Собаки и мы. Записки дрессировщика - Иван Затевахин

Разумеется, о такой стратегии борьбы не может быть и речи – хотя бы ввиду сложности ее практической реализации. Поэтому, как говорил в молодые годы один недобрый дедушка (нет, не Павлов вовсе), мы пойдем другим путем. Подойдем к решению проблемы, так сказать, с другой стороны.

Мне пришлось непосредственно столкнуться с проблемой побегов, когда знакомые циркачи отдали мне, признаться, слегка остолбеневшему от неожиданной встречи со старым знакомцем, миттельшнауцера Макса, известного в районе повесу и ходока на длинные и долгие, в пару-тройку суток, дистанции в окрестностях местных помоек.

Вернее отдали они его не мне, а бывшему в то время моим наставником по дрессировке Валерию Степановичу Варлакову – тогда еще просто Валере. Последний передал его мне со словами:

– Ну, мне его девать некуда, может, ты попробуешь, тебе полезно, – старший товарищ передал мне поводок с пристегнутым к нему свободолюбивым псом.

– Валер, – сделал я робкую попытку отбиться, – а они его случайно не украли? Методом типа «нашли на улице»?

– Да нет, его к ним привели вместе с документами, – заверил меня Варлаков. И сообщил и без того хорошо известный мне факт: – Прежние хозяева не справлялись.

– А нам почему отдают? – удивился я. – Собака-то с отличной родословной!

– Да сами не справляются!

– ?????

– Да, не справляются, не годится такая самостоятельная собака для их цирковых номеров, а ломать его не хотят, – пояснил Варлаков.

– А что я с ним буду делать? – засомневался я. – И у меня Яна еще!

– Дрессировать будешь! – жестко сказал Варлаков, недобро, с партийным, как тогда говорили, прищуром улыбнувшись, и добавил: – Это полезно для общего развития. И Яне веселее.

Итак, выяснив, что Макс достался «цирковым» вполне законным образом, я стал думать, что же мне делать с этим сокровищем? Рассуждал я примерно так: никакими обычными способами устойчивую привычку Макса гулять тогда и там где хочется, побороть не удастся. Рано или поздно он решит «рвануть» в странствия. Поэтому необходимо найти способ в этот момент остановить и вернуть его.

– Правильно мыслишь, – одобрил мои рассуждения Варлаков. – Только так и надо!

Как это осуществить на практике? Как остановить практически в полете закоренелого беглеца? Поразмышляв на досуге, «размяв тему» с коллегами, я решил, что единственный эффективный способ в столь запущенном случае – это отработка до автоматизма подхода собаки по команде. То есть формирование автоматизированного навыка.

Автоматизированный навык – это устойчивый двигательный поведенческий стереотип, запускаемый по команде владельца. Подавая команду, вы как бы «запускаете» нужное вам поведение – в данном случае подход собаки.

Напомню читателям, что автоматизированный навык – это, выражаясь точным языком науки, устойчивый двигательный поведенческий стереотип, запускаемый по команде владельца. Другими словами, подавая команду, вы как бы «запускаете» нужное вам поведение – в данном случае подход собаки. То есть, услышав команду, собака «на автопилоте» ее выполняет, а уже потом, возможно, соображает: «И что же это я сделала?» Это и есть автоматизированный навык.

Конечно, формирование автоматизированных навыков требует времени и терпения. Время у меня тогда было – я учился в аспирантуре, – а терпение подкреплялось сильным желанием получить результат.

В то время ведущими частными дрессировщиками Москвы (их можно было по пальцам одной руки пересчитать, к слову) использовался комбинированный способ выработки автоматизированного навыка подхода по команде, описанный, впрочем, в нескольких доступных неленивым читателям немецких («гэ-дээровских») пособиях по дрессировке. Метод по тем временам почти новаторский, мало известный, практически секретный – как тайная техника вовсю расцветавших тогда школ восточных единоборств. Мне повезло, я оказался приобщенным к сокровенной истине.

И для предотвращения побегов Макса я решил воспользоваться именно этим способом. Кстати, не лишним будет сказать, что с прежними хозяевами Макс не без успеха занимался на дрессировочной площадке нормативной дрессировкой в рамках общего курса (ОКД), то есть имел представление о том, что по команде «Ко мне» надо подойти к хозяину, обойти его и сесть у левой ноги. Это знание не мешало ему легко игнорировать отчаянные призывы хозяев вне рамок дрессировочной площадки.

В принципе, это обстоятельство мало что меняло, кроме того, что, во избежание излишней мороки, я должен был требовать от него выполнения навыка именно таким способом, а не, допустим, посадки передо мной. Таким образом, мне, с одной стороны, не пришлось «объяснять» псу задачу, разбивать навык на компоненты, но, поверьте, в свете стратегической цели это не более чем детали. Потому что, с другой стороны, Макс знал тысячу способов, как избежать выполнения команды, – и самый главный из них назывался «забей на хозяина».

Для занятий мне потребовались: просторная куртка с глубокими карманами, метров двадцать бельевой капроновой веревки, целлофановый пакет с кусочками сыра, кожаный ошейник, второй ошейник – «строгач» и самодельная рогатка из бамбука, которую вместе с дружеским напутствием мне по такому случаю презентовал Варлаков лично.

Большинство перечисленных выше предметов широко используется в практике дрессировки. Большинство – но не рогатка, в общем-то, подзабытый, формально выражаясь, инструмент дрессировочного контроля. Наряду с метательными цепями, связками старых ключей, строгачами и поводками, рогатка должна входить в инструментарий любого профессионального тренера – согласно тем же переводным книгам из Германской Демократической Республики.

Рогатка удобна для воздействия на собаку с дистанции. Это старорежимный, я бы сказал, аналог радиоуправляемого электроошейника (РЭО). Ведь что позволяет РЭО? Он дает возможность тренеру напомнить собаке, что владелец контролирует ее и на дистанции.

И если сам по себе РЭО, стреляющий разрядами, – бессмысленная, а в неумелых руках просто опасная железяка с электронной начинкой, то в сочетании с другими средствами дрессировочного контроля, используемыми в комплексе, с умом, по определенной системе, – это полезная вещь!

Но тогда радиоуправляемых электроошейников у нас в стране в свободной продаже еще не было, мы о них только слышали, поэтому использовали в обиходе рогатку. Которая являлась хотя и менее удобным, но, пожалуй, не менее эффективным средством контроля над собакой во время ее обучения. Если у дрессировщика был соответствующий навык, разумеется.

Стреляя из рогатки (а выстрел должен производиться неожиданно и, следовательно, быстро), дрессировщик как бы давал собаке понять, что возмездие за непослушание неизбежно – вне зависимости от расстояния до человека. Оно (возмездие) прилетает откуда ни возьмись (это тоже важно) и всегда по делу.

В руках опытного мастера выстрел из рогатки (надо стрелять по корпусу собаки, чтобы, упаси господь, не попасть в глаз) небольшим камушком или крупной дробью не причиняет воспитаннику вреда, но достаточно чувствителен, чтобы собака могла ощутить и правильно истолковать его. Роль выстрела из рогатки, равно как и разряда современного РЭО, подобен несильному, но чувствительному материнскому шлепку по попе любимого чада (что, оказывается, строго запрещено в соседней с нами Финляндии!), напоминающему этому самому расшалившемуся чаду о существовании правил хорошего тона.