Глаза тигрицы - Эбби Грин

В этот раз его губы были жадными и требовательными. Пожар, сжигавший Джио, перекинулся на девушку. Она подняла его рубашку, а потом ее рука скользнула в его джинсы, лаская гладкие упругие ягодицы. Джио прервал поцелуй и хрипло произнес:

– Я хочу тебя увидеть.

Он потянулся к пуговицам ее блузки. Валентина задрожала от предвкушения. Руки Джио были большими, с длинными сильными пальцами. Он негромко выругался, когда не смог расстегнуть крохотную пуговичку. Валентина помогла ему.

Когда блузка распахнулась, приоткрывая кружевной бюстгальтер, лицо ее залила краска. Джио снял блузку. Она с тихим шелестом упала на пол.

Валентина не смела взглянуть на него. Она лишь почувствовала, как он расстегнул ее бюстгальтер, и тот присоединился к блузке. Она инстинктивно подняла руки, чтобы прикрыть грудь, но Джио остановил ее.

– Не надо, – хриплым, прерывающимся шепотом попросил он.

Взяв Валентину за подбородок, он заставил ее поднять голову. Во взгляде его читалось благоговение, и он подтвердил это, сказав:

– Ты прекрасна.

Его взгляд упал на ее груди, и Валентина ощутила чуть ли не боль. Джио обхватил их ладонями и опустил большие пальцы на напрягшиеся и ставшие невероятно чувственными пики. Она негромко простонала.

Джио сел и, расставив ноги, притянул ее к себе. Она оказалась в ловушке его ног. Одна его рука легла на талию Валентины, другой он взял ее грудь, поднес ко рту и вобрал в рот сосок. У девушки перехватило дыхание, она оперлась на его плечи, когда ее прострелила волна наслаждения, заставившая выгнуть спину.

Джио продолжал ласкать грудь Валентины, его язык дразнил ее. Она вскрикнула, когда он оторвался от одной ее груди и начал проделывать то же самое с другой. Валентина никогда еще не испытывала такого удовольствия. Но мучительные ласки вызвали тягучую боль между бедрами.

Неожиданно Валентина отодвинулась и срывающимся от волнения голосом прошептала:

– Я тоже хочу тебя видеть.

Она сняла с Джио рубашку-поло. Увидев его впечатляющий торс, девушка чуть не задохнулась от восхищения. Он был превосходно сложен, в его теле не было ни капли жира – только мускулы, темная оливковая кожа и поросль волос. Глаза его сверкнули.

– Подойти ближе, – сказал он.

Валентина без вопросов подчинилась, но теперь она села на колени Джио. Он обнял ее. Почувствовав, как ее грудь с влажными сосками коснулась его обнаженной груди, она застонала. Джио притянул ее к себе и снова завладел ее ртом, подавляя стон. Валентина не предполагала, что поцелуи могут быть такими разными. На сей раз Джио дразнил ее. Она почувствовала, как его затвердевшая плоть уперлась ей в живот. Рука его легла на ее джинсы.

Когда пальцы Джио коснулись ее кожи, Валентина прерывисто задышала. Глядя ей в глаза, он расстегнул пуговицу джинсов и молнию, потом сжал ее ягодицы.

Валентина выгнулась, подаваясь ему навстречу, небывалые волны удовольствия затопили ее. Не отрываясь от ее губ, Джио просунул руку между бедер.

Валентина вскрикнула. Почти сразу же она поняла, что лежит на кровати, а над ней нависает Джио. Прядь волос упала на его разгоряченное лицо.

Он быстро снял с нее джинсы. Валентина осталась в одних трусиках. Никогда еще она не лежала обнаженной перед мужчиной. Ее охватили страх и трепет.

Джио заметил выражение неуверенности, промелькнувшее на лице Валентины, увидел, как она вонзила белые зубки в нижнюю губу. На него словно вылили ведро ледяной воды. Его руки застыли на пуговице джинсов. Он нахмурился.

– Ты… ты девственница? – недоверчиво спросил он.

Краска залила щеки Валентины. Она подняла руку и прикрыла грудь. Температура в спальне немедленно понизилась.

Джио охватило желание ударить по чему-нибудь. Он сжал кулак и отодвинулся от Валентины, от ее прекрасного тела. Обнаженного тела, в которое всего несколько секунд назад он был готов погрузиться.

На негнущихся ногах Джио прошел в ванную, взял халат и, не глядя на Валентину, протянул его ей. То, что она была девственницей, все меняло. Если бы он украл ее девственность, она возненавидела бы его еще и за это.

– Что?.. Зачем? – заикаясь, спросила Валентина. Ее голос звучал хрипло.

Джио отрывисто бросил:

– Возьми. Я не сплю с девственницами.

Валентина взяла у него халат, прижала к груди и округлившимися от шока глазами посмотрела на Джио. Он натянул рубашку и произнес, по-прежнему не глядя на нее:

– Я подожду в гостиной.

Валентине стало очень холодно. Она чувствовала себя обманутой и брошенной. Неужели Джио отказался от нее только потому, что она девственница? Осознание этого больно ранило ее. Чтобы заглушить боль, она призвала на помощь гнев. Как он смеет так обращаться с ней?!

Негнущимися руками девушка надела халат, завязала пояс и вышла в гостиную. Джио стоял возле окна.

Валентину охватило желание схватить что-нибудь и стукнуть его по голове. Вместо этого она слащаво протянула:

– Так, значит, я пойду и избавлюсь от девственности, чтобы мы могли продолжить то, что начали, да?

Джио повернулся. Лицо его было холодным и замкнутым. Но от этой холодности, под которой скрывалась невероятная чувственность, Валентине стало жарко.

– Тебе следовало быть честной со мной.

Она скрестила руки на груди и рассмеялась:

– Ты лицемер! Ты недавно признался, что спал с женщинами, не запоминая их имен. Как же ты узнавал, что они не девственницы?

Джио стиснул зубы так, что на скулах его заходили желваки.

– Тебе следовало с самого начала сказать мне, что ты девственница. И, поверь, те женщины таковыми не были.

Он взглянул на Валентину, стараясь не замечать, как идет ей халат, как сексуально она выглядит в нем, с распущенными волосами.

– Ты считаешь, что до того, как поцеловаться с мужчиной, мне следует объявить: «Кстати, я девственница»?

При мысли о том, что она могла целоваться с другими мужчинами, Джио ощутил дикую ревность. Он покачал головой и бросил:

– Да. Особенно если поцелуи заканчиваются тем, что ты оказываешься обнаженной в чужой постели.

Валентина почувствовала, как к глазам подступили слезы унижения. В этот момент она вспомнила до малейшей детали, как потребовала, чтобы Джио поцеловал ее, как повесилась ему на шею, без слов прося заняться с ней любовью. Она сама – сама! – села к нему на колени, словно какая-нибудь стриптизерша. Он пытался остановить ее, дважды спрашивал, уверена ли она, и дважды она говорила «да».

Валентина попятилась, гнев распрямил ей спину. Глаза ее сверкнули.

– Я ненавижу тебя, Джиакомо Коретти, – прошипела она. – Я никогда не стану спать с тобой, даже если ты окажешься единственным мужчиной на планете.