Восемь с половиной часов - Игорь Анатольевич Верещенский
Шрифт:
Интервал:
Миша медленно шагал по дорожке в направлении конюшни, стараясь не создавать шума, – именно за ней и находилась та канава. Ветер стих; его слабые порывы рассеивались среди крон деревьев и донизу не доходили. Мороз немного ослаб, с неба тихо падал мелкий редкий снег. Сквозь неплотные облака просвечивала полная луна, создавая вокруг себя неравномерно освещённый купол и устремляя на землю синеватый свет, путающийся в ветвях и доходящий до снежного покрова рваными клочками. Миша слышал только предательский скрип снега под валенками. Он постоянно вслушивался в ночную тишину, ожидая вот-вот услышать крик сторожа или лай собаки, и приглушённый звук её лап, бегущих по мягкому снегу; отбрасываемые деревьями тени пугали его, казалось, собака внезапно выскочит именно оттуда, сверкнув красными огоньками глаз. Но удача сопутствовала ему и сегодня. Он беспрепятственно обошёл конюшню, здесь расчищенная дорожка окончилась и впереди ждали сугробы рыхлого снега. Миша проваливался в них выше колена, идти было очень тяжело. Несмотря на мороз, ему вскоре стало жарко, узел с пирогами только мешал. Так добрался он до деревянного забора. Позже его заменят кованой решёткой. А сейчас канава, как и предупреждала Нина, была завалена снегом. Миша вообще с трудом отыскал то место – по небольшой выемке в ровной поверхности снега. Он опустился на колени и принялся руками отгребать снег. Верхний слой был рыхлым, но чем глубже он капал, тем более слежавшимся и твёрдым становился снег. И доски забора никак не заканчивались. Может, после Фединых побегов эту дыру заделали?
Скоро Миша устал и сел на колени, прислушался. Тихо, только шум ветра где-то вверху. Но зловещие тени окружали его; со стороны конюшни послышался шум, кажется, проскулила собака. Миша давно приметил толстое дерево слева и всё время ожидал, что из-за ствола покажется морда с горящими глазами, с капающей изо рта слюной… или директор протянет свою белую руку, чтобы схватить его… Упорно пытаясь уверить себя, что это только выдумки, Миша продолжил копать с ещё большим энтузиазмом. И без того ветхие варежки разорвались, он рыл царапающий снег ногтями. Пожалел, что не спросил у кухарки хоть какую-нибудь лопатку, даже обычная ложка помогла бы. Но вот показался долгожданный край забора, пальцы провалились в снег за досками. Он просунул руку дальше и обнаружил, что она легко уходит вправо. Оказалось, он капал не совсем там – просто на край канавы намело больше снега. Он вырыл достаточно с этой стороны, но за забор всё равно не мог дотянуться так, чтобы и там выкопать столько же. Пришлось лезть в снег. Взяв узелок, он лёг на спину, просунул голову под забор и затем пролез до середины туловища. С той стороны обжигающе-холодный снег засыпал ему голову; ничего не видя, Миша наконец выполз. Со стороны могло сложиться впечатление, что он практически вылез из сугроба. Отряхнулся, прислонился к забору… по ту сторону школы! И эта мысль обрадовала его настолько, что все страхи быстро прошли, словно остались там, за забором. Остались в школе, где и было место их возникновения. А страхи наши связаны с местами не меньше, чем воспоминания со словами дневника, написанного своей рукой. Читаешь одно слово – и оно обрастает воспоминаниями, подробностями и красками, казавшимися давно забытыми в пучине времени и повседневных дел. Лес уже почти не пугал, ведь впереди он видел не глухой забор как символ непреодолимого препятствия, а деревья, снега и мелькающую за ветками луну.
Выйдя на освещённую луной дорогу, Миша прибавил шагу. Снег совсем прекратился, небо прояснилось; появились бесчисленные огоньки звёзд и луна среди них, словно королева, лила густой, сине-фиолетовый свет на просторы полей, раскинувшиеся по ту сторону деревни, на крыши домов, на ровную дорогу; а лес укутывала в морозную дымку. Мальчик смело шагал по переливающемуся в свете луны снегу, таинственный тёмный лес по бокам дороги более не беспокоил его, а будто бы наоборот, охранял – в любой момент он мог спрятаться за стволами деревьев, которые, как надёжные стражники, несомненно сберегли бы его от лишних глаз. Все страхи остались позади, и в успехе своего плана он теперь не сомневался ни на секунду. Деревня давно спала; неслышно было ни собак, ни домашнего скота. На окраине Миша увидел сарай с сеном, где и решил провести ночь. Зарывшись поглубже в ароматную сухую траву, он согрелся, да и завёрнутые в тряпки пироги пришлись как нельзя кстати.
Нет надобности в дальнейшем подробно описывать его приключения – скажу лишь, что его план удался. Утром, когда кучер остановился у одной из изб перекусить для принять на грудь (хотя, разумеется, не должен был этого делать), Миша залез в обоз и спрятался между ящиками и мешками, и благополучно добрался до села. Дальнейшая его судьба преподнесла ему много сюрпризов, приятных и не очень, и в истории этой школы и её директора он сыграл не последнюю роль.
Шли дни, и Афанасий Михайлович очередной раз сообщил директору, что никаких вестей о мальчике нет. Ярослав Карлович всё также пытался навести грозный вид, но его импульсивные выкрики были наполнены плохо скрываемым отчаянием. Для тщеславного и амбициозного человека осознание собственной беспомощности – одно из самых тяжких испытаний. Мир грёз влечёт нас неограниченными способностями, где сбываются самые химерические мечты, богатое воображение даёт возможность с головой окунуться в него, неустойчивая психика обеспечивает полный отрыв от реальности – и вот мы уже в своём собственном безграничном мире, таком правильном и подходящим для нас, что порой из него очень трудно выбраться, особенно если незачем. Ярослав Карлович впал в уныние и безразличность, что теперь назвали бы депрессией; день ото дня он пребывал захваченный мечтами, в которых он – великий признанный учёный, не
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!