Дело о Медвежьем посохе - Георгий Персиков

Парочка каторжных политиков на Сахалине оказалась непригодна ни к какому тяжелому труду. Ни корчевать пни, ни таскать бревна они были физически не способны. Умений в каких-либо ремеслах тоже не наблюдалось. Ромаша, помыкавшись, нашел место писаря в тюремной канцелярии. Вадим же, презирая всякий труд во благо царского режима, иногда помогал с переводами горному инженеру Кононыхину, который делал какие-то темные делишки с японцами (вот уж кто истинный прощелыга, вот кто!), но чаще пил горькую, спуская свой скудный арестантский паек, и предавался мрачным философским раздумьям. С такими активами на Сахалине даже продажная любовь каторжанок становилась недостижимой роскошью. Понятно, что мысли о скором выходе на поселение и уютной теплой женщине под боком наполняли сердца каторжан истомой.

Родина постепенно стала раздражать эта парочка разнюнившихся пьяниц, и он решил, что настало время перейти к основному вопросу.

– Да, с женщинами тут, смотрю я, туговато. Да и детей нет почти. – Родин испытующе посмотрел на размечтавшихся арестантов. – Вот не слышали, тут случай был, мальчик пропал, лет семи. Загадочная история.

Казачков забегал глазами и начал суетливо искать что-то в карманах грязного сюртука.

– Нет, не слыхали. Да что нам за дело, собственно, до детей? У нас своих дел хватает.

– Да? Странно… – Георгий как мог изобразил удивление. – Ведь рядом совсем дело было, тут, на окраине, рядом со школой изба, где он жил. Неужели ничего не слыхали?

– Что? Нет, что за чушь! Мы ничего подобного не слышали. Чего вы вообще решили, что мы что-то знаем?

Ромаша, до этого насупленно изучавший матерные слова, вырезанные на столешнице, вдруг вскинул голову и в тон учителю поддакнул:

– Нет нам никакого дела до этого япончика!

Родин усмехнулся: так-так, ну и новости! Стоило заговорить про пропавшего ребенка, как их будто кипятком ошпарило. Нет, кто-то знает явно больше, чем говорит.

– Япончика? Простите, как вы догадались? Я вроде бы не говорил, что ребенок – японец.

Уши бывшего студента побагровели за долю секунды. Все пропало! Ромаша в отчаянье взглянул на учителя, но тот глядел в ответ так же беспомощно.

– И вам наверняка известно, что это не простой ребенок… – Под взглядом Родина политические конфузились все сильнее и сильнее. – Японская легенда гласит, что это сын богини. Он способен творить чудеса и может даже изменить ход истории.

Наконец Ромаша не выдержал и, вскочив, почти заорал:

– Да все уши уже прожужжали этими сказками! Будто бы этот пацаненок что-то изменит! Да только нет его! Пропал он, и никто его не видел! Все равно он не способен ничего изменить! Изменить что-то может только революционный террор! – Ромаша остановился и со все еще выпученными глазами осмотрелся.

Весь кабак изумленно глядел на него. Даже перепившийся каторжанин пробудился и поднял на Ромашу мутный взгляд. В немой сцене замерли игроки в штосс, но, перехватив заинтересованный взгляд Родина, суетливо продолжили игру, причем понтирующий перепутался с банкометом, и карты пошли невпопад.

Георгий встал, коротко откланялся и быстро направился к выходу. Что-то тут было нечисто. Как будто каждый житель города что-то скрывал. Каждый что-то недоговаривал и отводил глаза. Во всем этом предстояло разобраться.

Родин подошел к небольшому дому возле школы. Дверь отворил Ефим.

– Анна Давыдовна, к вам опять господин лекарь пожаловал.

– Георгий Иванович! – послышалось из глубины дома. – Проходите, проходите!

Родин разделся и прошел в комнату. Она была весьма неплохо обставлена. «Видимо, хорошо платят японцы», – мелькнула у Родина мысль. Анна Давыдовна сидела за книгой. Книги тут вообще были повсюду: стояли на полках, лежали стопками или по одной на обеденном столе, открытом секретере, на сундуках.

– Давайте чаю выпьем, я как раз собиралась, – Хозяйка сделала знак Ефиму, и тот удалился на кухню. – Как вы поживаете? Как больница?

– Спасибо, Анна Давыдовна, не жалуюсь, да и больница с каждым днем улучшается. Стараюсь понемногу. А как вы? Как школа?

– Школа – прекрасно! Детки наши радуют меня каждый день. Такая удивительная тяга к знаниям! Маленькие светочи науки.

– Это прекрасно. Я чего пришел-то – мне ведь так и не выпало чести быть представленным вашему супругу. Вот выдалась свободная минутка, я и подумал…

– Ах, Михаила Степановича сейчас нет дома, он на службе.

Ефим принес поднос с горячим чаем и ароматными пирогами. Анна Давыдовна вскочила, убирая со стола книги, чтобы освободить место под поднос.

– Так ведь поздно уже, день почти на исходе.

– Да он ведь, знаете ли, всегда запаздывает, все старается побольше успеть за день, – сказала Анна Давыдовна, пододвигая к нему чашку с дымящимся чаем. – Угощайтесь, Георгий Иванович.

– Спасибо. Не бережет себя, а я вам как доктор скажу, нужно отдыхать иногда, особенно в таком-то климате, – заметил Родин, отхлебнув чаю.

– Конечно же, вы правы, но ведь это все на благо. На благо нас с вами, на благо людей вокруг, на благо новой светлой жизни! – говоря это, Анна Давыдовна неотрывно смотрела куда-то вдаль, как будто там она явственно видела это самое светлое будущее.

– А все-таки вы, как женщина, его берегите. А то так и не доведется нам с ним даже познакомиться, – улыбнулся Родин и подмигнул Анне Давыдовне. – А интересно с образованным-то человеком встретиться, особенно в такой глуши.

– А знате что? Вы вот пойдите прямо к нему сейчас, увидите его в работе. Ефим вас проводит.

Родин заметил Кононыхина издалека. Тот ходил по берегу в сопровождении нескольких каторжников. Приблизившись, Георгий увидел, что двое каторжников везли за ним тележку с инструментами, один нес чертежи. Сам инженер также ходил с картой, в которой делал какие-то пометки.

– Добрый день, Михаил Степанович. Имею честь представиться: Родин Георгий Иванович, доктор.

– Здравствуйте. Наслышан о вас. Прошу меня извинить. Макар! – он окликнул паренька в тулупе. – Макар, поди сюда, пометь вот это место на карте как годное для бурения. – Макар тут же подбежал, забрал у него из рук карту и начал делать в ней пометки. – Толковый парень, даром что уголовник, – сказал Кононыхин, кивнув головой на Макара. – Это надо закончить дотемна сегодня, возможно, завтра будем пробовать искать горное масло. – Пройдемся? – обратился он к Родину.

– Интересным делом вы заняты. Слышал от вашей жены, что планы у вас грандиозные. У вас, – Георгий сделал паузу, – и у тех, кто вас поддерживает.

– Верно. Японцы готовы помогать в поисках нефти. И когда мы ее найдем, это станет отправной точкой в истории развития всего края. Сахалин – кладезь для России, только слепой этого не видит! Слышали, из Лондона вон даже англицкого геолога послали сюда разведывать, есть ли нефть. Я надеюсь найти нефть раньше его. Поэтому торопимся. Все это должно послужить человечеству, все должно пойти на благо.