Знатный повеса - Эдит Лэйтон

— О, должно быть, это что-то необыкновенное, — нарушил приятные воспоминания насмешливый голос. — Она очень хороша?

Эйвен открыл глаза. Высокое кресло напротив него теперь было занято.

— Ты посмотри на свое лицо, — Воскликнул долговязый тощий джентльмен с медно-рыжими волосами, подстриженными по последней моде. — Назвать сладострастным — все равно что ничего не сказать. Сидишь словно оглушенный! Или зверек в капкане. Глаза закрыты, но все равно ясно, что они видят женщину…

— Я голоден и жду обеда, — перебил его Эйвен.

— По-моему, я где-то уже видел этот взгляд! Готов держать пари, главное блюдо, которое ты так смакуешь, у тебя в голове. К тому же оно несоизмеримо нежнее и пикантнее. Кто она? Постой… я, кажется, вспомнил. Не может быть! Неужели та блондинка на балу? Ты танцевал и улыбался, хотя, судя по стеклянным глазам, твои мысли витали в другом месте. Я тебя понимаю. Кто всерьез позарится на эту куколку? Конечно, малютка Брикстон превосходна, но я встречал и менее дремучих.

— Твоя правда, — поддакнул ему Эйвен. — А что до женщины, занимающей мой ум, не суть важно. Это всего лишь мечты, мои фантазии. Пока что. В любом случае сейчас я не скажу тебе, кто она, Рейф. Не случайно кое-кто из утонченных особ испытывает непреодолимое желание погреться у твоих огненных волос. Чего мне сейчас не хватает, так это соперничества.

Рейф фыркнул:

— Скажите, как заволновался! Только почему-то, черт побери, когда мы вместе, женщины, как в рулетке, предпочитают ставить на черное. В масть твоим волосам. И такого же цвета душе, между прочим. Нет чтоб выбрать красное!

— Выдумщик! — лениво усмехнулся Эйвен, — И где ты научился этому?

— Там же, где и ты, — ответил его приятель. — Вот мы с тобой помогли выкурить проклятого маленького императора из Франции, а он сейчас загорает на Эльбе. Но, клянусь Богом, если б я знал, чем это кончится и в какую тягомотину превратится моя жизнь, я бы сунул ему ружье в руки, дал быстрого коня и пожелал успеха.

— Да. Туго тебе пришлось на этот раз. Хорошо, что Богу душу не отдал. Как рука-то?

— Пока не ахти как, — хмуро сказал Рейф. — Ладно, что будем делать дальше? Тебя устраивает просто сидеть и мечтать весь вечер, а меня нет.

— Просто мечтать меня тоже не устраивает. А тебе чего хотелось бы?

— Чего-нибудь новенького, неизведанного. Что еще надо пресыщенным бедолагам? Можно, к примеру, пойти на новую комедию. Можно навестить мадам Гоулд. Говорят, у нее появились новые шикарные девочки. Еще я слышал, открылось новое казино, где действительно можно честно поиграть.

— Видишь ли, Рейф, в последние дни моя жизнь и так напоминает фарс. Недоставало еще напрягать уши от пронзительного крика на сцене. А те богоугодные заведения, о которых ты говоришь, меня не интересуют, даже если там обосновалась сама Венера Милосская. Я думаю, ты и сам понимаешь: неприятно сознавать, что ты всегда за кем-то в очереди. Во всяком случае, когда это так явно. А насчет пульки… отчего же не раскатать! Всегда пожалуйста! Хоть сейчас. Я как раз об этом думал. Об этом и еще о других вещах, которые загадал, если выиграю.

— Ты всегда выигрываешь, — вздохнул его друг. — Все считают, раз ты так удачлив в любви, то непременно должен проигрывать в карты. Но ничего подобного!

— Удачлив лишь в том, что многие принимают за любовь, — тихо сказал Эйвен, — а что касается настоящей любви… как знать.

— О, философское настроение? Тогда я пойду поищу себе более подходящую компанию.

— Милорд? — Подошедший лакей поклонился виконту. — Ваш обед готов. Прикажете подавать?

— Не хочешь присоединиться ко мне? — спросил Эйвен друга. — Философское настроение обычно исчезает вместе с ростбифом.

— Почему бы не поесть? Самое время! Может, после обеда уговорю тебя смотаться куда-нибудь.

— Никуда я не хочу. Просто посиди со мной, Рейф. Мне нужно, чтоб рядом был кто-то, с кем можно нормально поговорить. Кто знает цену опасности, понимает, что такое тайна, и умеет ее хранить.

— А-а, все ясно. Она замужняя!

— Нет! — рассмеялся Эйвен. — Я еще не готов обсуждать ее. Так что оставь эту тему. Я бы охотнее поговорил о старине, потому что сегодняшняя жизнь ужасно однообразна.

— Ну да! Тогда я съем дичь на паях с тобой и разопью бутылку, а то и три. Я буду не я, если не сделаю этого, черт подери! Ты здорово придумал, Эйвен! Посидим и вспомним суровую годину. И похохочем тоже.

Им подавали множество блюд и вин. Товарищи по оружию перебирали сравнительно недавние события и те далекие годы, когда вдвоем ездили на континент, зарабатывая себе репутацию прожигателей жизни. Беззаботные кутилы, любители амурных дел, какими выглядели тот и другой в глазах непосвященных, в действительности были добровольными отважными разведчиками. В лихолетье войны они выслеживали вражеских лазутчиков, вызволяли из плена своих, собирали секретные данные для министерства обороны. Чем ближе к концу подходил вечер, тем реже смех прерывал беседу друзей. Они помянули тех, кому в отличие от них не довелось возвратиться в Англию.

— Хватит! — раздраженно сказал Рейф. — А то сейчас прослезимся. Их больше нет, и нюни наши им уже не помогут. Лучше скажи, что будем дальше делать?

— Жить, я полагаю, — ответил Эйвен. — Делать то, о чем прежде мы не думали, так как знали, что в любой момент можем этого лишиться. Поступай, как большинство мужчин. Делай выбор. Хочешь — остепенись, создай семью; не хочешь — продолжай дальше, гоняйся за развлечениями. Мало этого, так поезжай в другую страну, где воюют. Иди на. новое побоище, если мирная жизнь тебе наскучила.

— Спасибо. Больше не хочу. Войны с меня точно достаточно. А ты? Что ты собираешься теперь делать?

— А как ты думаешь?

— Нетрудно догадаться, — вздохнул Рейф. — Конечно, будешь резвиться, как обычно. Сам не знаю, зачем я тебя спросил. Ладно, Эйвен, я лучше пойду. Ты отличный парень и приятный собеседник, но, по правде сказать, сегодня твое общество подталкивает меня к возлияниям. Мои запросы в отличие от твоих не так высоки, я довольствуюсь тем, что имею. И потом, зачем мне себя обманывать? Будь женщина леди или шлюха, я убежден, что все равно не буду ни первым, ни последним.

— Ну что ж, иди. Спасибо за поддержку, — усмехнулся Эйвен. — Ты меня здорово подбодрил.

— О, тебя до меня хорошо подбодрили, — многозначительно ответил Рейф. — От меня ничего не скроешь. Ты можешь делать лицо мягче сливочного масла, но я-то, вижу, что ты горишь от предвкушения. Твои глаза сияют, как горный хрусталь. Желаю хорошо провести вечер, Эйвен. Удачи тебе!

«Но буду ли я удачлив?!» — размышлял Эйвен, возвращаясь домой.

Времени у Бриджет оставалось немного. В своем решении ей придется руководствоваться только тем, что она знала на сегодняшний день. Ну что ж, пусть будет так. С учетом всех обстоятельств Эйвен не мог позволить девушке узнать больше о своем будущем муже. Даже если бы они встречались не три дня, а три месяца, все равно он не сделал бы этого. Встречаться три месяца? Такого виконт не мог даже вообразить. К тому же Брикстоны не дали бы ему ухаживать за Бриджет так долго. Все правильно. Нужно было действовать именно так, как он действовал, быстро и тайно.