Когда враг с тобой - Алексей Наст

— Лола спросила, кто ты. Я сказал, что ты мой друг, тебя зовут Гамид.

У Гамида запершило в горле — таких красавиц он видел только на обложках журналов да по телевизору, а она тянет ему для пожатия свою маленькую красивую руку. Он только чуть сжал её пальцы и выдохнул:

— Гамид.

— О-о, — обрадовалась женщина и одарила его самой лучезарной улыбкой, какая может быть. Потом она вдруг сделалась серьёзной и произнесла, округляя рот (выглядело это очень эротично): — Гамид, надеюсь, мы подружимся. Вы будете моим рыцарем!

Гамид не нашёлся что ответить — такую женщину казнить собираются, звери они настоящие, а не люди!

— Гамид, — ласково повторила Лола. — У вас мужественное имя. От вас исходят волны надёжности. Женщине очень важно иметь рядом с собой такого мужчину.

Её аккуратные пальчики все ещё были сжаты рукой Гамида, и он сейчас точно понял, что наступил предел, и в этот раз никто никого жрать не будет, потому что он, Гамид, не последний человек в этом мире, этого не допустит…

Лола любила сны про близость с супругом, с милым, добрым, ласковым Кареном. Он всегда знал, что ей нравилось, и доставлял удовольствие так тепло и сладко, что после хотелось плакать от счастья и полного расслабления. Карен по-настоящему любил её — это Лола знала точно. А вот она, в девичестве Лолита Шустер, еврейская дочь чистокровных еврейских родителей, любила ли она мужа, которого ей определил самый кровожадный мафиози Кубани? Это был вопрос. Да. Во сне она всегда любила Карена и часто плакала оттого, что всё у них так хорошо, и быта счастлива. Но стоило ей проснуться…

Сразу возникала душевная боль и захотелось закричать, громко, во всё горло:

— А-а-а-а-а!!!

Удар тяжёлой ладони обрушился на лицо Лолиты, и она, теряя сознание, только что освободившееся от оков сна, успела различить над собой двух африканцев. Один был серьёзен, а другой щерился в ехидном восхищённом оскале.

— Хороша, да?! — радовался Зинзе.

— Заткнись, — прорычал Мамбеле и ударил Лолу в середину груди, чтобы она задохнулась и потеряла сознание, но в то же время на теле не осталось следов побоев.

Лола удивилась, ощутив немыслимую боль: «Господи, за что же такое?» — и провалилась в небытие.

Лолита всегда быта взбалмошной девчонкой — и в детсаду, и в школе. Про дальнейшее упоминать не требуется. Она так трудно жила, что всегда стремилась забыться, уйти в выдуманный красивый мир. Родители не были крутыми умными евреями, у которых куча связей и куски золота под матрасом. Они были евреями-трудягами, которых миллионы по миру. Простыми, добрыми людьми. Мать с отцом работали с утра до вечера — с восьми до пяти на заводе, где платили при СССР хорошо, а потом, при Ельцине, совсем никак, а теперь, при устоявшейся демократии, скромную зарплату то и дело задерживали, и после основной работы приходилось ещё и калымить — работать где придётся почти за копейки. На воспитание детей времени не оставалось. Семья находилась на социальном дне, хотя родители не были пьяницами, не были опустившимися, махнувшими на всё рукой разгильдяями… Отец и мать упорно преодолевали жизненные трудности, ставили перед собой простые, повседневные цели, экономили, не давали места унынию в своих мыслях, но дальнейшей перспективы у них не было никакой. Денег порой не хватало на самое необходимое, а жила семья Шустер очень скромно.

Лолита провела детство в скромной, малогабаритной, старой планировки двухкомнатной квартирке, которую снимали родители в бедном районе Новороссийска. Помимо Лолы, в семье было ещё четверо детей, а это значило, что никому из них подняться вверх по социальной лестнице не светило… Конечно, был шанс — если приложить некие сверхусилия. Но кто на это способен?

Лола оказалась способна!

Вырваться из оков бедности — вот та цель, которая прочно поработила сознание Лолиты, и самый простой путь наверх ей подсказала жизнь — её красота начала волновать мужчин очень рано. Уже в школе она переступила черту, которая отделяет ребёнка от взрослого человека. Она поддалась домоганиям учителя, и у неё заметно улучшилась успеваемость. Она стала любовницей самого дерзкого обалдуя, который впоследствии прославился своей дерзостью сначала в своём районе, а потом и в городе. Так она попала на глаза мафии. Её присмотрели люди из клана Балаяна и вскоре пригласили поговорить с одним «влиятельным» человеком.

Ара Балаян взял красивую евреечку под своё покровительство: «Всё будет, институт, карьера, деньги, положение. Верь мне, девочка!»

Как Лола могла не поверить — ей бы голову отвернули, если бы дёрнулась в сторону! И она «поверила». И всё случилось. И институт, и муж Карен, и работа в газете дурака Савватея Суева. Ара сказал: «Будешь мне всё рассказывать о делах этих уродов. Данилов мне очень не нравится. Сделай так, чтобы и ты ему не нравилась, но чтобы Савва, его тупой зятёк, млел от тебя и сливал тебе информацию!»

— А Карен?

— Люби его.

Ара ущипнул Лолиту за щёку и отечески посмеялся:

— То будут не измены. Измены, когда любишь и предаёшь… Ты же не любишь Карена!

— Люблю! — взвилась Лола. Как он смел, этот наглый, старый «опекун», осмеивать её «чувства»!

Ара, добро улыбаясь, отрицательно мотнул головой:

— Нет, не любишь. Я тебе его навязал. Делай, как я скажу, и будет хорошо.

Лола кипела от обиды:

— Кому? Мне?!

— Всем!

…Когда Лолита пришла в себя, её руки и ноги были крепко, профессионально связаны верёвкой из какой-то местной африканской дряни, на которую у Лолы сразу проявилась аллергия.

Она лежала на дне грубой повозки, сколоченной из неошкуренных досок. Лолу трясло от озноба (вот тебе и Африка!); холод, казалось, проникал прямо в мозг, а высоко в бескрайней дали ночного неба мерцали огромные звёзды. Ужас сжимал сердце Лолы, а душа её трепетала! Она опять попала в передрягу. Её похитили ужасные африканские бандиты! А может, и не похитили, может, её продали в страшное, унизительное рабство! Конечно, так! От урода Данилова ждать другого и не приходилось!

Верёвка резала тело, а повозка вздрагивала на каменистой дороге. За что ей всё это? За что? Она не убивала, не крала, не предавала! Она обычная смазливая потаскушка. Но разве это великий грех, за который должно следовать столь несоразмерное наказание?! Господи, ты не прав!

Её судьба была там, внизу, на самом дне, где доживали свой тяжелый век её родители, а она, вопреки уготованному року, воспротивилась и поднялась на самый верх жизненного успеха. Вот и плата за быстрое, мимолётное процветание: сексуальные и моральные унижения от мафиози.

Куда её везут? Для чего? Хотят продать на утеху местному вождю или принести в жертву какому-нибудь божеству дикой саванны? Для чего она столько лет мучила себя, калечила душу и совесть? В результате — тупик.