В объятиях самки богомола - Вера Колочкова

Они с Олей стояли, смотрели на него сердито. Оля потирала ладонью ушибленный локоть, Марта забросила на плечо съехавшую сумку. На вопрос парня они так и не ответили, и он пожал плечами, развернулся и пошел себе дальше.

— Кто это? Ты его знаешь? — быстро спросила Марта у Оли.

— Знаю, конечно. Его все знают. Это Никита со стройфака.

— А что он у нас на факультете делает?

— Наверное, пришел к кому-нибудь, — пожала плечами Оля. — Он такой — у него везде друзья и знакомые.

— А почему он нас инжучками назвал?

— А ты что, не слышала? Так девчонок с инженерно-экономического называют — инжучки.

— Понятно. А что ты еще о нем знаешь?

— А зачем тебе?

— Да так, интересно просто.

— Ну, этот Никита такой… Многое чего о нем говорят. Он такой… Всеобщий любимец на своем потоке — веселый хам, бабник, обманщик. На гитаре здорово умеет играть. А еще он байкер, на мотоцикле в институт ездит.

— Ух ты! Здорово. На мотоцикле… Никогда не ездила на мотоцикле!

— Так попроси, прокатит! Он любит красивых модных девчонок! А ты в последнее время так одеваться стала, что умереть не встать. Это все Деничкина мама покупает, да?

— Ну да. Она говорит, что видит себя во мне, то есть молодую себя, и что покупка модных тряпочек доставляет ей большое удовольствие.

— Здорово! Ты ведь именно этого хотела?

Марта явно расслышала в Олином голосе нотки наивного коварства, но продолжать разговор не стала. Зачем? И без того понятно, что за коварством, даже таким наивным, прячется обыкновенная сермяжная зависть. Даже у Оли — зависть. У подружки Оли. И это хорошо, это очень даже хорошо. Надо же хоть чем-то питать свою душевную маетность.

Но одной чужой завистью ее не напитаешь, нет. Вот если бы с этим Никитой что-то вроде тайного романа замутить… От него так вкусно пахнет бензином и кожей, и хорошим дорогим парфюмом.

Днем позже она сама нашла его на стройфаке. Подошла к группе парней, окликнула требовательно:

— Никита!

Он глянул на нее удивленно, подошел, спросил осторожно:

— Мы знакомы, да? Извини, не помню твоего имени.

— Меня зовут Марта. И мы не знакомы. Но ведь это не проблема, правда? Будем считать, что с этой минуты знакомы.

— Что ж, давай будем считать… А можно узнать причину такого неожиданного знакомства?

— Да нет никакой особой причины. Просто я хочу, чтобы ты меня на мотоцикле прокатил. Никогда не каталась на мотоцикле.

— Ну, это не проблема, это хоть сейчас. Правда, мне придется лекцию пропустить.

— Вот и отлично! Можешь пропустить, ничего страшного.

— Тогда идем?

— Идем.

И они пошли. И с первого совместного шага поняли, что поездка на мотоцикле — это только начало приключения. Начало яркого романа, ни к чему ни одну из сторон не обязывающего. Тайного романа, полного юной веселой страсти, с постоянным поиском укромного местечка, лихим азартным враньем ничего не подозревающему Деничке, и быстрой ездой на мотоцикле по загородной трассе, когда можно орать во всю глотку, выплескивая из себя маетную замужнюю жизнь.

Да, это было здорово. Это было красиво. Это было то, что ей нужно. Если бы она помнила про осторожность, было бы совсем хорошо. Но она не помнила. Увлеклась.

Понимание последствий преступной неосторожности пришло позже — как это часто случается с молодыми женщинами. Физиология молодых женщин не дремлет, она свое дело знает. И плевать ей хотелось на то, нужны ли молодой женщине эти последствия или ой как не нужны…

Врачиха в женской консультации, не поднимая головы от бумаг, пробормотала делово и обыденно:

— Так, значит… Ставлю беременность шесть недель. Сдадите анализы, потом сразу ко мне! А сейчас идите, обрадуйте мужа. Вы ведь замужем, тут в карте записано…

— Да, я замужем. Но я не хочу…

— Чего вы не хотите? Рожать?

— Да. Я не хочу рожать. Дайте мне направление на аборт.

— Но почему?

— Ну… Я просто еще не готова… Мне учиться еще надо.

— Поверьте мне, это вовсе не причина, чтобы отказываться от ребенка. Последствия аборта могут быть непредсказуемы… Это же первая беременность.

— Я все понимаю, и все же — дайте направление на аборт.

— Может, вы сначала с мужем посоветуетесь?

— Нет. Я не могу с ним советоваться. Потому что это… Это не его ребенок.

— Хм… — озадаченно глянула на нее врачиха, откинувшись на стуле. — Вы так говорите, будто полностью в этом уверены.

— Да. Я уверена. Полностью.

— А муж… Он тоже в этом уверен? То есть… У него есть основания сомневаться в своей непричастности? Вы этого боитесь, да?

— Ну, пусть будет так… Да, я боюсь.

— Не обманывайте меня, пожалуйста. Не этого вы боитесь. Ваш муж наверняка не знает ничего про… другую причастность, правильно?

— Ну да… Но это… Это уже мое личное дело!

— Да кто ж спорит, что это ваше личное дело, милочка! Никто и не спорит! Но я еще раз вам объясняю — вы сейчас очень рискуете! Потом жалеть будете, поверьте мне!

— Но я же вам тоже объясняю — это ребенок не от мужа! Это же нечестно, в конце концов!

— Ой, ой… Да вам ли сейчас толковать о честности, милая моя? — выкатила на нее смешливые глаза врачиха. — Допустим, ребенок не от мужа, и что? Вам-то какая разница? Или вы вся такая честная и щепетильная, да? И кого вы обмануть решили, а? Меня? Да я уже тридцать лет здесь работаю и всяких перевидала, и умных, и совсем дурочек… И мой вам совет! Думайте лучше о себе, милочка… Очень хорошо думайте… Нельзя вам аборт, и точка. А мужу вашему все равно будет, поверьте мне… Незнание — лучший друг отцовства для рогатых мужей.

— Нет, — твердо произнесла Марта, глядя в стену поверх головы врачихи. — Спасибо вам за участие, конечно, но… Нет.

— Что ж, ладно… Не говорите потом, что я вас не предупреждала.

— Я не скажу. Правда. Ваша совесть будет чиста.

— Да при чем тут моя совесть, дурочка. Я ж объясняю, я тридцать лет в этом кабинете сижу, я знаю, что говорю… Потом знаешь, как раскаиваться будешь? Ко мне же и придешь лет через десять-пятнадцать, и плакать будешь.

— Я не приду. И плакать не буду, не надейтесь.

— А по-твоему, я именно на это надеюсь, да?

— Не придирайтесь к словам, пожалуйста. Я уже все решила.

— Ладно, что ж… Получай свое направление на аборт. Сама себе дорогу выбрала. На эту пятницу тебя записываю, будет время за выходные отлежаться…

Выйдя из консультации, Марта бросилась к телефонной будке, дрожащими пальцами набрала номер Оли.