Перебежчик - Фридрих Незнанский

Мы с Турецким не выдержали и рассмеялись. Но не очень весело. Было бы с чего веселиться… Тем более глядя на растерянную физиономию Вадима, которому уже казалось, что над ним издеваются. Мне же приятно было сознавать, что мы с Александром Борисовичем по-прежнему понимаем друг друга с полуслова.

– Юра все правильно сделал, – спокойно сказал мой бывший начальник. – А что вы хотите, чтобы они продолжали жить вместе, когда на Катю из-за него началась охота? Ее надо вывести из-под удара. Для этого как раз хороша размолвка со скандалом. Особенно если у Юры появится другая девушка…

Ну буквально мои вчерашние идеи – один к одному, просто слово в слово.

– Только новой девушки мне не хватало, – пробурчал я. – Катя прибежит, наплюет на всякую конспирацию и выцарапает ей глаза. Попробуй объясни ей, что это для пользы дела.

– Поймет… – не согласился со мной Александр Борисович. – Сейчас важнее, чтобы это понял Вадим Андреевич… Кажется, конкуренты Бахметьева хотят вывести его из игры любым способом, не мытьем, так катаньем. И если ему до сих пор удавалось оттягивать начало суда, то его противники, наоборот, всеми силами стараются поскорее довести дело до суда.

Вадим совсем не обиделся, что о нем говорят в третьем лице, его взбудоражило совсем другое.

– Какой может быть суд, если те двое еще не схвачены? – вскочил он со своего места. – Всего один подсудимый, да и тот еще неизвестно…

– Известно, известно, – успокоил его я. – Вспомни экспертизу.

– А ваши симпатии, Александр Борисович, в этой борьбе богов и титанов на чьей стороне? – спросил Вадим, все еще находясь под впечатлением услышанного. Он с величайшим почтением смотрел на Турецкого, ожидая, какую еще великую истину тот ему откроет.

– На стороне закона, – ответил Александр Борисович, не без менторской интонации: мол, какой еще вы ожидали услышать от меня ответ.

– А я предпочитаю оставаться на стороне своего подзащитного, – сказал я. – Тут, Александр Борисович, наши с вами пути впервые расходятся, к моему великому сожалению. Сомнения потерпевшей в его виновности позволяют мне защищать его с чистым сердцем.

– Не могу с тобой не согласиться, – вздохнул Турецкий. – Выводы Савельева, увы, мне тоже кажутся чересчур поспешными.

– Ладно, потом будем посыпать голову пеплом. Давайте вернемся к нашим баранам и поговорим о двойном агенте, которого мы с Вадимом успешно перевербовали, – сказал я. – О Лекарском Аркадии Валерьяновиче. Как его можно использовать в данных обстоятельствах? Может, посоветуете, Александр Борисович? Если мы не отнимаем у вас чересчур много времени…

– Это тот, что приходил к тебе и от имени Бахметьева требовал, чтобы ты взялся защищать его сына? – рассеянно, думая о чем-то своем, спросил Турецкий.

– Он самый, – кивнул я.

– Юрий Петрович его разоблачил, – похвалил меня Райский. Это была лукавая похвала – Вадик в то же время заявил о своем благородстве, дескать, не примазываюсь к чужим успехам. – Буквально на моих глазах обвинил Лекарского в том, что тот записывает наш разговор. И точно. Микрофон был в булавке галстука, представляете?

– Его надо поменьше трогать, – сказал Александр Борисович и кивнул Вадиму – это означало, что данная информация принята им к сведению. – Где-то я читал, что двойные агенты живут вдвое меньше, чем агенты, которых никто не спешит перекупить.

– Его надо беречь, – согласился я. – Только в самых неотложных случаях можно прибегать к его услугам. Пусть видится с нами только тогда, когда его к нам пошлют… Кстати, было бы неплохо, Александр Борисович, если бы вы с ним поговорили. Интересный экземпляр современного бизнесмена, опутанного по рукам и ногам криминалом, и, как ни странно, не потерявшего свое лицо.

– Хочешь сказать, будто Бахметьев, этот бывший либерал, уже вполне вписался в криминальные структуры? – спросил Турецкий.

– Во всяком случае, он умело их использует, – ответил я. – В этом мы убедились.

– Хорошо бы такого же двойного агента иметь и с другой стороны, – мечтательно сказал Вадик.

Все те же казаки-разбойники, ответил я взглядом на вопросительный взгляд Александра Борисовича. И он меня, кажется, понял.

– Мечтать не вредно, – сказал я вслух. – Мечта – это идеал, к которому следует стремиться.

– Мы постоянно отвлекаемся, вам не кажется? – спросил Александр Борисович, взглянув на часы. – Скоро совещание у генерального, а у нас с вами еще не решены кое-какие вопросы. Например, после вчерашнего инцидента с Катей стал актуальным вопрос вашей личной безопасности.

Он сказал это, глядя на Вадика. Со мной ему было все ясно. А вот Вадик, несмотря на множество сказанных им умных слов, пока еще не вполне представлял себе, во что вляпался.

– А что? – спросил Вадим. – Разве нам кто-то реально угрожает?

Александр Борисович тяжело вздохнул и воззрился на меня, как Господь на архангела, которому собирается дать деликатное поручение.

– Пока ничего страшного, – в тон ему сказал я, – пришли мы сюда поврозь, здесь странно встретились и странно разойдемся…

– Я о другом, – перебил меня Александр Борисович. – О том, что Вадим взялся тебе помогать и противная сторона скоро об этом узнает… Если уже не знает. Я говорю о том, что сторона Бахметьева, назовем ее так, теперь должна вас оберегать как своих адвокатов. Вас они наняли угрозами и запугиванием, вот и пусть будут добры обеспечивать вашу сохранность.

– Они нам это уже обещали, – сказал я.

– Пойти на то, чтобы нас охраняли бандиты? – возмутился Вадим. – Уж от кого я меньше всего ожидал это услышать, так это от вас, Александр Борисович.

– У вас есть другие предложения? – едва сдерживая себя, спросил Турецкий. – Можете считать, что власть в моем лице расписывается в своем бессилии. И эти бандиты для вас – самая надежная сегодня охрана, какую только можно вам предложить. Такова реальность, в которой мы живем, Вадим Андреевич. Форс-мажорная реальность, в которой нам, прокурорам, и вам, адвокатам, приходится иногда отходить от принятых норм поведения и предпринимать неординарные, но адекватные действия. Но все это во имя закона. Не забывайте об этом, если хотите чего-то добиться.

Какое-то время мы сидели молча. Турецкий был, как всегда, прав. Рисовать свое будущее как бескомпромиссную борьбу означало выглядеть стопроцентным Маниловым.

– Теперь поговорим о безопасности твоей Кати, – сказал Александр Борисович. – Чтобы с ней все было в порядке, как я уже говорил, тебе нужна срочно другая девушка.

– Не знаете вы Катю, – вздохнул я. – Как бы безопасность этой неизвестной мне девушки не оказалась под еще большей угрозой.

Вадим хмыкнул, но тут же стал серьезным. Только кивнул в ответ на вопросительный взгляд хозяина кабинета. Мою Катю он знает, как никто другой. И все, что сказано о ней, святая правда. Так и есть, выцарапает глаза.