Звездный час адвоката - Наталья Борохова

– Вот именно, – кивнул головой Красавин. – Прыжок в бездну. Прочитайте отрывок. Да, там, где вложена закладка.

Все еще не понимая, при чем тут творчество писательницы, Лиза все-таки раскрыла книгу и нашла главу, напротив которой стоял жирный восклицательный знак, обведенный маркером.

«Ольга стояла у обрыва, и свежий весенний ветер трепал ее волосы, – прочитала она. – Она щурилась то ли от солнечных лучей, пробивавших себе дорогу между острыми пиками скал, то ли оттого, что не могла скрыть презрительную гримасу, исказившую ее красивое лицо почти до неузнаваемости».

Дубровская подняла глаза на следователя.

– Ольга… имеется в виду Ольга Крапивина?

– Судя по вашим вырезкам, она пишет именно об Ольге. Но читайте дальше. Клянусь, вас ждет сюрприз.

Дубровская не была уверена в том, что обещанный сюрприз ей понравится. Что-то в тоне следователя, в его взгляде настораживало ее. Вряд ли Красавин припас для ее клиентки оправдательные доказательства. Она опять погрузилась в чтение…

Следователь видел, как менялось лицо адвоката. На нем отразилось сомнение, затем смешанное с ужасом удивление. Она прочитала главу два раза, затем, перелистав страницы, нашла титульный лист.

– Книга выпущена в прошлом году, – подсказал следователь. – В продажу она попала в октябре месяце.

Дубровская нахмурила брови, должно быть производя в уме какие-то расчеты, но, бросив их, опять уставилась на Красавина.

– Вы хотите сказать, что через месяц после гибели подруги Данилевская выпускает книгу, где описывается ее кончина? – спросила она нерешительно.

Красавин грустно улыбнулся и покачал головой.

– Я хочу сказать, что книга выпущена в октябре, а написана, как вы понимаете, много раньше. Можно предположить, что еще весной Диана Данилевская знала, каким образом погибнет Крапивина. Странно, правда?

Дубровская рассеянно смотрела на него, пытаясь сопоставить факты. Если события происходили осенью, как Диана могла знать о них еще весной? Глупость какая-то! Она же не экстрасенс.

– Это называется обнаружение преступного умысла, – подсказал ей душка Красавин. – Данилевская описала в своем романе то, что хотела проделать с подругой, а позже воплотила свой план в жизнь.

Дубровская затрясла головой:

– Я не могу с этим согласиться! Моя клиентка не настолько глупа, чтобы придавать огласке свои преступные планы. Мне кажется, речь идет о простом совпадении. Ужасное, жуткое совпадение, но не более того.

Красавин устало откинулся в кресле.

– Вам не кажется, что для одного дела слишком много совпадений? Жизнь не настолько сложна, как вам кажется. Просто у госпожи Данилевской были какие-то свои личные счеты с Крапивиной, которые она, не утерпев, выложила на бумаге. А потом, когда обстоятельства сложились самым удобным для нее образом, виртуальный план устранения подруги был заменен конкретными действиями. Крапивина ушла на тот свет в точном соответствии с сюжетом уже написанной книги.

– Хороший сюжет для фильма, но для жизни он явно не годится, – возразила Дубровская. – Слишком замысловато.

– А по-моему, все логично, – заявил Красавин. – Вы прочитали последнюю главу «Скалолазки», тогда скажите мне, какие чувства испытывал автор этих строк по отношению к главной героине?

– Какие чувства? – задумалась Елизавета.

– Ну, любовь там, привязанность, нежность, сочувствие, – подсказал следователь, наблюдая за тем, как адвокат силится найти подходящий ответ. – Трудно, да? А это не потому ли случаем, что, кроме ненависти автора, вы ничего не ощущаете?

– Вы хотите сказать, что Данилевская ненавидела Крапивину? – вскричала Лиза, пораженная до глубины души абсурдностью этого утверждения. Красавин определенно не в себе!

– Скажите по-другому, – спокойно предложил он ей.

– Я… не знаю, – проговорила Лиза, отчаянно пытаясь найти аргументы. – В конце концов, это просто книга! Это не документальная повесть, это роман. Причем женский роман!

– Хорошего же вы мнения о «женской литературе», – насмешливо произнес Красавин.

– Это художественный вымысел! – проговорила еще раз Дубровская. – Кто поручится, что за этим «я» стоит именно сама Данилевская? Это может быть кто угодно!

– Ну, хорошо, – легко согласился следователь. – Но в том, что под именем Ольга скрывается сама Ольга Крапивина, у вас нет сомнений?

– Пожалуй, нет, – пробурчала Лиза, понимая, что глупо отрицать факт, на котором она настаивала сама часом ранее.

– Вот и скажите, стали бы вы «убивать» подругу на страницах своей книги, если испытывали к ней самые теплые чувства?

Дубровская подавленно молчала.

– Помимо литературных персонажей, есть еще и сам автор, которого мы не видим, читая книгу, но явно ощущаем рядом с собой его присутствие, – продолжил Красавин. – Он общается с нами посредством своих героев. Вкладывает в их уста реплики, которые сказал бы сам; дает им характеристики, исходя из своих предпочтений. Писатель проецирует свой внутренний мир на нас, используя слово. Неужели вы будете это отрицать?

– Не буду, – проговорила Лиза. – Но это все так сложно… Мне нужно подумать, а еще лучше, поговорить со своей клиенткой. Она мне ни словом не обмолвилась о своей последней книге. Можете считать, что сюрприз вам удался. Я просто в шоке!

– Конечно, поговорите, – охотно согласился следователь. – Может, вам дать почитать свой экземпляр?

– Благодарю, но думаю, что сама смогу купить книгу Дианы в магазине, – сухо ответила Дубровская, на которую доброта следователя действовала, как ржавчина на металл.

– Зря отказываетесь, – пожал плечами он. – Вам вряд ли удастся это сделать. Книги писательницы смели с прилавков любопытные читатели. Не удивлюсь, если ваша протеже начнет сейчас писать новый роман. Вот увидите, он станет бестселлером.

Павел уже закрывал за собой калитку, когда его негромко окликнули. Он обернулся, и в этот момент рядом застрекотала камера.

– Как самочувствие Дианы? – спросила его молоденькая журналистка с нелепым ярким шарфом, завязанным под подбородком. – Это программа «Скандал». Подскажите, чем сейчас занимается ваша жена?

– Убирайтесь прочь! – заявил он. – Вам здесь нечего делать. Это частная территория! Я вызову милицию.

– Пишет ли Данилевская новую книгу? – трещала девица с шарфом, словно угрозы Максимова ее не касались вовсе. – На какое наказание она рассчитывает?

Максимов быстро поднялся на крыльцо. Вот только открыть дверь ему удалось не сразу. Руки дрожали, и ключ царапал накладку замка. Наконец, ему удалось справиться с волнением. Дубовая дверь нехотя отворилась, пропуская его туда, где он мог чувствовать себя в безопасности. Он видел, уже из окна, как журналисты поспешно убрали камеры и в мгновение ока погрузились в белый микроавтобус, стоявший на противоположной стороне улицы.