Любимый плут - Дина Джеймс

Преподобный Динсмор сел за стол и положил руку на Библию. Его черные глаза увлажнились слезами. Он покачал головой.

– Я подумала, что вы сумеете помочь мне в поисках сестры, – продолжала Мария. – В ваших письмах к миссис Шайрс вы пишете, что спасаете бедных молодых женщин…

– Дорогая моя, сам я не хожу по борделям.

Руки Марии сжались в кулаки. От возрастающего чувства беспомощности и несправедливости ее охватил гнев.

– Миссис Шайрс дает вам деньги на помощь девушкам.

Динсмор нахмурился:

– Да, но только девушкам, желающим обрести спасение. Ваша сестра…

– Моя сестра всей душой желает обрести спасение, уверяю вас.

Священник открыл Библию и провел по странице пальцем.

– Обещаю, я буду молиться за спасение ее души и тела.

– Благодарю вас, но… Он закрыл книгу.

– Если бы у меня была более обширная паства, возможно, я смог бы донести Его Слово до грешников. К несчастью, мне приходится считаться с мирскими законами. Даже такое скромное место, как это, обходится недешево. Время от времени мужчины и женщины приходят сюда в поисках милосердия. Возможно, среди них будет и ваша сестра. Конечно, мы примем ее под этот кров и дадим ей утешение. Но, полагаю, – черные глаза святого отца выразительно взглянули в Лицо Марии, – что она не уйдет отсюда, ограничившись только «спасибо». Большинство пытается как-то отблагодарить нас за помощь.

Слушая эту длинную речь, Мария так крепко сжала зубы, что ей стало больно. Что-то ускользало от нее. Священник произнес что-то такое, чего она не понимала. Но все же она попыталась ответить священнику:

– Мелисса не будет неблагодарной.

– Конечно, Господь не нуждается в людской благодарности. – Динсмор постучал пальцем по столу. Этот звук привлек внимание Марии. Ноготь был с грязной траурной каймой.

Девушка глотнула воздуха. Она заметила, что рука священника также была нечистой – в кожу въелись частички грязи.

– Иногда заблудшие овцы бывают благодарны, – продолжал он. – Иногда они спрашивают, как они могут отплатить за нашу доброту, и по возможности кое-что делают для нас в обмен за нее.

Мария закрыла глаза.

– Вы хотите сказать, что могли бы поручить кому-нибудь разыскать мою сестру – кому-нибудь из этих «заблудших овец»?

– Такая возможность не исключена. Возможность найти вашу сестру и, допустим, передать ей послание, предостерегающее ее о той бездне скверны, в которой она погрязла и откуда она должна выбраться.

Девушка не сдержалась:

– Господин Динсмор! Но я бедна. Мы с сестрой сироты, и нам обеим самим приходится зарабатывать себе на жизнь. У нас нет почти никаких сбережений. Конечно…

– Конечно, ваша работодательница…

Выйдя на улицу, Мария почувствовала, что слезы жгут ее глаза. Она заморгала, стараясь избавиться от застилавшей глаза пелены. Разумеется, преподобный Динсмор обещал помочь, то есть послать записку миссис Шайрс, если Мелисса сама с покаянием появится в дверях его дома. Погибшая. Ее любимая, любимая сестричка.

Не видя дороги, она направилась к выходу из переулка, споткнулась и чуть не налетела на стену дома.

– Осторожно. – Джоко вовремя поддержал ее. Ослепленная слезами, Мария предоставила Джоко вести ее по узкой улочке. Он чувствовал, как она дрожит, словно в лихорадке, как судорожно она дышит, стараясь вдохнуть побольше воздуха и взять себя в руки.

– Слезами горю не поможешь, – сказал наконец он.

Мария остановилась и достала из кармана носовой платок. Она вытерла лицо и глаза, затем высморкалась.

– Ну что, твой святой Джо согласился помочь? – поинтересовался Джоко.

– За деньги.

– Понятно.

Мария посмотрела Джоко прямо в лицо, в ее покрасневших глазах читался вопрос:

– Вы это предвидели? Тот пожал плечами:

– Никто не стал бы жить здесь, будь у него возможность перебраться куда-нибудь в другое место. Все хотят переехать отсюда. Наверное, этот проповедник думает накопить побольше деньжат и купить маленький домик в другом районе. Может быть, никакой он и не проповедник вовсе. Просто человек, пытающийся немного подзаработать.

Мария глубоко вздохнула.

– И вы такой же, Джоко Уолтон?

– Возможно, – Джоко склонил голову набок.

– Да или нет? – Мария пристально посмотрела ему в глаза.

– Да.

– Тогда я знаю, как заручиться вашей помощью.

– Может быть. – Джоко почувствовал себя неловко. Вообще-то, он при всем желании не мог бросить ее, ему нужно было выполнить поручение Ревилла.

Мария взяла Джоко за руку. Ее бледное лицо со следами слез на глазах, ее слипнувшиеся остроконечные ресницы оказались рядом с его лицом. Так близко, что он ощущал на своей щеке ее дыхание.

Джоко в замешательстве огляделся по сторонам и заметил, что за ними наблюдают прохожие. Мария обхватила его руку своими ладонями.

– Мистер Уолтон, вы поможете мне? Джоко смущенно посмотрел на нее.

– Мистер Уолтон, я заплачу вам, я отдам вам все до пенни.

На них смотрели. Пора было уходить отсюда и где-нибудь согреться. Джоко кивнул и взял Марию под руку. Улыбаясь, словно она говорила что-то смешное, он потянулся к ней и поцеловал ее в щечку.

– Ладно, дорогая, – рука Джоко обвилась вокруг талии Марии. – Пойдем выпьем по кружечке.

– Прекратите! – запротестовала Мария. – Что вы делаете?

Джоко прижал ее к себе так крепко, что она вскрикнула. Его губы коснулись ее уха.

– Рия, милая, это не то место, где леди гуляют в одиночку. За нами наблюдает пара парней. Нам пора уходить.

– Кто? Где? – Мария огляделась вокруг. Узкая улочка оставалась такой же мрачной, такой же грязной, но теперь здесь стало оживленнее. По мостовой прогремел кеб, другой экипаж остановился у края дороги. Появились какие-то мужчины примерно такого же сложения, как Тилли, слонявшиеся вдоль железных изгородей домов.

– Пошли, – громко произнес Джоко и добавил шепотом ей на ухо, – Улыбайся, как будто ты развлекаешься.

– Я больше никогда не буду развлекаться. – Мария глубоко вздохнула, но, тем не менее, изобразила на губах улыбку.

– Вот так, крошка. Теперь обними меня так же за талию и пошли.

– Кто станет нас преследовать? – Мария хлопнула Джоко зонтом по бедру, но все же подчинилась.

– Мало ли кто. И большинство из них будет преследовать меня.

– Не друзья?

– Нет, не друзья. Но у тебя будут друзья, если сейчас мы выберемся отсюда.