Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук
Шрифт:
Интервал:
– Так нельзя, – пробормотал я.
Да, так нельзя, пусть и прибавится бойцов на нашей стороне, хотят они того или нет.
Кроме нескольких стычек с заблудившимися в последних вторжениях врагами, самое худшее, что случилось с нюень бао, – это то, что путь паломничества завел их в самую гущу чужой войны. С начала осады они изо всех сил старались сохранять нейтралитет.
Конечно же, у Тенекрута в городе есть шпионы. А потому он должен знать, что нюень бао не желают ни с кем портить отношения.
– Как думаешь, что они будут делать? – спросил Гоблин. – Я про нюень бао.
Его голос звучал как-то странно. Сколько же пива выхлебал наш колдун?
– Откуда мне знать?! Смотря как они оценивают положение. Если решат, что Могаба нарочно втравил их в драку, принадлежать к Отряду будет вредно для здоровья. Возможно, Могаба увидит в этом шанс загнать нас между молотом и наковальней. Разыщу-ка я Глашатая и объясню ему, что происходит. Бадья! Собери двадцать человек и взгляни на южан. Проверим, не ошибся ли Дрема. Одноглазый, ты с ними пойдешь, прикроешь в случае чего. Ваше Сиятельство, остаешься за старшего. Станет невтерпеж, отправь за мной Дрему.
Никто не спорил. Когда приходится туго, все делаются сговорчивыми.
Я спустился со стены на улицу.
Я старался играть по правилам нюень бао. Еще мальчишкой усвоил, что опасно не уважать чужие обычаи и нравы, даже если считаешь, что право сильного – за тобой.
Это не значит, что тебе могут безнаказанно сесть на шею. Право сильного позволяет настаивать на взаимном уважении.
Переулки Дежагора тесны и зловонны, что вообще характерно для укрепленных городов. Я вышел на темный перекресток, где в обстоятельствах нормальных был бы непременно замечен часовыми нюень бао. Это осторожное племя. Всегда начеку.
– Мне нужно встретиться с Глашатаем, – объявил я. – Надвигается беда, и я хочу, чтобы он узнал известное мне.
Я никого не видел и не слышал и ничего другого не ожидал. Чужак, проникший на мою территорию, тоже ничего не увидит и не услышит, хотя смерть будет совсем рядом.
Бой шумел в нескольких кварталах от меня.
Я ждал.
В тот миг, когда мое внимание рассеялось, передо мной возник сын Кы Дама – так же беззвучно разве что мотылек подберется на цыпочках. Был парень невысок, но широк; необычайно длинный меч висел в ножнах за спиной. Нюень бао сурово уставился на меня. Я ответил таким же взглядом, что не стоило мне никаких усилий. Он что-то буркнул и дал знак следовать за ним.
Пройти нужно было не больше восьмидесяти ярдов. Он указал дверь.
– Хоть улыбнулся бы, что ли, – сказал я.
Никак не мог удержаться. Всякий раз, когда я бывал в этих кварталах, он маячил поблизости, наблюдал. И ни разу не улыбнулся.
Я толкнул дверь и вошел.
За ней, футах в двух, висели занавеси, в щель между ними проникал слабый свет. Я сообразил, что войти должен один, поэтому аккуратно притворил дверь, прежде чем раздвигать занавеси. Не нужно, чтобы свет проник на улицу.
Жилище оказалось не ахти. А впрочем, где в этом городе найдешь лучше?
Глашатай сидел на циновке, расстеленной на грязном полу, возле единственного горящего светильника. Кроме него, в комнате присутствовала еще дюжина человек – всех возрастов и обоих полов. Четверо маленьких ребятишек, шестеро взрослых – судя по возрасту, их родителей – и женщина, годящаяся детям в бабушки; она смотрела так люто, словно уже выхлопотала для меня местечко в аду, хотя прежде меня не видела. Никого подходящего ей в мужья не наблюдалось, – вероятно, это ее супруг нес дежурство снаружи. Была там и женщина в возрасте Кы Дама, наверное, в прошлом красавица, но безжалостное время оставило от нее лишь хрупкие косточки, обтянутые кожей. Правда, ее глаза светились умом и житейским опытом.
Предметами быта комната не изобиловала: несколько ветхих одеял, пара глиняных мисок да горшок – наверное, для приготовления пищи. Еще были мечи, такие же длинные, тонкой работы, как и тот, что принадлежал сыну Глашатая.
В углу, куда не доставал свет, кто-то застонал, будто в горячечном бреду.
– Садись, – разрешил Кы Дам.
При неярком освещении старик выглядел еще более хилым, чем тогда на стене.
Я сел и, хоть и не имел такой привычки и столь гибких суставов, скрестил ноги.
Теперь надо ждать. Кы Дам предложит мне говорить, когда сочтет нужным.
Я старался сосредоточиться на старике, не реагируя на устремленные со всех сторон взгляды и на запах множества тесно живущих людей и их экзотической пищи и даже на миазмы чьей-то хвори.
Женщина принесла чай. Уж не знаю, как она его приготовила, – я не заметил в помещении горящего очага. Впрочем, я мигом забыл об этом, до того был изумлен. Она была прекрасна. Невероятно прекрасна – даже среди всей этой грязи, одетая в немыслимое тряпье.
Я поспешил пригубить чашку, чтобы кипяток заставил мысли вернуться к делу.
Мне было нестерпимо жаль ее. Вот кому придется действительно плохо, если южане возьмут город.
По губам Кы Дама скользнула еле уловимая улыбка. На лице пожилой женщины тоже отразилось веселье, и тут я заметил ее сходство с красавицей. Моя первоначальная реакция их вовсе не удивила. Наверное, появление девушки из сумрака было своего рода испытанием для меня.
– Она воистину прекрасна, – едва слышно сказал старик. Затем добавил, громче: – Ты мудр не по летам, Солдат Тьмы.
Что еще за Солдат Тьмы? При каждой новой встрече он называет меня новым именем.
Я чинно склонил голову:
– Благодарю тебя за добрые слова, Глашатай.
Надеялся, что он поймет: мне нипочем не освоить все тонкости этикета нюень бао.
– Я чувствую в тебе великую тревогу, сдерживаемую лишь оковами воли.
Он спокойно прихлебывал чай, однако глаза ясно говорили, что спешка простительна, если я считаю ее необходимой.
– Великое зло крадется в ночи, Глашатай, – заговорил я. – Неведомые чудовища спущены с цепи.
– Я это заподозрил, когда ты любезно позволил подняться на твой участок стены.
– Теперь на свободе новый зверь. Тот, кого я не ожидал увидеть. – Лишь сейчас я сообразил, что мы говорим о разных вещах. – Я не знаю, как совладать с этим зверем.
Я изо всех сил старался правильно выговаривать таглиосские слова. Взгляд Глашатая сделался озадаченным.
– Не понимаю тебя.
Я огляделся. Неужели эти люди всегда так жили? У нас куда просторнее. Конечно, мы в состоянии расчистить себе пространство мечом…
– Ты ведь знаешь о Черном Отряде? Слышал о недавних событиях в его жизни?
И, не дожидаясь ответа, обрисовал наше близкое прошлое. Кы Дам оказался представителем редчайшей породы людей, умеющих внимать каждой унцией своего существа. Когда я закончил, старик сказал:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!