Семь разгневанных богинь - Наталья Вячеславовна Андреева

убить. И твой муж об этом знает. А теперь спроси себя: почему он молчит?

Персефона

Богиня вечной юности и цветущей весны. Похищена страстно влюбившимся в нее Аидом, верховным богом подземного царства. Чтобы ее мать, Деметра, не тосковала, Зевс повелел Персефоне две трети года жить с матерью, а одну треть со своим мужем Аидом. В царстве мертвых Персефона становится зрелой женщиной, повелительницей владений мрачного Аида. Каждую весну она воскресает из мертвых, но приносит в мир живых память о том, откуда она явилась. Поэтому в яркой, цветущей красоте Персефоны есть что-то устрашающее.

Полина родилась через девять месяцев после нашей с Настей свадьбы. Тогда я был просто счастлив и ничуть не забеспокоился. Сначала дочка, потом будет сын. Детей мы с Настей планировали иметь много. Тем более что Полина еще в колыбели была ангелочком. Она росла, и становилось понятно, что в семье появилась редкая красавица. Все были настолько поглощены выдающейся внешностью Полины, что не заметили, что девочка – как это говорится? – не удостаивает быть умной. Толстой написал так о Наташе Ростовой, я это еще со школы запомнил, хотя литературу не любил. Но цитата запала в душу.

Женщины, которые не удостаивают быть умными, – особая категория. У них есть масса других положительных качеств. Но Полина – редкое исключение. Кроме ее красоты, нет ничего, чем бы моя старшая дочь могла гордиться.

И если уж мы заговорили о классике, то стоит вспомнить знаменитое стихотворение. Кажется, Заболоцкого. О красоте. Что она такое есть? В чем ее предназначение?

«Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?»

Так вот Полина – это, увы, сосуд. В котором именно пустота. И дело даже не в том, что Полина глупа. Это полбеды. Она полагает, что все необходимое для счастья у нее есть и ее судьба необыкновенна. И попробуйте с этим поспорить.

Каюсь, я совсем не занимался воспитанием старшей дочери. Все, что от меня требовалось, это давать деньги и давить на кнопку по команде: «Папа, что же ты замер?! Снимай!»

Полина фотографируется бесконечно, мне уже даже кажется, что это извращение, и я всерьез опасаюсь за психическое здоровье дочурки. И это опять-таки полбеды.

Главная наша беда – это Антонов Илья Денисович.

Он появился в нашей жизни лет пятнадцать назад и был тогда просто Илюшей, без всякого отчества. Важно поднимался в офис с кожаным портфелем для деловых бумаг. Вид у Илюши при этом был презабавный, он напоминал павлина, распустившего хвост. Но попроси его спеть или полетать и поймешь, что павлин не та птица. Без хвоста он ничто. А хвост ощипать можно без проблем, большой бизнес не жалует павлинов.

Я тогда подбирался к месту в совете директоров. Антонов был сыном нашего делового партнера. Только послушный мальчик Илюша, в отличие от меня, не мучился выбором, поступил туда, куда сказали родители, отучился, пришел на папину фирму уже начальником и женился, на ком родители ему посоветовали. Потому и распускал хвост. Что хату, что крутую тачку, что престижную должность ему подарили, сам Илюша ни на что пока не заработал. Но смотрел на всех сверху вниз, свято веря, что одарен так щедро судьбой исключительно за таланты. Он сам всего добился.

Я с удивлением узнал, что у этого двадцативосьмилетнего парня уже есть сын, причем ровесник моей Полины. Лет пять наше знакомство с Антоновым было шапочным. Но когда я построился в Бережках, выяснилось, что мы соседи. Вот тогда и началось!

Сначала все было невинно. Настя очень обрадовалась, что у Полины будет компания. Дни рождения, детские праздники, массовые мероприятия, которые в элитных коттеджных поселках проводятся с размахом. Все эти «Веселые старты» и Дни бургера или просто барбекю. Весело и шумно.

Сашу Антонова сразу записали в рыцари Полины. В шутку мы с Антоновыми уже поженили наших детей. Где были мои глаза?! Ладно мои! Где были Настины глаза?!

Я, как дурак, радовался, что Илья Денисович Антонов любит детей! У него к тому времени их уже было двое. Он с таким упоением носился вместе с моей Полиной и своим Сашей по нашей усадьбе! Вот ему не приходилось напоминать: «Что застыл? Дави на кнопку!» Он и так без конца фотографировал довольную Полину. И аккуратно пересылал фотки ей, удалив все неудачные.

До меня не сразу дошло, что рыцарь Полины вовсе не Саша, а Илья Денисович. А когда дошло, я пришел в бешенство.

Он умело маскировал интерес к моей дочери за невинными детскими играми, сволочь! Полина взрослела на его глазах, а он не упустил ни единой мелочи. Сфоткал все, начиная с постепенно округлившейся груди, цыплячьей шеи, превращающейся в лебединую, и заканчивая ногами моей Полины. Которые сначала были длинными и острыми в коленках, как у кузнечика, а потом вдруг обросли где положено мясом и стали весьма аппетитными.

Антонов растил ее, словно экзотический цветок в оранжерее, понемногу приучая к себе. Задаривал сначала конфетами, но постепенно подарки становились значительнее и серьезнее. Антонов подписался на блог Полины в Инсте и первым ставил лайки. Осыпал комплиментами. Возил в школу, когда Настя была занята, и на все мероприятия, которые посещал его Саша. Якобы с Сашей, заодно. Бедная Настя радовалась. Ей и в голову не пришло, что за интерес у Антонова к нашей Полине.

Этот мерзавец мог ее растлить, а мы, родители, даже и не заметили бы, что наша дочь уже не невинная девочка. Но я не так наивен, глуп и слеп, как моя жена.

Прозрел я в одночасье. На выпускном вечере. Моя семнадцатилетняя дочь, разумеется, блистала. Никто не мог затмить Полину Петровскую в бальном платье. Уже было ясно, что она поступит в театральный институт. Я задействовал все связи, а их у меня было немало еще со времен моей бурной юности. Все актрисы, с которыми я когда-то спал, стали знаменитыми. Ну, почти все. А их мужья богатыми и влиятельными. Среди этих мужей имелись и продюсеры с режиссерами. Мои бывшие любовницы ко мне благоволили. У нас были приятные воспоминания и сумасшедшая юность, которую мы прожигали, зная, что придется повзрослеть. И торопились нагуляться.

Богема когда-то готова была принять меня в свои объятия, но я предпочел спихнуть им старшую дочь. Которая все одно ни на что другое не годилась.

Полина, разумеется, не пропустила ни одного танца. Но я заметил, что ровесники ее сторонятся. Ее одноклассники были похожи на неоперившихся птенцов, в то