Тот, кто ходит сам по себе - Евгений Щепетнов

Решив посмотреть на эту «панночку», я тихонько зашагал по ступеням лестницы вниз, туда, где слышались звяканье посуды и голос хозяйки, тихо, под нос, напевающей что‑то протяжное, заунывное. Всех слов я не разобрал, услышал только: «…и пала она в омут… и восплакал несчастный – милая! Ты… Черным вороном летит… »

Куда там полетел этот черный ворон и над кем он кружит, я услышать не успел. И посмотреть на певунью тоже. На третьей ступеньке лестницы меня так шандарахнуло, что я совершенно непроизвольно взвыл невероятно мелодичным голосом, присущим всем взволнованным особыми обстоятельствами котам, – от этого голоса и у крепких психически людей мороз идет по коже, а особо суеверные челы тут же начинают креститься, отгоняя нечистую силу, – само собой, только она может вопить эдаким мерзким голосом!

И немудрено было так завопить – меня буквально прошибло током, будто я засунул обе лапы в электрическую розетку. А потом, довершая разгром кошачьего десанта, над моей головой засияли вспышки наподобие праздничного салюта и ударил гром, как бы показывая, что моим поведением недовольны капризные и злобные боги.

Все‑таки я как последний болван попался в ловушку. Выражаясь языком военных – зацепил растяжку!

Нет, меня не разорвало, не разметало на кусочки, не сожгло огнем и не убило молнией. Я просто повис в воздухе, приподнятый над лестницей, будто чучело кота, висящее на рыболовной леске. Я ничего не мог делать, не мог пошевелиться, не мог двигать конечностями – просто висел и смотрел, как внизу, у лестницы, появляется та, кого я увижу в этой жизни самой последней из людей. Наверное.

– И кто же у нас тут бродит? – Женщина лет тридцати, с приятным миловидным лицом, похожая на всех симпатичных женщин всех миров и земель, встала передо мной, уперев руки в бока. – Кот! Воришка! Ах ты, жулик! Ах ты, разбойник! Зачем залез? Зачем бродишь по дому без разрешения? Ну и что глаза таращишь? Неприятно, правда? Знаю, неприятно! Помню! Когда я попала в такую ловушку, пытаясь убить учителя, мне было очень, очень нехорошо! А потом стало еще хуже, когда он меня раздел и выпорол… и не только выпорол.

Вот это у них нравы! Садомазохисты проклятые! – подумалось мне, и тут же мысль ушла куда‑то в сторону, ведь не о том сейчас надо думать! Совсем не о том! Вот пустит меня эта стерва на лекарственные препараты, и закончится моя бесславная котофейная жизнь!

– Красивый котик! – Женщина усмехнулась, протянула пахнущую притираниями руку и потрепала меня по загривку. – Что, небось поесть хотел, да? Вкусно пахнет? А как ты сюда залез? Это же невозможно! Жаль, что вы, коты, не умеете разговаривать, не можете рассказать. Вот что, полосатик, если ты обещаешь не гадить по углам, так и быть – я тебя покормлю. Хорошо? Крыс у меня нет, мышей тоже, кота вроде бы держать и не для чего, но так хочется иногда поговорить – с тем, кто не станет тебя обманывать, с тем, кто не желает моей смерти! Вот сейчас приходил один молодой подлец – ну негодяй же, совершеннейший негодяй! Подумываю – а может, его слегка поджарить? Пусть себе испечется, как кусок мяса в духовке! Как думаешь, заслуживает он того? (Да! Да! – завопил я мысленно со всей мочи, но женщина, само собой, ничего не услышала.) В общем, так – сейчас я тебя освобождаю, а ты идешь на кухню и ничего когтями не дерешь. Договорились? Иначе, как ни печально, мне придется тебя искоренить! Пустить на снадобья. Раз, два, три!

Женщина щелкнула пальцами, и я мягко, не задумываясь о том, что делаю, приземлился на все четыре лапы. Вернее – прилестничился, ведь упал‑то я на лестницу!

Оставшись на месте, я внимательно следил за тем, что делает хозяйка дома, готовый броситься на нее и вцепиться в лицо – никак меня не прельщало оказаться в пробирках и колбочках переработанным в снадобье для удаления прыщей. Или в мазь от геморроя, что еще гаже. Да и слабительным побыть – невелика радость.

Так‑то я не был вполне уверен, что сумею одолеть злую колдунью – «гингемы» так просто не гибнут, – но если бы смог как следует ободрать эту поганку, некоторое время ей было бы не до меня, а значит, существовал шанс выбраться из ловушки без особых последствий.

М‑да… и зачем я сюда полез? А все котовья дурная башка! Я‑человек нипочем и никогда не совершил бы таких глупых поступков, как я‑кот.

Может, сейчас как раз и задать стрекача? Вверх по лестнице, в окно, на крышу… и дальше как? Ведь я что думал – тихонько заберусь в логово врага, как настоящий Джеймс Бонд пополам со Штирлицем, узнаю, что мне нужно, а когда хозяйка (или хозяин!) пожелают выбраться из дома на променад, проскользну у них под ногами и затеряюсь на кривых улочках этого помоечного городка! А теперь что?

Что‑что… пожрать предлагают, а какой нормальный кот откажется от предложения набить желудок? Выглядело бы подозрительно, если бы я отказался! А зачем мне лишние подозрения? Логично!

Убедив себя, и, надо признать, без особого труда, я отправился следом за колдуньей в большую, просто‑таки огромную кухню, освещенную светом двух ламп, стоявших друг напротив друга на противоположных концах помещения. Эти лампы исторгали из себя очень яркий свет, совсем не сочетающийся с обстановкой средневекового дома, что казалось – это не настоящий дом, а декорация, построенная для фильма о Викторианской эпохе Англии. Лампы до тоски походили на неоновые светильники, коих на матушке‑Земле неисчислимое количество, отравителей и засорителей экологически чистых пространств, полей, лесов и гор. Отработанными, перегоревшими неоновыми лампами полны помойки огромных мегаполисов и помоечки умирающих деревень – что не добавляет этим лампам всенародной горячей любви. Ну, так я слышал и читал, по крайней мере. Говорили, что в них содержится ртуть, а ртуть – это не то, что нужно экологии.

Пока шел, с интересом приглядывался к обстановке, и надо сказать, что мое любопытство было не просто жгучим – я кипел, как чайник, от желания узнать о черной магии как можно больше, и в этом горячем потоке эмоций как‑то уже и забылось, зачем на самом‑то деле я сюда пришел.

Впрочем – если быть честным, сам не знал, зачем пришел. Ну – вот узнал я, что есть черный маг, занимающийся наведением порчи в свободное от домашних дел время. И что? Я что – перегрызу горло супостату или супостатке? Я убью черного колдуна? КАК?! Я же не собака, которая может задушить негодяя или порвать ему глотку. Ну да, такое теоретически могу сделать и я – если у меня будет доступ к телу жертвы, а еще – время, чтобы посвятить подготовке к богоугодному деянию. И лучше, чтобы при этом колдунья была привязана к кровати прочными веревками.

Хм‑м… мысль пришла свежая, живая – а может, меня сюда затем и заслали, не стерев файлы памяти, чтобы искоренить злую колдунью?! И я что‑то вроде карающего меча революции? То есть – богов?

Нет, вряд ли. Скорее всего – в небесной канцелярии что‑то расстроилось, поломалось, вот и оказался я в убогом кошачьем теле. И на фиг все конспирологические теории, заговоры жидомасонов и козни политических противников – надо жить так, как можешь, не вбивая себе в голову эту дурь. Нет у живых существ никакого другого желания, кроме желания выжить и продолжить свой род!