Мажор. Право на ошибку - Илона Шикова

— Подслушивала? — усмехаюсь, так как теперь многое становится понятным.

Но самое главное — Агата не сбежала, как я думал тогда, на банкете.

И теперь моя настойчивость рвется наружу, не желая и дальше себя сдерживать.

Не отпущу…

Пока не пойму, нужна ли она мне…

Агата

— Подслушивала? — Терехов усмехается, а в глазах уже вовсю черти пляшут.

Как у него все просто, оказывается. Даже оправдаться не пытается, хотя зачем ему объясняться? И так все понятно, да и Платон особо не скрывает своих истинных намерений. Раз, и решил судьбу девчонки. А что, ему же можно — такие, как Платон Терехов, вряд ли станут интересоваться моим личным мнением.

— Запрещено? — язвительно отвечаю, так как парень давно нарывается.

Одно приглашение в кино чего стоит — я, кажется, даже на несколько долгих секунд дар речи потеряла, когда услышала столь странное предложение из уст Платона.

Он издевается? А как иначе можно назвать его провокации?

— Я просто думал, ты сбежала, — немного даже корпусом вперед подается, а так же делает еще один шаг мне навстречу.

И упирается грудью в мою ладонь.

— Не подходи! — снова повторяюсь, но в ответ получаю лишь очередную ехидную улыбку.

Смешно ему, еще бы! Такое бесплатно развлечение себе нашел!

— Очень страшно! — мигает бровями и снова прет вперед, как танк, заставляя меня отступать.

— Вот нафига оно тебе сдалось, скажи на милость? — как-то ведь надо его сдвинуть с намеченной “цели”, иначе он сейчас точно съест меня, целиком и полностью.

— Что именно? — Платон улыбается одними уголками губ, а у меня чуть ли не стон вырывается.

Какой же он все-таки… сексуальный! И красивый! Шесть лет назад все девки кипятком писали, глядя на Платона. А если еще улыбнется на их заигрыванья…

— Ты можешь быть серьезным? — печально вздыхаю, так как броню эту вряд ли пробью. Но ведь попробовать же можно.

И шанс есть всегда!

— Зачем? — опять усмехается этот наглец, да что за черт-то такой в него вселился.

— Вообще-то, если ты не забыл, то мы тут по делу собрались.

— Не забыл, — пожимает плечами с безразличием. — Мы еще только начинаем договариваться.

Самомнение у Терехова зашкаливает, но я его сейчас быстро с небес на землю спущу. Вряд ли он согласится на мои условия — я слишком много запросила. Никто в здравом уме и трезвой памяти не рискнет заплатить подобную сумму неизвестной модели.

А значит, можно начинать праздновать победу! Не получится у тебя, Платоша, “купить” меня.

Я же сказала — никогда не стану твоей!

Свой шанс ты упустил…

— Ни о чем с тобой я договариваться не буду! — выдаю ему прямо в лицо, и снова отступаю, так как Терехов нагло движется вперед. — Ты же слышал мои условия!

— Это очень много, Агата!

— На меньшее я не согласна!

Вот куда он смотрит, скажите на милость? Ах да, мое “возбуждение” и “возмущение” сейчас вздымается, того и гляди выпрыгнет из декольте. А этот негодяй пялится на грудь, не стесняясь открыто демонстрировать свой интерес.

И после подобной наглости он еще на что-то надеется?

— Предлагаю компромисс, — спустя время произносит Платон довольно спокойно, а у меня в ответ вырывается резкое и довольно громкое:

— Нет!

— Ты еще не слышала…

— Не хочу ничего слышать!

Он поднимает на меня взгляд, того и гляди, прожжет насквозь. Глаза пылают так, что пора бежать за огнетушителем. Как же, второй раз самому Платону Терехову отказала!

А мажор к отказам точно не привык!

Ничего страшного, никогда не поздно начинать!

— Все-таки злишься…

— Ты меня не слышишь!

— Я виноват, согласен…

— Платон!

— Но я же ничего тебе и не обещал…

Непробиваемый, черт бы его побрал! Просто бесит до посинения и до громкого зубовного скрежета! Наступает, как танк, а я сама не замечаю, как оказываюсь прижатой спиной к стене.

Главное, дверь-то совсем рядом! Стоит лишь руку протянуть, и вот она, заветная ручка. Один негромкий щелчок, и свобода!

Только вот сейчас сверху на меня напирает каменная глыба, которую ничем не пробить. Руки упираются в стену аккурат возле моей головы, а лицо парня приближается к моему.

— Ты… что задумал? — смотрю на парня, не моргая, еще сильнее вжимаясь в стену.

— Ты же слышала на балконе, о чем я мечтаю, — Платон тянет гласные буквы, как будто наслаждаясь и произведенным эффектом, и моими круглыми глазами, и моей временной растерянностью.

— Поздно! — выдаю ему прямо в лицо, но надежда отделаться от этого негодяя тает, как снег в середине июля, так как лицо парня уже совсем близко.

Так близко, что дыхание касается моих губ.

— Мечтать никогда не поздно.

— Ненавижу тебя, — шепчу в ответ, а сердце замирает.

Он же не посмеет — не сделает мне больно. Хватит того, что разрушил когда-то веру в мужчин.

Мы сейчас одни. Да и заступиться за меня некому.

Но ведь не пропащий же Терехов совсем — все-таки воспитанный и порядочный, на что я надеюсь.

— Строптивая, — спустя время выдает Платон и слегка усмехается. — Но тем сильнее заводишь.

— Ответь мне честно на один вопрос, — выдаю, сама от себя не ожидая подобного порыва.

Платон замирает, больше не пытается меня поцеловать и даже отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза. Серьезен, но и я не шучу. Чувствую, что именно сейчас наступает переломный момент и в моей жизни, и в моей карьере.

— А что взамен? — парень приподнимает одну бровь вверх в немом вопросе.

— Обсудим, — усмехаюсь, немного расслабляясь, но все равно напряжение до конца не отпускает.

— Контракт, постель и мое личное уважение, — мигает бровями, и снова у него на лице появляется эта победоносная улыбка, от которой барышни просто тают.

Но я же крепкий орешек! Меня такими дешевыми приемами не купишь!

— Наглец! — фыркаю прямо в лицо Платону, а он даже глазом не ведет.

— Есть такое, — немного наклоняет голову в сторону, не сводя пристального взгляда. — Так что за вопрос?

— Только честно!

— Как на духу!

Наверное, я все же переоценила свои способности, так как язык резко немеет. Не смогу! Не получится ничего.