Метафорические карты. Руководство для психолога - Екатерина Мухаматулина

Ну и так далее, цитатам нет конца. Читатель уже уразумел, что наши герои – это образы путей-дорог, которые складываются как из личного, так и из группового, «коллективного» опыта.

Мы начали со всем знакомых детских стишков. Они входят в детское сознание-подсознание с голосом родного человека в очень раннем возрасте, формируя образы движения, устремления, ритма, темпа, скорости, достижения цели, запретов и идеалов.

Галя: Колобок убежал из дома, и, как результат, его съела Лиса. В детстве я не любила эту сказку. Ведь если бы Колобок не убежал, то дед с бабкой съели бы его гораздо раньше! Я была на стороне непослушного Колобка, который убежал, и хотя и был все-таки съеден, но худо-бедно посмотрел на белый свет. Хотя, конечно, раздражало его неосмотрительное хвастовство и недальновидность в поведении с Лисой.

Тем не менее, когда я «выросла» и завела собственных детишек, почему-то и им я рассказывала эту сказку. И видела, как чарует детей повторяющийся мотив с добавлением все новых «этапов большого пути» Колобка. «Я от бабушки ушел…» – в нарастании стиха чудился гудеж паровоза, движение, хотелось, чтобы он еще и еще от кого-нибудь ушел.

В русских детских сказках дорогам уделяется много внимания. Детей прежде всего предупреждают, что уходить из дому опасно. Как в прямом смысле: потому что за порогом отчего дома ребенка подстерегает много приключений, неожиданностей, встреч с чужими непредсказуемыми личностями, так и метафорически: прежде чем отправиться в «жизненный путь» куда-то в тридевятое царство, где другая география, действуют другие правила и требуются другие навыки, надо вырасти, повзрослеть.

Вот, например, сказка «Гуси-лебеди». Она полна дороги. Сначала «туда» и потом «обратно», домой. Девочка не послушалась родительских указаний, заигралась с подружками, и – «вот вам результат»: братца унесли гуси-лебеди. Путь девочки за братцем, вынужденные приключения учат ее обращаться за помощью и благодарить за помощь. Сказка полна тревоги, она страшная, однако вновь, как и в «Колобке», возвращения к одним и тем же словесным формулам радуют и успокаивают детишек.

Многие сказочные герои отправляются в свои путешествия, короткие ли, длинные ли, после хорошей порции отдыха и душевной подготовки. Емеля долго лежал на печке, прежде чем пойти по воду и поймать там щуку. Да и потом снова и снова возвращался на печку, словно учащийся ходить малыш, который отходит от мамы на пару метров и оглядывается, проверяя, здесь ли она. А если упадет и набьет шишку, то вернется в ее коленки за утешением, а там и опять в путь.

Зачем вообще куда-то идти? Отправляются в путь-дорогу, чтобы вернуть утраченное или украденное (братца, унесенного дикими гусями-лебедями, невесту или жену, жениха или украденное сокровище). А еще идут по поручению вышестоящего лица (командировка?) принести чего-нибудь этакого (Жар-птицу, например). Мы не рассматриваем пока что сказки, когда героя отправляют в путь-дорогу, просто чтобы от него избавиться. Хотя выражение «принеси то, не знаю что» напоминает нам годы, когда наши разнообразные друзья и родственники приезжали к нам в Москву с твердым намерением купить хоть что-нибудь: сапоги так сапоги, обои так обои, шампунь так шампунь, – что лишний раз подчеркивает универсальность устной народной мудрости.

Сказки «про дороги» наполнены блестящими образами и находками, помогающими героям-путешественникам успешно добираться до цели своего путешествия и, что совсем немаловажно, живыми и невредимыми возвращаться домой. Иногда именно по дороге домой героя поджидают коварные родственники, завидущие и жадные до чужих достижений царьки, желающие присвоить себе то девицу-красавицу, то быстроногого коня, а то и средство омоложения.

Из весьма приятных подорожных сувениров приходят на память клубочек или шишка, которые катятся и показывают дорогу, или, например, такой прародитель электрического фонарика, как насаженный на палку череп со светящимися глазами в сказке про Марью Моревну. В сказке про медное, серебряное и золотое царства описан элегантный способ хранения и перемещения в пространстве багажа, превышающего объем и вес того, что путник способен унести, а гость вывезти: там целые царства скручиваются в клубочки, легко умещающиеся в карман. При доставке на место царства возвращаются в свое нормальное состояние. Такая модель идеологии «все свое ношу с собой», когда своего много.

Неплохая вещь и яблочко, катающееся по тарелочке. Ведь пока герой в пути, положение дома может поменяться кардинальным образом, а тут – практически видеонаблюдение.

Вновь и вновь уже подрастающему дитяте напоминают про уважение и взаимовыручку, которые надо проявлять к встречающимся на пути существам. Обычно это говорящие животные, но попадаются и старички-лесовички и даже Бабы-Яги, что, безусловно, наталкивает на мысль: авторы сказок были уверены – по отношению к молодому человеку да и по отношению к девице-красавице кто угодно будет эмпатичен и угодлив, а вот проявлять хоть чуточку добра к старикам и чужеземцам надо детей специально учить.

Как нам представляется, дорога как образ жизни не встречается в русских сказках. Нашим малышам такое видение счастья, как нескончаемый бесцельный путь, который прекрасен сам по себе, в бесподобно-симпатичной форме преподносится в мультфильме «Бременские музыканты». «Ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету». Дескать, процесс против результата. Друзья-трубадуры, презревшие «дворцов заманчивые своды», в моем детстве были суперпопулярны и служили примером для подражания и во внешнем облике, и в выборе «жизненного пути». Разумеется, в чуть более взрослой литературе встречаются, скажем, бродячие актерские труппы («Капитан Фракасс» или герои «Леса» Островского), но как-то нет ощущения, что, будучи людьми без собственного крова, они счастливы. По крайней мере оригинальные бременские музыканты – осел, пес, кот и петух – остались бездомными и только после этого отправились «куда глаза глядят». Возможно, герои Энтина и Гладкова предпочли «дорогу как процесс» в пику указующим перстам, встречающим нас в те достославные годы на каждой площади, и путеводителям с гигантских «растяжек», объявляющих: «Верной дорогой идете, товарищи!», а также навязшими в зубах «Мы пойдем другим путем!» и «Вперед, к победе коммунизма!».

К слову сказать, нам кажется, что представление о том, что у ребенка на каждом жизненном этапе должна быть четкая и конкретная цель, а также наличествовать соответствующий возрасту план действий (7 лет – первоклассник, 14 – комсомолец, 17 – студент, 25 – пора уж замуж, наконец, и т. д.), уже не является столь распространенным и устойчивым, как это было раньше, во времена наших детства-юности. Тогда выпадение из желательного расписания воспринималось как страшная опасность для благополучия (не поступил в институт – крах всей жизни), при котором взросление и старение идет по накатанным рельсам, а успех определяется станцией, до которой успел добраться в настоящее время.