Месть Ледовой Гончей - Юрий Погуляй

Взгляд Трех Гвоздей затуманился:

– Это не столь важно. Главное – он учил, что просто так ничего никогда не случается. У всего есть объяснение. Даже у появления Темного бога. А дар шаманов так и вовсе наука чистого снега, со своими законами, которые при желании можно понять.

– Тройка, давай ближе к делу, – прервал его Сабля. – Красиво трещишь, мать, но скучно.

Кто-то из корсаров согласно буркнул, и Три Гвоздя с великой охотой отвлекся от воспоминаний:

– Хорошо. Абсолютно точно – двигатели корабля встали, сдохла общая система отопления. Трубы разорвало по всему кораблю. Значит, энгу не кончилась, а ее уничтожил шаман. Только так можно было загубить незамерзающие смеси в трубах. Ставим галочку – это наверняка ответ, почему его заперли, но загадка, почему не убили. Продолжаем: черные твари явно уже тогда были рядом с кораблем. Во-первых, труп зверодемона в каюте, во-вторых – команда бы бросила ледоход и отправилась в Пустыню. Дураку понятно, что не от хорошей жизни моряки остались на борту. Так как патронов к дальнобоям мы не нашли, а оружия хоть завались – сражаться со зверодемонами пытались, пока не кончились снаряды.

Моряки завороженно слушали домыслы Трех Гвоздей, а тот просто упивался размышлениями.

– Они оставались на второй палубе, сносили трупы на первую, не знаю почему. Может, чтобы держаться от них подальше. Люки на третью, техническую, палубу задраены. Что-то там их пугало не меньше тварей снаружи. Может, лаз какой? Мы ничего не нашли, и следов резни внизу тоже не было. Кто-то, видимо, сошел с ума, иначе я не могу объяснить труп на складе, забитом деревом и жратвой. Заперся от своих же и покончил с собой. Резаков на борту не оказалось, дверь вся иссечена ломами, то есть пытались пробиться внутрь. Понимали, что тепло – это жизнь. Если бы не тот оледеневший, могли бы и подольше протянуть. Ну а последний умер от голода на камбузе. Хорошо, что не стал товарищей грызть. Всяко ведь бывает. Не каждый удержится.

– Тебе так это нравится? – не удержался я от вопроса.

– Я просто хочу знать правду, – не обиделся он. Тепло встретил мой взгляд и развел руками. – Просто очень люблю находить ответы на загадки. Разве это достойно порицания?

Три Гвоздя дождался, пока я отведу взгляд, беззлобно хмыкнул и продолжил:

– Если бы не труп шамана, то головоломка сошлась бы. Когда он умер? До того, как его заперли, или после? Почему он уничтожил запасы энгу? Может, его в чем-то обвинили, а он в отместку спалил им топливо. Но тогда почему не открыли и не порвали на куски? Если он сошел с ума, то все равно – отчего его не разорвали на части? Почему они задраили люки на третью палубу и сносили трупы на первую?

– Потому что все было не так, как ты говоришь! – процедил Шон, его колотило от злости. – Потому что мы взяли на борт проклятую статую! Мы должны от нее избавиться!

– Иди и вякни такое Дувалу, умник, – буркнул Сабля.

– Как вы не понимаете? Оно и нас убьет! Черная воля поганой статуи!

– Шаман наш, кстати, едва ли не плясал от радости, когда закончили обыск каюты их заклинателя. Что-то он тоже себе присмотрел, – сказал Три Гвоздя. – Но вот когда зашел – дернулся так, словно ему пику в задницу вогнали. По-моему, даже вскрикнул. Я было подумал – все, отмаялся старик, кончится прямо тут, над трупом товарища. Потом вижу – ожил, засуетился.

Замерзшее тело таинственного заклинателя, погибшего в своей каюте, доставили на третью палубу. Доктор Кван с подозрением отнесся к инициативе нашего шамана исследовать причину гибели соратника по пути Льда, но спорить не стал. Ему хватило бессмысленной, на его взгляд, работы на мертвом корабле. Я видел, как двое механиков утащили труп шамана в дебри третьего уровня. Где-то там скрывалась лаборатория Балиара.

– И труп того зверодемона на борт приволокли, – добавил Шон. Нервно похлопал по сохнущим у печи вещам и передернулся. – Совсем головы нет у командиров.

– Ты труслив, как баба, – сказал Сабля. – И брехлив, как старая вонючая шавка. Никого не волокли, мать!

– Чего-о-о?! – побелел от ярости Шон, попытался вскочить, но ему на плечо упала рука Громилы. Самый молчаливый и самый огромный моряк в палубной команде редко совершал лишние движения, но если он это делал – остальные замирали, словно застигнутые врасплох олени, и безропотно ждали, когда силач сделает то, что собирался. Громила легко усадил Шона обратно на место.

У Сабли хватило ума больше не задирать бедолагу Шона, от которого по кубрику растекались волны суеверного ужаса и возмущения.

– Хватит стращать друг друга, братцы. Капитан дал приказ двигаться к Приюту. – Грэг с хрустом потянулся и с торжеством оглядел оживившихся товарищей. – Так что скоро продадим эту статую, и Шон успокоится.

– А что такое Приют? – спросил Фарри.

– Приют – это поселок, где одна торговая гильдия никогда не задает неудобных вопросов. Капитан скинет там груз, так удачно подаренный нам Темным богом. А пока он будет торговаться и утрясать дела – мирным морякам «Звездочки» обеспечена пара вольных вечеров. Дом матушки Розинды и кабак «Лед и Пламя». – Грэг расплылся в счастливой улыбке. – Давно мы у них не были, да, братцы?

– Ну так, мать, давненько, – закивал Сабля. – Надеюсь, та рыжая сучка еще работает у Розинды. Ох, я бы сейчас с ней! – Он с намеком хмыкнул.

– Я рассказывал вам о кабаке одном, на Берегу? – вклинился Орри. Пираты промолчали, хотя даже я слышал эту байку. – Там была такая история, о! Мы туда попали с Дамасиком, сыном короля Ледового Братства. Вот там были шлюхи так шлюхи! Мы приехали пьяные-препьяные, на личном ледоходе Дамасика. Ну там все было здорово! Прямо с трапа вышли в сад, столько зелени, вы не представляете. Настоящий лес прямо у порта. Потом отправились в кабак. У Дамасика все схвачено! У порта нас подобрали на самоходке, играли бардеры, а мы пили китовую настойку и в ус не дули. Приехали в кабак, а там, представьте, нас сразу узнали, отвели в специальный зал, и там сидели девочки. За стеклом, голехонькие, красивые. Мы в ту неделю меньше шести на ночь не брали. Знаете как там? У каждой номерок, у каждой свой цвет на табличке, кому подешевле, кому подороже. Я там увидел одну красавицу – сразу захотел! Подозвали мастера, он в нас сразу господ признал, прибежал такой, кланяясь. Мы и выбрали девочек на ночь, и ту красотку в первую очередь. А потом, представьте, она мне сказала, конечно, после того как я всю ночь ее буравил, – что сразу меня заметила и переглянулась специально с подружками, чтобы те на меня не смотрели, чтобы я выбрал именно ее. Такая классная была! Вообще Берег – славное местечко! Ходили с Дамасиком в одну лавку, там служанка красивая была. Я ей улыбнулся – так она мне прямо в чулане моего большого Орри порадовала! Говорила, что я хороший человек и она хочет сделать мне приятное.

– Заткнулся бы ты, Орри, – оборвал его Сабля. – Сказочник.

– Это правда! Вот, смотри! – Тот рванул на себе одежду, показал татуировку на груди. – Вот! Это она мне сделала!