Горькая радость - Колин Маккалоу

— Ясное дело, я вам неровня, Грейс, — честно признался Бер за чаем с десертом. — Но я все равно женюсь на вас. Я вот услышал, как вы вскрикнули от восторга, когда этот С-38 выделывал свои штуки, и сразу понял, что вы моя женщина. А потом увидел ваше лицо — такое милое! Мы должны пожениться, и никаких отказов я не приму. — Он сжал ее руку. — И чем раньше, тем лучше, дорогая. Я вас люблю.

Ее глаза потемнели от нахлынувших эмоций, таких новых и неизведанных. Грейс впилась глазами в белобрысое лицо Бера, не веря своим ушам. Он сказал пожениться?

Бер продолжал говорить, поглаживая большим пальцем ее руку:

— Я могу продать все что угодно, дорогая. Мне не грозит потерять работу. Мне нравится продавать товары «Перкинса», потому что они и вправду хорошие, честно вам говорю. В моей работе главное — честность, я никогда не обманываю покупателей. У меня две тысячи фунтов в банке, на эти деньги в Корунде можно купить приличный дом и еще много чего останется. Ну, не такой шикарный, как у вас, и слуг мы не сможем нанять, разве что приходящую уборщицу, но я обязательно поднимусь, Грейс, даю вам слово! И тогда вы заживете, как королева.

Грейс трясущимися пальцами обхватила его руку.

— О, Бер! Да с вами я готова жить хоть в шалаше! Встретив вас, я больше не могу думать ни о ком другом!

Лицо Бера, залитое светом, струившимся из его восторженных глаз, показалось Грейс необычайно привлекательным. Еще вчера он казался ей не слишком интересным, каким-то бесцветным и белобрысым, а сегодня стал частью ее самой. Брови у него словно покрыты инеем, ресницы сверкают, как хрусталь, — а кожа смуглая, интересно, откуда вдруг? А таких голубых глаз она не видела ни у кого, просто дух захватывает… Нос у него такой же, как у них с Эддой, значит, дети получатся красивыми и уж точно будут высокими. Но только не близнецы! Просто мальчик и девочка, сначала сын, потом дочка…

— Так вы выйдете за меня замуж?

— Да, мой милый Бер, конечно, выйду.

Лицо его осветилось радостью.

— Пошли в парк на нашу скамейку! Я хочу тебя поцеловать!

Бер шел быстрым шагом, но Грейс этого не замечала. Голова у нее кружилась от счастья, сердце радостно трепетало. Первый раз в жизни она была по-настоящему счастлива и боялась, как бы эта идиллия вдруг не закончилась. Бер ее любит, он хочет на ней жениться! Все внутри просто пело от радости. Будущее казалось восходящим солнцем, заливающим небо розовой позолотой, от красоты которой перехватывало дыхание. Она больше никогда не будет одинокой — ее любят, и она отвечает взаимностью. Что в жизни может с этим сравниться?

В парке никого не было. Они сели на скамейку, чуть повернувшись друг к другу. Бер дрожащими руками сжал голову Грейс, глядя сверху вниз на ее улыбающееся лицо.

Потом его лицо приблизилось и стало неразличимым. Закрыв глаза, Грейс ждала прикосновения его губ — оно было прохладным, нежным и легким, как перышко. Она ответила движением губ, наслаждаясь фантастическим ощущением, которое дает поцелуй двух любящих существ; казалось, это происходит с ней в первый раз, такой упоительной взаимности она не испытывала никогда раньше. Бер не пытался разомкнуть ей губы, пока она сама не сделала этого, не демонстрировал свою искушенность, как это практиковали другие молодые люди, стараясь произвести впечатление. И только когда Грейс всем существом откликнулась на его призыв, их поцелуй стал по-настоящему глубоким и страстным. И когда он прикоснулся к ее груди, скрытой под платьем, ей показалось, что ее ударило током.

— Все остальное только после того, как я надену тебе на пальчик обручальное кольцо, — заявил Бер, отталкивая ее от себя через несколько минут. — Ты слишком хороша, чтобы я мог воспользоваться случаем.

Когда Грейс вернулась, все ее сестры сидели в гостиной. По странному совпадению ни у кого из них не было дневного дежурства. Взглянув на сестру, Эдда, насторожившись, сказала:

— Похоже, Грейс у нас в растрепанных чувствах.

Та, не мешкая, сообщила им новость:

— Я выхожу замуж.

Эдда и Китти поперхнулись, и даже Тафтс оторвалась от книг.

— Что за вздор! — фыркнула она.

— И кто же этот счастливец? — полушутя спросила Эдда.

— Его зовут Бер Ольсен, я познакомилась с ним вчера, когда смотрела, как поворачивается паровоз, — объяснила Грейс. Ее восторг почему-то начал спадать.

— Вчера? — с подчеркнутым изумлением переспросила Китти.

— Да, вчера! Это любовь с первого взгляда.

Сестры простонали.

— Грейс, но так не бывает! — воскликнула Эдда.

— Очень даже бывает. Для меня он единственный и неповторимый, я хочу выйти за него замуж, и чем скорее, тем лучше!

— А как насчет того, чтобы закончить обучение? — поинтересовалась Тафтс. — Надо же иметь профессию на всякий случай.

— Ненавижу больницу! Я выхожу замуж за Бера!

— Мама не позволит тебе выскочить замуж без ее согласия, а все твое поведение просто вопиет о том, что парень этот совсем неподходящая партия, — заметила Китти.

— Мне двадцать один год, и никто не может запретить мне выйти замуж за кого я хочу.

— Но ты же у нас мягкотелая, — поставила диагноз Эдда.

— Только не в этом случае! — объявила Грейс, и голос ее зазвенел: — Я встретила родственную душу, Эдда! Мы одинаково смотрим на мир, и я собираюсь разделить с ним судьбу! Зарубите себе на носу: я выхожу замуж за Бера Ольсена, и никто меня не остановит!

— Как, ты говоришь, его зовут? — спросила Тафтс.

— Бьорн Ольсен. Но все зовут его Бер. У него шведские корни. Он работает у «Перкинса» коммивояжером, причем на ведущих ролях. Может, он мне и неровня, но он добился успеха. И я выйду за него замуж!

— Но только после того, как мы с ним познакомимся, — вполне доброжелательно сказала Китти. — Дай нам шанс — и этому Беру тоже! Я понимаю, ты боишься, что мама не одобрит твой выбор, но не сбрасывай со счетов отца. Он вовсе не сноб, и если ему понравится твой молодой человек, ты приобретешь союзника. Пригласи Бера завтра к чаю, после обеда все мы свободны.

— Но мы же не можем пригласить его сюда! — испуганно произнесла Тафтс.

— Почему? Я поговорю со старшей сестрой, — сказала Эдда, поднимаясь.

— Эдда, не надо! — взмолилась Грейс.

Но было уже поздно: Эдда направилась к старшей сестре.

— В чем дело, Латимер?

— Можно мы пригласим к себе на чай молодого человека, мэм? Мы все будем при этом присутствовать.

Никаких гневных отповедей не последовало. Вместо этого старшая сестра бесстрастно указала на стул:

— Садитесь, Латимер, и объясните эту в высшей степени необычную просьбу.

— Это касается моей сестры Фолдинг.