Шерлок Холмс и крест короля - Дональд Томас

— Нельзя ли подняться на башню, чтобы взглянуть на фонарь и обозреть местность? После этого нам не пришлось бы беспокоить вас повторно.

Мистер Гилмор усомнился в том, что подъем на крышу окажется полезным для нашего расследования, однако, судя по выражению его лица, он был рад возможности лишний раз похвастать перед гостями своими владениями.

Во время беседы в кабинете настоятеля Холмс ни разу не упомянул о камешке, который мисс Кастельно оставила нам для изучения. Только теперь, по пути к церкви, мой друг наконец-то поинтересовался:

— Мистер Гилмор, не был ли кто-либо из братьев охотником за сокровищами? Полагаю, во время курортного сезона сюда съезжается немало любителей покопаться в земле?

Этот вопрос так позабавил священника, что он остановился среди могильных камней и рассмеялся.

— Вы, мистер Холмс, должно быть, очень любите романы или же пьесы Эйвонского барда? Сколь ужасную новость довелось услышать королю Иоанну на смертном одре! Как вы, конечно же, помните, предание гласит, будто двенадцатого октября тысяча двести шестнадцатого года все монаршие драгоценности были поглощены «внезапно стремительным приливом волн морских»[10]. Это легендарное событие произошло в двух милях отсюда и, вероятно, стало для королевской сокровищницы самой большой потерей за всю историю нашего острова.

— Полагаю, что так.

— Во время Баронской войны, за несколько дней до смерти, Иоанн пришел сюда с войском. Сам он двинулся вперед, направившись со свитой в аббатство Суинстед для ночлега, меж тем как обоз с его драгоценностями и убранством королевской часовни должен был пересечь устье реки во время отлива, перед полуднем. Разумеется, семьсот лет назад берег моря выглядел иначе, но речное русло не поменялось. В те времена ширина дельты составляла семь миль при низком уровне воды. Как и сейчас, здесь простирались затопляемые приливом пески и в октябре волны порой наступали на берег с ужасающей быстротой. Незадолго до полудня глупцы, управлявшие обозом, решили перейти реку и прилегающие к ней илистые участки без проводника, который стал бы тыкать своим посохом в грязь, отыскивая под ней твердую землю. Таких людей называли «моисеями», памятуя о том, как библейский пророк перешел Красное море.

— Понимаю.

— Вы, вероятно, читали старые хроники? Аббата Ральфа из Когсхолла или Роджера Вендоверского? Или сочинение Матвея Парижского «Historia anglorum»[11], написанное век спустя после трагедии?[12]В таком случае вы знаете, что мощный вал захлестнул колонну на середине реки. Пески в мгновение ока оказались затопленными: вода поглотила людей, лошадей, повозки, сундуки с коронационными украшениями и церковной утварью… Многие из пропавших драгоценностей были трофеями, которые король Джон добыл во время похода по стране, — шла затяжная гражданская война между монархом и баронами. Такова драма, произошедшая в наших местах в стародавние времена. Говорят, если выйти на берег в одиночестве и прислушаться к тихому плеску отступающих волн, то можно различить далекие крики солдат и ржание коней, сгинувших в пучине. Эту легенду знает здесь каждый школьник!

— Так все-таки, бывают ли в этих краях искатели сокровищ? — с мягкой настойчивостью повторил Холмс.

— Да, они приезжают и уезжают разочарованными, — снова рассмеялся священник. — Море постепенно отступает, освободившаяся земля подвергается осушению. Вероятно, богатства короля Иоанна лежат теперь под слоем ила и глины на каком-нибудь поле в миле или двух от берега. Мистер Холмс, не тратьте время понапрасну.

— Неужели никто ничего не находил?

Родерик Гилмор слегка нахмурился.

— Этого утверждать нельзя. С тех пор людям изредка удавалось что-нибудь обнаружить. Немногочисленные ценности в большинстве своем были выброшены морем примерно через столетие после катастрофы, затем спрятаны и позабыты, то есть потеряны заново. Некоторые из них удалось отыскать повторно. Но большая часть сокровищ, включая коронационные регалии, пропала, как я полагаю, навсегда.

— Очень любопытно, — вежливо проговорил Холмс, — очень!

Пока священник, стоя в окружении могильных плит, рассказывал нам мрачную легенду здешних мест, я думал о голубом камешке Кастельно, чувствуя, как мурашки пробегают у меня по спине. Неужели братья действительно были искателями сокровищ? Значит, многовековая тайна, погребенная под песком на этом продуваемом всеми ветрами побережье, толкнула одного из них на убийство?

Поднявшись по каменной винтовой лестнице, мы вышли из темной башни на залитую солнцем плоскую крышу, крытую свинцом и обнесенную средневековым зубчатым парапетом. На флагштоке был закреплен фонарь. Немного привыкнув к яркому свету, я с птичьей высоты оглядел зеленую болотистую равнину, простиравшуюся вглубь суши, широкую полосу заливного песка и поток, бегущий к невозмутимо сверкающему морю. В такой ясный и погожий день было трудно заподозрить, что где-то здесь может таиться опасность. Вдруг я услышал голос мистера Гилмора у себя за спиной и увидел людей, которые стояли у кромки воды, склонившись над каким-то предметом.

— Господи! — испуганно воскликнул священник. — Боюсь, они наконец что-то обнаружили. Сейчас настало время для такого рода находок: обычно море выбрасывает тела своих жертв на берег на третий или четвертый день. Неужели там один из братьев Кастельно?

Инспектор Альберт Уэйнрайт не только именем, но и внешним видом напомнил мне покойного принца-консорта[13]: в лице ощущалось нечто тяжеловатое, а большие карие глаза смотрели по-собачьи печально, с неизменным немым укором. Иногда подобные черты скрывают мрачновато-язвительный, но живой нрав. В случае же мистера Уэйнрайта они не скрывали ничего. Его темные волосы и холеные усики, казалось, специально были подстрижены так, чтобы добиться наибольшего сходства со старыми дагеротипными портретами того, чью безвременную кончину до сих пор оплакивала наша монархиня.

— По просьбе суперинтенданта я связался по телеграфу со Скотленд-Ярдом, — грустно проговорил полицейский. — Никогда не знаешь, куда может вывести подобное дело. Главный инспектор Лестрейд, джентльмены, дал мне вполне ясные инструкции. Я должен всячески содействовать вашему расследованию и при этом препятствовать вашему стремлению к недостижимым целям. Поскольку вы взялись за это дело по просьбе мисс Кастельно, маяк переходит в ваше распоряжение. Несмотря на некоторое нарушение порядка, я, по правде говоря, охотно предоставляю вам эту привилегию, лишь бы мистер Лестрейд не явился сюда сам — именно это он грозил сделать. Между тем, как правило, мы неплохо справляемся со своей работой и без помощи из столицы.