В альковах королей - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Из-за занавесей кровати доносились какие-то странные звуки – то ли хихиканье, то ли всхлипы. Короля снедало любопытство, и он взглядом велел маркизе посмотреть за полог. Женщина повиновалась и несколько минут молча наблюдала за возней юных супругов. Наконец она на цыпочках приблизилась к своему любовнику и прошептала:
– Вы можете не волноваться, они оба очень довольны.
Но Виктор-Амедей остался непреклонен в своем желании помочь молодым советом.
– Пойдите и спросите, не нужно ли им что-нибудь объяснить!
Госпожа де Спиньо пожала плечами и вновь направилась к алькову. Как ни странно, король оказался прав: и принц, и принцесса обрадовались предложенной помощи, хотя поначалу несколько удивились тому, что в спальне есть еще кто-то, кроме них.
С тех пор так и повелось. Каждый вечер маркиза отправлялась, как на службу, в опочивальню молодоженов и следила за тем, что происходит в супружеской постели. А потом, пожелав юной парочке спокойной ночи, она шла к королю и рассказывала ему о том, что видела.
– Но вы вмешались, когда Мопс… когда у Мопса не получилось? – с тревогой осведомлялся король.
– Конечно, – успокаивала его маркиза. – А иначе зачем бы я туда вообще ходила?
Но спустя какое-то время Карлу-Иммануилу надоела эта опека.
– Пожалуйста, маркиза, – проговорил он однажды, выглянув из-за нарядного тяжелого полога, – скажите отцу, что я уже превзошел науку любви и что мне больше не требуется ничья помощь. Я всегда был расположен к вам, но еще несколько таких вечеров – и я прикажу страже не пускать вас сюда!
Раздосадованная госпожа де Спиньо рассказала обо всем королю, и тот на следующее же утро призвал к себе сына и накричал на него.
– Что вы себе позволяете? – громогласно вопрошал Виктор-Амедей. – Думаете, женитьба дает вам право своевольничать? Мне нужен наследник, и до тех пор, пока я не узнаю, что моя невестка ожидает ребенка, маркиза не покинет вашу опочивальню!
Выйдя от отца, Карл-Иммануил в ярости сломал свою новую трость и швырнул ее обломки в мальчишку-поваренка, который имел неосторожность попасться ему на глаза. (Разумеется, дело было во дворе, потому что в стенах дворца принц не осмелился бы открыто выражать свой гнев.)
Однако прошло совсем немного времени, и все разрешилось само собой. В 1728 году королева Анна-Мария умерла, и у Его Величества не осталось времени на то, чтобы следить за Мопсом.
– Будьте моей женой, – произнес он однажды утром заветные слова, и госпожа де Спиньо степенно кивнула и поцеловала своего возлюбленного.
Правда, брак ее оказался морганатическим, но какое это имело значение? Все равно он ни для кого не был секретом, и придворные воздавали ей королевские почести.
Но счастье ее оказалось недолговечным. Через год Виктор-Амедей решился-таки исполнить свою давнишнюю мечту и отказаться от престола. Правда, в монастырь он на сей раз уходить не собирался.
– Я, милая моя женушка, – говорил он, потягивая горячее красное вино, – хочу пожить в сельской тиши. Так, как живут простые дворяне, которые думают только об охоте да о грядущем урожае. Экая зима нынче выдалась холодная! – внезапно заключил король и, поставив кубок на табурет, протянул руки к огню.
– Значит, вам надоело править страной? – кусая губы от отчаяния, глухо спросила новоиспеченная госпожа де Ментенон. – И куда же вы, сударь, намереваетесь отправиться?
– Вы хотите сказать – «мы», – ласково поправил жену Виктор-Амедей. – Ведь вы же любите меня, правда? И не останетесь в Турине, когда я поеду в замок Шамбери?
Несчастная покорно кивнула, проклиная в душе и буколические устремления супруга, и свое непомерное тщеславие, толкнувшее ее на этот брак. Не могла же она теперь сознаться в том, что выходила замуж не за Виктора-Амедея, а только за его королевский венец.
И вот 7 сентября 1730 года состоялась торжественная церемония добровольного отречения Виктора-Амедея, а спустя всего неделю муж и жена уже обустраивали свое новое гнездышко – продуваемый всеми ветрами замок Шамбери.
– Господи, до чего же здесь уныло! – воскликнула как-то в сердцах маркиза, и Виктор-Амедей промолчал, потому что был совершенно согласен с женой. В старом доме дуло из всех щелей, так что спать приходилось едва ли не закутанными в шубы, а дни коротать возле зажженного камина. Замерзало, стыдно сказать, даже содержимое ночных горшков, так что несколько их – еще совершенно новых – пришлось попросту выбросить.
– И зачем только мы приехали сюда?! – причитала госпожа де Спиньо, дуя на озябшие пальцы. – Неужели это вы и называете идиллией? От вечных сквозняков у вас разыгрался ревматизм, а мне досаждают боли в пояснице! Умоляю: давайте вернемся в Турин! Зима действительно выдалась на редкость суровая, такая суровая, что до весны можно и не дожить.
И Виктор-Амедей согласился пуститься в обратный путь.
– Пожалуй, я даже готов опять занять престол, – сказал он, уже сидя в карете. – Я ведь более опытен, чем Мопс, и он, конечно, с радостью откажется от трона в мою пользу.
Но этого, разумеется, не случилось. Карл-Иммануил III слишком давно мечтал о короне, чтобы отречься от нее из-за сумасбродного отца.
– Вот что, батюшка, – сказал он Виктору-Амедею во время единственной встречи, которая у них состоялась. – Возвращайтесь-ка вы подобру-поздорову в Шамбери. Вам сейчас в Турине делать нечего. Я знаю, что мои подданные довольны тем, как я правлю, но, если бы это было и не так, корону я бы вам все равно не вернул.
– Неблагодарный мальчишка! – возвысил голос бывший король. – Мерзкий Мопс!
Этих слов ему произносить не следовало. Карл-Иммануил нахмурился, круто развернулся и вышел из комнаты.
– И кто вас только за язык тянул?! – упрекала маркиза мужа, когда они уже сели в карету, чтобы ехать в Шамбери. – Или вы не знаете, что ваш сын – существо столь же злопамятное, сколь и мстительное?
Виктор-Амедей виновато вздыхал и глядел в окно, на занесенные снегом горы.
…Вскоре бывшего короля арестовали прямо в постели, где он и маркиза мирно почивали, и перевезли в другой замок – Монкальери. Через несколько месяцев Виктор-Амедей умер там от разрыва сердца.
А маркиза окончила свои дни в Сретенском монастыре, что в Пиньероле. Ей пришлось провести там сорок лет, и не было дня, чтобы она не упрекала себя за то, что ответила согласием на предложение стать женой короля Сардинии.
Осенью 1678 года французский король Людовик XIV решил, что его сыну пришла пора жениться.
– Видите ли, моя дорогая, – сказал он госпоже де Ментенон, своей любовнице и верной наперснице, – не то чтобы дофин не пропускал ни одной хорошенькой мордашки или же, скажем, пытался выведать у своих дворян, каким образом можно залучить в Лувр продажную девку. Но в последнее время мальчик стал слишком уж часто задумываться, а это верный признак того, что ему нужна жена. Она расшевелит его, и он поймет, что мир полон радостей. Быть принцем гораздо легче, чем королем. Забот-то почти никаких! Так что пускай себе женится и плодит мне внуков.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!