Крестовые походы. Священные войны Средневековья - Джеймс Брандедж

Князья, однако, сочли упомянутое выше послание несерьезным и не имеющим веса… Говорят, что, дабы перейти к выборам, угодным Богу, с учетом личных достоинств человека, князья призвали домашнюю челядь великих лидеров, заставили их дать торжественную клятву и расспросили о поведении и привычках их господ. Люди говорили правду безо всякой примеси лжи. Это было сделано для того, чтобы выборщики были более полно и достоверно осведомлены о достоинствах кандидатов. Те, кто был допрошен выборщиками под действием данной клятвы, были вынуждены указать пороки их господ, а также перечислить добродетели, так чтобы стало очевидно, какие люди их господа. Когда среди прочих были допрошены люди герцога[107], они сказали, что больше всего раздражает его слуг одно: когда он входит в церковь, даже после окончания литургии его оттуда невозможно увести. Он требует от священнослужителей и лиц, кажущихся сведущими в таких вопросах, подробного рассказа о каждой иконе и статуе. Его друзья, интересующиеся подобными делами, находят такое поведение скучным и неприятным. Кроме того, его пища, которую готовят к определенному часу, стынет и становится несъедобной из-за этих длительных задержек. Выборщики, услышав это, сказали: «Да будет благословен человек, у которого недостатками считаются те черты, которые у другого считались бы достоинствами». Наконец, посоветовавшись друг с другом, после тщательных размышлений они единогласно выбрали герцога. Они привели его к святому Гробу Господню, благочестиво распевая церковные гимны.

Утверждают, что большинство представителей знати договорились относительно лорда Раймунда, графа Тулузского. Когда же они поняли, однако, что королевство не будет дано Раймунду и он немедленно отправится домой, то, ведомые своим желанием получения собственных родовых земель, они изобрели причины для того, чтобы дерзко объявить его неподходящим, и даже пошли ради этого против голоса собственной совести. Граф Раймунд тем не менее отверг свою родовую землю и не возвратился домой, но вместо этого еще более преданно последовал за Христом. Он продолжил свое паломничество, не имея с собой никакого достояния, и следовал ему в добровольной нищете до конца…

Так герцог стал главой королевства, и после того, как утихли все споры, его королевство возрастало в мире и добром правлении. Он правил, однако, всего один год[108], ибо по причине грехов человеческих королевство было лишено того, чтобы и далее иметь утешением такого принца. Он обустроил недавно созданное королевство и дал ему защиту против назойливости нападавших. Он был вырван в расцвете сил, чтобы его сердце не было поражено злом, ибо сказано: «Праведник умирает, и никто не принимает этого к сердцу»[109].

Герцог Годфруа был рожден во Французском королевстве, в провинции Реймс, в городе Булонь, что у Английского моря. Он происходил от прославленных и благочестивых предков. Его отец был старшим лордом Евстафием, знаменитым и прекрасным графом этой местности, чьи многие незабвенные труды по сей день памятны старикам соседних провинций, и воспоминание о нем как о благочестивом и богобоязненном человеке благословенно в набожной памяти людей. Мать герцога Годфруа была знаменита в среде благородных матрон Запада столь же своим образом жизни, сколь и своей благородной щедростью. Ее звали Ида, и она была сестрой великого герцога Годфруа Лотарингского, известного также как Годфруа Горбатый. Этот герцог Годфруа, как не имевший детей, принял своего племянника Годфруа как родного сына и отписал все свои владения в наследство молодому Годфруа. Так что, когда старый герцог Годфруа умер, молодой Годфруа наследовал ему как герцог.

Юный герцог Годфруа имел трех братьев, которые по причине их достойных жизней и отличительных добродетелей были истинными братьями этому принцу. Это были лорд Балдуин, граф Эдессы, который унаследовал королевство после Годфруа, и лорд Евстафий, граф Булони, который носил то же имя, что и отец, наследник своего отца как граф и преемник отеческого достояния… Третьим был лорд Уильям, знаменитый человек, не менее добродетельный и энергичный, чем его отец и братья. Из этих трех первые два последовали своему господину и брату герцогу Годфруа в его походе, тогда как третий остался дома.

Годфруа был старшим из них по рождению, а также предводительствовал в своих душевных качествах… Он был верующим человеком, простым в обращении, добродетельным и богобоязненным. Он был справедлив, избегал зла, правдив и верен во всех своих начинаниях. Он презирал тщеславие мира, качество редкое в этом возрасте, и особенно среди мужей воинской профессии. Он был усерден в молитвах и благочестивых трудах, известен своим обхождением, любезно приветливый, общительный и милосердный. Вся его жизнь была похвальна и угодна Богу. Он был высок ростом, и хотя нельзя было сказать, что он был очень высок, однако он был выше, чем люди среднего роста. Он был муж несравнимой силы с крепкими членами, мощной грудью и красивым лицом.

Его волосы и борода были русыми. По общему мнению, он был самым выдающимся человеком во владении оружием и в военных операциях.

За избранием Годфруа Буйонского иерусалимским королем, или, как он сам предпочитал себя называть, «хранителем Гроба Господня», последовали выборы латинского иерусалимского патриарха, главного церковного чиновника нового государства. Годфруа и патриарх через несколько дней после избрания возглавили крестоносцев в их последней экспедиции: атаке на египетскую армию, которую поспешно собрал аль-Афдаль, великий визирь Египта, для отпора западным солдатам.

Крестоносцы атаковали египтян возле Аскалона 12 августа 1099 года и достигли полного успеха. Египтяне были обращены в бегство, и крестоносцы вернулись с богатой добычей. Теперь новое государство было в безопасности в руках латинцев, по крайней мере на данный момент. В конце августа 1099 года крестоносцы начали отбывать домой, за исключением относительно небольшого числа рыцарей, решивших обосноваться на Востоке.

Те, кто остался, чтобы защищать Иерусалим и другие латинские государства, оказались перед серьезной проблемой. Они находились в окружении многочисленного и потенциально враждебного населения, в то время как число западных солдат резко сократилось. К счастью, мусульманские соседи новых латинских государств не стремились немедленно помериться силами с новыми поселенцами. В действительности разногласия в рядах мусульман были ничуть не менее крупными и серьезными, чем между мусульманами и их новыми западными соседями. Точно так же, как отсутствие единства у мусульман помогло крестоносцам достичь своей конечной цели, разобщенность мусульман сделала возможной сравнительно спокойное существование латинских государств.

Проблема создания устойчивого правительства на завоеванных восточных территориях в XII веке имела в корне другой характер по сравнению с проблемами, возникающими при создании нового государства в наше время. Крестоносцы и другие поселенцы на Востоке в период заселения, в сущности, не занимались установлением четких границ, чтобы отделить себя от соседей, как государства, например Израиль, в наши дни. Напротив, у крестоносцев проблема установления своего господства, по сути, заключалась в возведении и оснащении крепостей и захвате городов, откуда они могли контролировать прилегающую территорию. Окруженные прочными стенами города и замки являлись военными базами, от которых и зависело дальнейшее существование латинских государств. Следовательно, история латинского королевства есть по большей части история постоянных военных действий, сначала чтобы захватить, а потом – чтобы удержать необходимые укрепленные центры.