Темное прошлое - Кристина Додд

Кайла восторженно визжала, прыгая рядом с Самантой.

– Я тоже хочу туда, - заявила она.

– Правда? - Саманта рассмеялась. Она любила маленьких детей. Малыши еще не научились притворяться. Они обожали грязь и совершенно не думали о том, как их будут потом отмывать и ругать за испачканную одежду. Кайле не хотелось отставать от сестер.

Приподняв девочку, Саманта поставила ее на край ямы и позволила ей соскользнуть вниз.

Визжа от восторга, Кайла врезалась в Эммелин, и они обе упали в черную жижу.

Саманта дала девочкам повозиться так еще несколько минут, смеясь или плача - это уж кому что подсказывал характер. Затем она встала на краю ямы, уперев руки в бока. И впервые за сегодняшний день заговорила с ними как учительница и наставница:

– Юные леди!

Девочки затихли и посмотрели на нее.

– Я умнее, и больше, и ловчее, чем вы все, вместе взятые! И если вы будете продолжать бороться против меня, то все время будете проигрывать. Лучше вам поверить мне на слово и оказывать мне впредь уважение, которого я заслуживаю. - Она посмотрела в упор на Агнес, отчаянно и безуспешно пытающуюся очистить от грязи лицо. - Впрочем, можете не верить. Но вам все равно не одержать надо мной верх. Я не такая, как ваши прежние гувернантки, изнеженные и испуганные. Ни одна из них не была такой строгой и такой хитрой, как я.

Мара рассмеялась и сказала Вивьен:

– Я так и знала, что с ней не соскучишься.

– Я обещала вашему отцу пробыть здесь не меньше года. И я сдержу свое обещание. - Саманта с торжеством оглядела всех шестерых. - Есть ко мне вопросы?

– Да, - Агнес встала и побрела по грязи к краю ямы. Она протянула Саманте руку. - Не поможете ли мне вылезти отсюда?

– С восторгом, - Саманта протянула девочке руку, но как раз в тот момент, когда Агнес приготовилась за нее схватиться, резко отдернула ладонь.

Девочка опрокинулась навзничь, а Саманта сказала, склонившись над ямой:

– Послушай меня внимательно, Агнес. Я умнее и хитрее. Лучше сдавайся. - Не ожидая, пока Агнес опомнится, она продолжала, обращаясь к остальным: - Ну, хорошо. Я дам вам еще десять минут повозиться в грязи, а потом все дружно вылезают, и мы отправляемся домой.

Вивьен снова принялась плакать.

– Папа будет кричать, - всхлипывала она.

– Вашего папу я беру на себя, - Саманта присела на лежащий рядом камень и достала из кармана часы. - Играйте. Я крикну вам, когда пора будет вылезать.

Мара толкнула Вивьен. Та перестала плакать и опустила Мару в грязь лицом.

– Не утопи свою сестру, Вивьен, - крикнула Саманта, затем сказала, обращаясь к Агнес, бредущей к краю ямы: - Ты тоже можешь поиграть. Все равно без меня отсюда никто не уйдет.

Агнес задумалась. Саманта видела, как она перебирает в голове различные варианты. Затем, приняв решение, Агнес вылезла из ямы, цепляясь за растушую сверху траву, добрела до камня и уселась на нем спиной к сестрам, сложив руки на груди, с обиженно оттопыренной нижней губой.

Убедившись, что она не собирается уходить одна, Саманта снова посмотрела вниз. Грязь летела во все стороны, дети катались в ней, ползали на четвереньках, а Саманта с улыбкой наблюдала за ними.

Вокруг приятно пахло свежей зеленью и немного - мятой. Сорвав листик с какого-то растения и растерев его между пальцев, она поняла, что приятный запах исходил именно от него. Но тут же поспешила вытереть руки - а вдруг растение ядовито и приятный запах служит ему приманкой для будущих жертв. Оставалось надеяться, что сам запах несмертелен. Надо было привезти с собой из Лондона книгу, в которой говорилось бы обо всех подстерегающих в диких местах опасностях, включая змей.

Откинув на спину шляпу, Саманта подставила лицо солнышку. Она знала, что не стоит этого делать, особенно при ее молочно-белой коже, но в Лондоне солнце никогда не светило так ярко. В Сити в воздухе всегда висела угольная пыль, и Саманта ни разу в жизни не видела над головой такого пронзительно синего неба. Но если бы только… а впрочем, глупо жалеть о том, чего не может быть. Она здесь в ссылке, вдали от своего любимого Лондона, и обещала полковнику Грегори остаться в Сильвермере не менее чем на год.

Не такое уж плохое обещание. Леди Бакнел ни за что не позволила бы ей вернуться, пока она не докажет, что способна жить в семье своих хозяев, не вмешиваясь во все их дела. Двенадцати месяцев, пожалуй, вполне достаточно. За это время лондонские матроны наверняка успеют забыть все, что наплетет про нее мистер Уорд-лоу, и тогда Адорна подыщет ей другое место.

Она посмотрела на часы и объявила:

– Десять минут истекли.

Девочки были покрыты грязью с ног до головы. Они вылезали из ямы, помогая друг другу. Саманта подумала, как не похожи девочки на тех угрюмых детей, которые шли сюда час назад. Пожалуй, ей удалось добиться кое-каких успехов.

Она посмотрела на сгорбившуюся на камне фигурку Агнес. Похоже, старшая дочь полковника не собиралась сдаваться так быстро. Что ж, у Саманты впереди целый год.

– Мы не можем обедать в таком виде, - Генриетта указала на свою юбку, покрытую слоем грязи.

– После того как приведете себя в порядок, обед ждет вас, - пообещала Саманта. - Пойдемте скорее. Для быстрых ног дальний путь не помеха!

Агнес шла за весело щебечущей группкой сестер на некотором отдалении и, когда Вивьен попыталась подойти к ней, оттолкнула сестру.

Саманта вновь подумала, что должна что-то предпринять по поводу Агнес. И как можно скорее. А также разобраться с полковником Грегори, настаивающим на том, что дети должны придерживаться строгой военной дисциплины, независимо от возраста и индивидуальных особенностей. Вот только полковника ей не столкнуть в яму с грязью. С ним придется куда сложнее.

– Почему вы делаете такие ужасные вещи, юные леди? - строго спросила Саманта. Впрочем, ответ был ей известен.

– Какие вещи? - Генриетта захихикала. - Купаем в грязи наших гувернанток?

– Или сажаем пауков к ним в карманы? - подхватила Мара.

– Или кладем жмей к ним в штол? - прошепелявила Эммелин.

Саманта посмотрела на малышку.

У Эммелин дрожали губы.

– Все говорят, что сердце нашего папы разбито из-за смерти мамы, - вмешалась Вивьен. - Но это не так. Его никогда не было дома. Он все время командовал своим любимым полком, - в голосе ее звучало негодование. - Это мы потеряли нашу мамочку, это мы скучаем по ней, а он - настоящий эгоист и все время злится, потому что ему приходится сидеть дома с нами и он не может снова идти воевать вместе со своими приятелями.

– Каждую ночь, когда мы уже в кроватках, он садится на своего коня и уезжает из дома, - пожаловалась Кайла.