Лола – любящее сердце - Изабель Абеди

class="p1">— Хочу посоветоваться с Фло, — сказала я.

— Даже не знаю, — растерялся папай. — Как бы она не подцепила от тебя вшей.

— Их больше нет, — сказала мама. — Если хочешь, позвони ей.

Через час моя подруга уже была у меня. Никогда еще я так не радовалась ей, как сегодня. Папай приготовил пиццу, и мы съели ее прямо на полу у меня в комнате. Я рассказывала Фло про этот нескладный день, и она поддакивала в нужных местах. Потом Фло сказала, что мне нужно было напустить вшей на Далилу и Аннализу, и что у меня есть она, Фредерика, Алекс и Сол, Глория и Фабио, против дружбы с которым Алекс больше не возражает.

— Слушай, — вдруг спросила Фло, вспрыгивая на сцену. — А микрофон у тебя цел?

Я кивнула в сторону ящика, где копился всякий хлам:

— Кажется, где-то там.

— Вот он! — Фло с торжеством подняла его над головой.

Мой микрофон был сделан из пустой бутылки из-под колы, на горлышко которой Фло насадила мячик для пинг-понга, обмотав его фольгой. Сама бутылка была обернута черной бумагой, а к донышку прикреплен старый телефонный шнур.

— Помнишь? — спросила Фло.

Я кивнула и улыбнулась:

— Наше с тобой выступление? Конечно! Помнишь, что мы пели?

— Веа-веа!

— Кисс мэн, — подхватила я, — кисс герл!

Мы рассмеялись.

— Тогда мы еще и английского не знали! — заметила Фло.

— Просто пели! Классная была песня.

— Точно! — согласилась Фло. — Ты была Джеки Джонс, а я — Стелла Стар.

Она схватила желтую пластиковую табуретку и перевернула ее вверх тормашками.

Бум, бум, бум, бумм!!!

Я прыгнула на сцену, и концерт начался. Мы в два голоса горланили песню, Фло барабанила, а я вертела попкой. Тут дверь распахнулась и вошла тетя Лизбет.

— Я тоже хочу участвовать, — объявила она. — Буду вашей поклонницей.

Мы захохотали.

— Тогда ты должна визжать, тетя Лизбет! — сказала я. — И падать на пол.

Тетя так и поступила. А потом она захотела побыть поп-звездой, а мы изображали ее фанов. Потом мы построили замок из диванных подушек. Тетя Лизбет была принцессой, я — драконом, который вознамерился ее съесть, а Фло — благородным рыцарем. Она схватила мой старый пластмассовый меч, и началась великая битва.

— Эй, драконоборцы, — заглянула в комнату мама. — Всем пора спать!

Часом позже я слушала тихое похрапывание Фло и никак не могла заснуть. Вместо того, чтобы спать, я играла с карманным фонариком. Светила то на стены, то на потолок, то на мой суперкосмический экспресс для путешествий по Вселенной. Оттуда доносилось мурлыканье Белоснежки.

Внезапно на сердце у меня стало тяжело. Мне хотелось новых вещей, но и со старыми было жалко расставаться. Вот если бы у меня было и то, и другое! Но как это совместить? Чем дольше я над этим думала, тем больше запутывалась. Наконец я выползла в прихожую. Вообще-то, я намеревалась пробраться в кухню, но ноги сами понесли меня к родительской спальне.

Из-под двери пробивался свет. Я повернула ручку.

— Лола? — мама тут же села в кровати. — Что случилось?

— Не могу заснуть, — чирикнула я.

Мама откинула одеяло. Я прижалась к ней и вдохнула теплый родной запах. Папай лежал рядом и крепко спал.

Мама осторожно гладила меня по волосам, которые все еще пахли средством от вшей.

Через неделю мой день рождения. Через неделю мне исполнится одиннадцать.

— Я тоже хочу устроить вечеринку, — сказала я. — В ресторане. И позвать всех старых друзей. Хочу детскую дискотеку, как раньше. Как ты думаешь, получится?

— Поговорим завтра с папаем, ладно? — Мама поцеловала меня, но вдруг задержала дыхание и схватилась за живот. — Ого-го! Что это было?

Тут проснулся папай.

— Что у вас случилось? — сонно пробормотал он, протирая глаза.

— Лола не может уснуть, — сказала мама. — И наш малыш тоже не спит. Посмотри-ка!

Мы с папаем уставились на мамин живот. Сначала ничего не происходило, но потом на нем появился маленький бугорок и пополз влево.

— Вики! — папай сразу стал похож на маленького мальчика. — Наш сын играет в футбол! Нет, вы видели? Это же точно была нога! А ну, еще разок!

Нога или не нога — трудно сказать. Но папай был в полном восторге. Я тоже хотела бы порадоваться вместе с ним, но у меня не очень получалось.

— Я хочу попросить тебя кое о чем, папай, — сказала я.

— Не сейчас, Кокада, — отмахнулся папай и чмокнул мамин живот. — Принести тебе чаю, Вики? Или ты хочешь есть?

Я вылезла из кровати.

— Пойду-ка я спать.

Мама послала мне воздушный поцелуй, а папай проговорил:

— Появляйся побыстрее, маленький принц. Иди к своему папаю!..

В воскресенье я позвонила Алексу. Я уже знала, что он не сможет приехать на мой день рождения, но он еще не знал, где они с маман проведут ее отпуск. Я рассказала ему про вечеринку у Далилы и про вшей, на что Алекс ответил, что прошлым летом половина его класса подцепила вшей, и Мари-Лу в том числе. Меня это немного успокоило, но было как-то грустно слышать его голос. Мне так не хватало Алекса, что я попросила его прислать свою фотографию, чтобы я могла смотреть на нее, когда говорю с ним по телефону.

Вечером мы с Фло и Солом отправились в кино. Фло сидела посередине, а Сол обнимал ее плечи. Я даже заметила, как он пощекотал ее за ухом, и Фло хихикнула, хотя на экране в это время был очень печальный эпизод. А еще печальнее было то, что Алекса со мной не было!

Когда я вернулась домой, мама стояла в прихожей у телефона. И была похожа на рыбу, выброшенную на берег: дышала с трудом и закатывала глаза. Папай, хмурясь, топтался рядом с ней.

— Нет, — наконец услышала я звенящий от гнева мамин голос. — Не таких родителей, как мы! Из Германии надо высылать таких матерей, как вы! — Мама швырнула трубку.

— Что случилось? — спросил папай.

Мама повернулась к нам. Лицо у нее было все в красных пятнах. Раньше они у нее появлялись только после клубники.

— Это соседка Далилы, — сказала мама, странно глядя на меня.

— Она получила объявление и поинтересовалась у мамы Далилы, что за суперняня предлагает ей свои услуги.

— Суперняня? — недоверчиво переспросил папай. — Кто же в здравом уме станет так себя называть?

«Я», — мысленно ответила я ему.

— И ей объяснили, что это десятилетняя девчонка с отцом-чернокожим и головой, полной вшей. — Голос у мамы звучал сухо, как зачерствевший хлеб. — Бог ты мой, когда же это прекратится?

Мама обхватила живот руками и расплакалась.

Папай сжал кулаки.

Я ушла к себе