добавила она.

– Я тоже, – кивнул Венька.

Ему так легко было говорить с этой девчонкой, он совсем не думал, что надо говорить, а что нет. Никогда с ним такого не бывало! Сколько Венька себя помнил, он готов был скорее язык проглотить, чем показаться кому-нибудь смешным. А что всегда найдутся желающие приколоться над излишней откровенностью – это он давно уже усвоил. Но теперь ему почему-то хотелось забыть все, что он усвоил до сих пор…

– Вообще-то, – сказал он, – особенной любви у меня ничего не вызывает. Так – компьютеры нравятся, видеокамерой что-нибудь поснимать. Например, один и тот же вид с разных точек. Почитать люблю, – сказал он и справедливости ради добавил: – Но только если книжка попадется, которую из рук выпустить жалко. Такие, правда, раз в сто лет встречаются.

Веньке не очень хотелось признаваться, что чтением он себя не особо загружает. Книг в доме было много, но он все время откладывал на потом знакомство с обширной родительской библиотекой. То, что проходили по программе, казалось довольно нудным. А что попадало в руки случайно, тоже редко шло в кайф. Тот же Пелевин, например.

Тася оживилась: видно, ей интересно было разговаривать о книгах. О компьютерах и видеокамерах она, конечно, побеседовать не могла.

– А что тебе понравилось из того, что ты недавно читал? – тут же спросила она.

– Лучше б ты не напоминала, – махнул рукой Венька. – Я, понимаешь, книжку эту как раз и забыл, когда сюда собирался. Ну, не дебил? А книжка – класс. «Папийон» называется. Это по-французски значит «бабочка», главного героя так прозвали. Представляешь, его несправедливо на каторгу упрятали, и он мечтал убежать, чтобы отомстить своим обидчикам.

– Так это же «Граф Монте-Кристо»! – засмеялась Тася.

– Не знаю, не читал, – пожал плечами Венька. – Хотя, конечно, слышал. Нет, ты прикинь: Папийон ни о чем не думал, только о побеге! Раз десять убегал. Его ловят, упрятывают еще куда подальше, на всякие тропические острова, на которых даже мухи дохнут, – а он опять… Не может человек жить без свободы, понимаешь? И не хочет. – Венька так увлекся, вспомнив Папийона, что указал рукой вниз, на открывшийся перед ними простор и добавил: – Вот если б он сейчас стоял на моем месте, то, наверное, подумал бы о путях отхода. Например, из во-он той церкви – если б там была тюрьма.

Тася слушала Веньку с таким интересом, что он мог бы рассказывать хоть целый час подряд. Тем более что книжка, которую он случайно нашел на столе у Сергея перед самым отъездом, и в самом деле оказалась необыкновенная. Венька целую ночь не мог от нее оторваться, даже в самую крутую компьютерную игру он никогда не играл с таким увлечением!