Подлинная красота - Мишель Дуглас

Но потом Ник отодвинул стул:

– Мне надо идти. Уже поздно. – Он торопливо вышел в ночь.

Блэйр постаралась не замечать своего огорчения, что он не поцеловал ее на прощание – даже в щеку.

К половине пятого пятницы на курс Блэйр записалось шестнадцать девочек. Проходя мимо мастерской Ника по дороге в магазин, она поддалась импульсу и заглянула внутрь.

– Ник? – позвала она.

– Я здесь! – раздался голос из глубины.

Она последовала туда, в мастерскую, где на гидравлическом лифте был поднят «корвет», а Ник стоял в цементированной яме под ним и возился с чем-то на днище автомобиля.

Автомобиль был произведением искусства. Как и Ник.

– Привет. – Он покосился на Блэйр, но вернулся к работе. – Принцесса пожаловала.

– Привет-привет, деревенщина.

Она окинула взглядом мастерскую. Свет лился через окна в потолке и через большие двойные двери, распахнутые во двор. Внутри пахло маслом и дегтем, инструменты были разложены по скамьям в видимом беспорядке, за которым крылся хаос. Рядом были припаркованы две машины, явно ждущие своей очереди: блестящий черный «мерседес-бенц-пульман», от вида которого Блэйр ахнула, и «Порше-911» 1970 года, от которого у нее потекли слюнки. Ник работал над самыми замечательными автомобилями в мире… и все равно нашел время для ее маленького седана. Наверное, ее простая и очень женская машинка выглядела здесь, среди этих красавцев, совсем чужеродно… Блэйр сглотнула. Это место было очень мужским. Мужественным. Как его владелец, с широкими плечами… крепкими руками…

– Эй, принцесса, не подашь мне вон тот ключ?

Блэйр подскочила на месте, щеки у нее горели.

Она невидяще уставилась на инструмент, на который показывал Ник, а потом рывком схватила и подала ему.

Ковыряясь в машине, он выглядел на своем месте, но она помнила, как он рассказывал о своей мечте, о доме отдыха на природе: помнила устремленный вдаль взгляд и гадала, что стало с этой мечтой.

Надо думать, жизнь…

– Что ты делаешь? – Она подошла ближе к краю ямы. Может, он и не мечтал стать автомехаником, но его руки двигались быстро и уверенно, пальцы были сильными, и она видела, что он знает свое дело.

– Осторожно, – предупредил он, – я не хочу испачкать твой наряд.

Блэйр улыбнулась. На ней были джинсы, но футболка была белой, так что она снова отодвинулась. Ник одарил ее одной из своих беззаботных усмешек, и ей внезапно перестало хватать воздуха, а в мастерской стало жарковато.

– Не стоит тебе носить белое, горожанка.

– Почему? – слабо выдохнула она.

– Потому что мне сразу хочется тебя запачкать. – На этот раз его усмешка сопровождала откровенно оценивающий взгляд. Ее щеки вспыхнули. Вернувшись взглядом к ее лицу, он ухмыльнулся шире, словно в точности знал, какую реакцию вызывает. Невольно Блэйр ступила ближе. Ник вернулся к работе, но все так же поглядывал на нее искоса, пока…

Он сдавленно выругался, и из-под днища автомобиля ударила густая черная струя, прямо Нику в лицо.

Блэйр с визгом отпрыгнула и уставилась на него. А потом расхохоталась. Не могла остановиться, буквально подвывала:

– Ты бы себя видел, деревенщина!

Ник поднялся из ямы:

– Думаешь, это смешно, горожаночка?

Блэйр не могла остановиться, хотя уже держалась за живот.

– Я ничего смешнее не видела… никогда! – выдохнула она. – Николас, тебе надо в клоуны пойти…

Она осеклась, когда поняла, что Ник целеустремленно придвигается к ней все ближе. Вытянула руку, чтобы его удержать.

– Эй, не делай глупостей! Потом пожалеешь…

– О, горожаночка, об этом я не пожалею.

На этих словах она развернулась, чтобы убежать, но не успела сделать и пару шагов, как руки Ника обвились вокруг ее талии и с захватывающей дух стремительностью он притянул ее к себе. И потерся грязной щекой о ее щеку.

– Грубиян! – взвизгнула она, все сильнее смеясь и пытаясь его оттолкнуть. Без тени успеха. Его руки были как из стали, а грудь – каменная стена под ее ладонями.

Ник ухмыльнулся; даже через деготь и масло эта улыбка лишала ее сил.

– Я же говорил, недолго тебе ходить чистенькой, принцесса.

– Ты… свин деревенский! – ответила она, с трудом подбирая подходящее оскорбление, потому что ее пронизывало желание, горячее и сильное.

Ник расхохотался в ответ и мотнул головой. От движения черные капли с его волос брызнули на ее белоснежную футболку.

– Смотри, что ты наделал! – она изображала возмущение, которого не чувствовала.

– Совершенно нечаянно получилось. Честно! – Но он все равно ухмылялся, пока доставал чистую тряпицу. Которой и попытался промокнуть пятна у нее на груди.

И тут Блэйр вспомнила. И замерла.

Смех угас. Господи, только не дай ему задеть протез… Рот наполнился горечью.

– Отпусти меня, Ник, – хрипло выдавила она.

– Расслабься, горожаночка. Я… Он осекся, нахмурился, глядя на нее сверху вниз, все еще держа руку с тряпицей над ее грудью, но не прикасаясь. Блэйр сглотнула. Никто не касался ее протеза, кроме нее и врача. Ее сковало стыдом. И страхом. Она рванулась из рук Ника.

– Я же сказала, отпусти!

Он ослабил хватку, но скользнул руками к ее плечам, словно чувствовал, что она лишается сил. Однако Блэйр высвободилась из его хватки и опустилась на стул, пока не подкосились ноги. Ей не приходили в голову никакие шутки, никакие отговорки. Ее охватывали неловкость и стыд.

И боль.

Она закрыла глаза; боль скручивала ее изнутри, так что она едва могла дышать. Фантазии о поцелуях Ника, о том, чтобы дразнить его и доводить до грани… это было не более чем фантазией. Конечно, желание толкало их в объятия друг другу; но что будет, когда он увидит ее без одежды? Страсть превратится в отвращение и жалость, и на этом все кончится. Как случилось с Адамом. Второй раз она этого не переживет.

– Блэйр, ты в порядке? Тебе плохо? – Ник сглотнул. – Я не сделал тебе больно?

Это заставило ее открыть глаза.

– Нет. – Она покачала головой.

– Прости. Я забыл. – Она тоже забыла, на несколько благословенных мгновений. – Я просто шутил…

Ей хотелось уйти, но ноги не слушались.

Ник перевернул ящик и сел на него, прямо перед ней; взгляд у него был темным.

– Если тебе не плохо и я не сделал тебе больно, то что сейчас произошло?

– Не важно, Николас. Просто забудем.

– Ерунда! То, что заставляет тебя так реагировать, – важно.