Саид. За гранью - Анастасия Шерр

Вот оно. В обоих случаях танцевальная студия.

Хватаю мобильный, набираю Радугина. Тот отвечает, но не с первого-второго гудка, как обычно, а спустя минуту. Голос сонный, хриплый.

– Смирнова, ты на часы смотрела? Что случилось? Дом подожгла, что ли?

Виновато поджимаю губы, но прощаться не тороплюсь.

– Ты должен узнать, в какую танцевальную студию ходили первые жертвы Цветочного – Наталья Кропоткина и Ольга Прохорова! Слышишь? Узнай обязательно! И ещё спроси у следователя, не посещали ли эту студию остальные.

Динамик шуршит от его вздоха, слышу зевание. Нервно постукиваю пальцами по столешнице. Кажется, во мне проснулся азарт, и теперь поймать Цветочного мне нужно для собственного удовлетворения и спокойствия.

– А что, ещё раньше ты не могла меня разбудить? Ещё и из-за такой глупости. Ну танцевали они, что тут такого? Они живут в разных районах города, предположительно похищены были тоже в разных местах. Так что…

– Слава, узнай!

– Да понял я, понял. Дай хоть кофе выпить. Через час позвоню, давай.

Последующий час продолжаю изучать личные данные девушек, которых якобы похитил Цветочный. Якобы – потому что полицейские нашли розы именно в тех местах, где девушек видели в последний раз. Ну и сам Цветочный маньяк делает видеозапись после каждого похищения. Свидетелей нет, улик тоже. Если бы не его признания, даже не сразу поняли бы, что в городе завёлся маньяк.

Больше никаких совпадений не нахожу и, услышав звонок, быстро хватаю телефон.

– Ну, как я и предполагал, ничего общего, кроме слова «танцы». Надь, они ходили в разные студии, которые находятся в разных районах. Владельцы этих студий тоже разные, среди персонала тоже никто не работает одновременно там и там. В общем, ничего особенного, – огорошивает Радугин, и я безвольно роняю голову на стол.

– Я думала зацепка… Если бы удалось найти хоть какие-нибудь точки соприкосновения этого Цветочного с реальным миром, найти его было бы в разы проще.

Славка вздыхает, а я представляю его равнодушное лицо в это момент.

– Надь, я дал тебе работу не для того, чтобы ты сейчас сходила с ума. Используй Цветочного, как способ развеяться и переключиться с собственных проблем на чужие. Но погрязать в этом не надо. Отдохни, в конце концов. Когда ещё сможешь? Там в подвале есть хорошее вино, выпей. В общем, расслабься.

И я всё-таки расслабляюсь. Бегу к соседке за молоком и яйцами, впервые за последние года два открываю кулинарную книгу.

Торт получается воздушным, обалденно вкусным. Жаль, есть я его буду сама. Хотя… Нет, не жаль. После плотного сахарно-углеводного обеда засыпаю прямо на диване, а просыпаюсь, когда за окном уже темнеет.

Взглянув на часы, вскакиваю, осматриваюсь вокруг. Почти восемь, а значит… Нет, в доме я пока одна. Бреду в ванную, умываюсь холодной водой, в спешке переодеваюсь. В том, что Саид вскоре заявится, нет никаких сомнений. Спасибо хоть предупредил.

Выхожу из ванной и натыкаюсь на Хаджиева, что с интересом рассматривает бумаги, разбросанные на столе.

– Нифига у тебя работёнка, кукла. Не боишься в такое нос свой симпатичный совать? Могут ведь и наказать.

Подавляю в себе злость, вызванную, как обычно в случае Хаджиева, бестактным проникновением в моё жилище. Пусть на этот раз и не моё, но всё же я здесь обитаю. О личном пространстве теперь приходится только мечтать.

– А я не маленькая девочка. Сама разберусь, что мне делать, – отвечаю грубовато.

– Да это понятно, не маленькая девочка. Но если появятся какие-то проблемы…

– Ты здесь за тем, чтобы решить свои проблемы, а не мои. Так что, будь добр, присядь в кресло и не шевелись. Я заварю чай и вернусь, – ухожу на кухню, а вслед мне доносится повелительное:

– Мне кофе сделай! И побыстрее давай.

Кто бы мог подумать, что кукла Надя, строптивая девушка с ангельским лицом, ещё и убийц ловит. Он в прошлый раз не обратил внимания на эти бумаги, а вот сегодня, взглянув на фото девушки, узнал её. Она работала в его клубе. А в один прекрасный день просто пропала. Поговаривали, что с хахалем сбежала. Он ещё тогда подумал, что это довольно странно. Отработала месяц, а перед днём зарплаты исчезла. Грохнули, значит.

Надя возвращается в гостиную с подносом, ставит его на стол.

– Торт?

– Я не ем сладкое, – улыбнулся, закидывая ногу на ногу.

– Кофе у меня нет, – поставила перед ним чашку. – Если хочешь, пей чай. Нет – пей кофе у себя дома.

Улыбнулся, ловя её за руку и прижимаясь губами к тыльной стороне маленькой ладони.

– Из твоих рук даже на яд согласен.

Она громко фыркает, вырывает свою руку и садится напротив.

– Не нужно оскорблять меня столь дешёвыми подкатами. Мне уже давно не семнадцать.

– А что было в семнадцать? Первая любовь? У него тоже были дешёвые подкаты? И как? Ты повелась? – наклонился вперёд, вглядываясь в её лицо. Её щёки слегка зарумянились, глаза лихорадочно блестят. Это его поцелуй так подействовал? С одной стороны странная реакция для взрослой девушки, можно сказать, состоявшейся как личность женщины. С другой… Она явно не возбуждена, как ему хотелось бы. Это что-то другое. Что-то, больше напоминающее страх. И опять же, странно. Она не боится за маньяками бегать, но испугалась поцелуя? Херня какая-то нездоровая.

– А я напомню тебе, что мы здесь не для того, чтобы обсуждать мою личную жизнь. Мы здесь ради того, чтобы обсуждать твою жизнь. В том числе и личную. Расскажи мне о своих отношениях? У тебя ведь есть девушка? Или девушки?

Хаджиев пожал плечами. Да какие у него отношения? Трах – это ещё не отношения, а на большее он, как известно, не способен. Не потому, что никогда не хотел. Хотел, да. С детства мечтал быть похожим на братьев. Правда, со временем прошло. Осознал собственное превосходство, стал «хорошим» сыном. Заслужил доверие отца. И в последствие всего этого, стал одиночкой.

Ни одна женщина так и не сумела его заинтересовать в качестве постоянного партнёра. Слишком всё у них предсказуемо и пресно. Сначала появляется симпатия, затем азарт – вот как в случае с Надей. Потом кратковременная охота и взятие так называемой «неприступной крепости». А потом начинается рутина, и он чувствует, как его постепенно засасывает в болото уныния. Начинают раздражать постоянные скулёж и капризы, какие-то левые претензии, которые он слышать не должен. Глупые бабские ожидания и требования. Это всё в итоге изнуряет и начинает зверски бесить. Разумеется, после очередной вспышки раздражения, вызвавшая такую реакцию мадам отправляется нахуй. А через пару дней он забывает их имена и даже лица.

– Да нет у меня отношений.

– А были когда-нибудь? – спрашивает беззастенчиво. Ему не нравятся её вопросы не потому, что на них трудно ответить, а потому, что в такие моменты он не видит её эмоций. Не может угадать, о чём она думает. Это почему-то напрягает. Ему хотелось бы чувствовать её, чтобы найти подход. Всегда работала чуйка – хоть с бабами, хоть в делах. Только звериным чутьём и руководствовался. А тут вот не работает.