Смерч навстречу. Даром - Светлана Нарватова

за другим, возможно, находя в рутинной деятельности защиту от травмирующих воспоминаний. Компанию ей составляли зеленый чай и верные сушки, а ближе к вечеру их общество разбавил доширак. Плодотворно поработав, Даша позволила себе отдохнуть и нормально лечь спать. Увы, второй день был не столь эффективен, как первый. Все чаще она залипала на мыслях о Полякове, прокручивая в голове ночную сцену (те же и пистолет), и придумывала, как можно было лучше ткнуть его носом в его же монстра. И мысли эти настолько плотно заселили Дарьину голову, что когда в восемь часов вечера в дверь позвонили, и там обнаружился Павел, она ничуть не удивилась.

Даша увидела его в глазок. Он стоял перед дверью, заложив руки за спину, и смотрел в потолок. Из-за пальто виднелись углы белого пакета из супермаркета. Несветаева открыла.

— Привет! — Он улыбнулся.

— Павел Константинович, вам скучно ужинать в одиночестве?

— Я приехал извиняться. — Из-за спины появился букет нежно-розовых цветов, роз и махровых тюльпанов.

— Если вы хотели меня удивить, Павел Константинович… — Даша выдержала театральную паузу. Поляков замер в ожидании. — То вам это удалось. Правда, у меня нет вазы.

Она улыбнулась, и гость оттаял:

— Хорошо, в следующий раз я с вазой принесу.

— Вы планируете извиняться еще раз? — Дарья изобразила испуг.

— Не хотелось бы. Но ничего обещать не могу. Можно войти? — спросил (!) он. — Я без оружия. Честно, — и поднял руки, словно предлагая себя обыскать.

— Вы всерьез думаете, что без оружия не так страшны? — Дарья отступила вглубь, освобождая проход.

— Да, — кивнул он с видом простачка. — А что, не угадал?

Даша помотала головой.

— Очень страшный? — печально поинтересовался Поляков и вручил букет.

— Очень, — Даша зарылась в него носом, вдыхая нежный аромат.

— Но ты же умеешь бороться со страхами? — Поляков наклонился снять ботинки и бросил на Дашу короткий взгляд искоса.

Ничего себе… Шеф помнит их разговоры?

Не дождавшись ответа, он поднял с пола пакет и протянул Дарье:

— Отнеси пока на кухню, я руки помою и пойду готовить.

— А извиняться когда будете?

— Обычно, когда люди сытые, они добрые. Тогда и извиняться. Да ты иди, иди…

Даша пошла. Если за кормежку и личного повара не вычитают из зарплаты, то почему бы и не да? Стоило ей поставить пакет на стол, как в ванной раздалось «тудум!». Она скривилась от предположений, что там уронил господин Павел «Не порву, так поломаю» Поляков, и потопала на место происшествия.

— Все живы? — заглянула она в дверь.

Гость поднимал с пола пластмассовую мыльницу, стоя мускулистой попой ко входу. Красивая попа. И ноги тоже. Смертельно опасный Кощей был хорош с любого ракурса, как ни посмотри. И то, что это гиперкомпенсация за подростка-дистрофика, его ничуть не портило.

— Я… вот… — он поднялся и показал трещину на крышке. — Я новую куплю.

— Не будьте столь самонадеянны, Павел Константинович. Не все в этом доме ломаете вы, — тоном классной дамы заявила Дарья.

— Да? А кто еще?! — Он изобразил жгучую ревность.

— Я. — Несветаева пожала плечами.

— Только если так. Но я все равно новую куплю!

Дарья махнула рукой. Ей еще предстояло придумать, куда поставить свалившийся на голову букет. Жалко же, если завянет. Конечно, ей дарили цветы. Но как барышня прагматичная, она предпочитала цветам более долговечные подарки. Да и мужчин, с которыми она крутила, сложно было назвать романтиками. Да и мужчинами тоже. Все же название «козлы» подходило им больше. Оценив все варианты, Даша остановилась на тетрапаке из-под молока. Он стоял в холодильнике. Содержимое было перелито в кружку, а емкость хорошо промыта.

— М-да. Я понял, что у тебя проблемы с вазами. Но не думал, что настолько, — произнес Поляков прямо над ухом у Дарьи. Та дернулась и недовольно развернулась. — Зато какая находчивость! — он легко переобулся в воздухе и снова поднял руки, сдаваясь. — Ну все, можешь идти работать. Я тут сам.

— А ничего, что у себя? — немного прифонарела Даша и сложила руки на груди.

— Не, ничего. Чувствуй себя как дома, — обаятельно осклабился паршивец и заправил кухонное полотенце на манер передника. — Жаль, конечно, что мне тут не во что переодеться. Но я пока тебя не тороплю. Работай, работай.

Даша окончательно потеряла координаты, где находится и что происходит. Все же она была не единственным в этой квартире мастером рвать шаблоны.

Разумеется, поработать нормально не получилось. Как тут работать, когда за спиной, практически, ножом орудует такая туша со смертельными рефлексами? Даша посидела, посидела за компом, вычистила-прилизала последнюю сделанную работу и признала поражение. Н работалось. Она прошла на кухню и села за стол. Прямо дежавю. Только вместо стейков Павел Константинович замутил солянку. Не ту, которая суп, а ту, которая тушеная капуста с мясом. Причем в лучших столовских традициях в роли мяса выступала курица. Даша сглотнула слюну, так захотелось солянки.

— Я уже достаточно добрая, — заявила она. — Можете приступать к извинениям.

— А… — Поляков показал в сторону комнаты.

— Из-за вашего тестостерона в квартире нечем дышать.

— Ну я все же буду считать это комплиментом, — хмыкнул он.

— Павел Константинович, хотелось бы уже определенности. Хотя бы понимать, можно мне дальше жить после того, что я про вас узнала, или это будет последний мой ужин, — произнесла Дарья максимально серьезным тоном.

— Даша, — Паша присел на корточки возле ее ног. — Для некоторых вещей мужчине нужно набраться смелости.

— А я думала, у вас это легко. Чик! — она провела ногтем большого пальца себе по горлу, — и готово.

— Даша, — с укоризной ответил шеф. — Я не такой.

— То есть вы никогда не убивали людей?

— Никогда, — помотал головой Поляков, и Дарья на мгновение испытала разочарование. В себе. — Я убивал врагов. Враги, Даша, это не люди. Это живая сила противника. Понимаешь?

Даша задумалась и сама того не ожидая, кивнула. Да. Понимает. Она ведь тоже обманывает не людей. А козлов. Представителей непарнокопытных. Между ними гораздо больше общего, чем ее хотелось бы думать. И чем вообще хотелось.

— Я не сделаю тебе больно, — он потянулся пальцем к Дашиной ладони, но она убрала руку.

— Все так говорят.

— Хорошо: я не сделаю тебе больно осознанно.

— Думаешь, когда делают больно неосознанно, легче? — Даша хмыкнула и горько улыбнулась. — Не обещайте того, Павел Константинович, чего не сможете выполнить.

— Даша, я знаю… понимаю, в смысле, что тебя… — он опустил голову и уставился в пол, подбирая слова: — Что тебе приходилось быть жертвой насилия. Так?

Он поднял взгляд.

Даша выдержала его, но промолчала. Все, все те, кого доставляет унижать других, безошибочно определяют жертв насилия. И это их никогда не