Миллион для идиотов - Александр Чубарьян

Чай остыл и оказался очень кстати. Я выпил его залпом, с каждым глотком чувствуя, как мне становится лучше.

На кухню вошла Даша, через минуту подтянулся и Жила.

— Ростик, надо чаю попить, — сказал он полусонным голосом. — Колбаса осталась еще?

Ростик ополоснул лицо под краном и потом сказал:

— Не успеем. Сейчас этап начнется.

— Ростик, ну чай попить с утра по-любому надо. — Жила бочком протиснулся к холодильнику. — С бутербродом…

— Жила, мы не…

Телефон зазвонил в тот момент, когда Жила начал открывать холодильник. Я включил громкую связь.

— Третий этап. Казино «Сихай-Синь». Газета и телефон в гардеробе. Номер телефона указан на третьей странице в объявлении номер 2473. Следопыты вступят в игру через шестьдесят минут.

— Погнали! — скомандовал Ростик. — Жила, что ты делаешь?

Жила взял с собой колбасу. Он бы, будь его воля, и хлеб взял, но хлеба не оказалось. Этой колбасой мы и перекусили уже в машине, обсуждая дальнейший план действий.

Logged Псих

«Третий этап — 8.00 утра. Транш — 80 мин, блайнд — 20 мин».

Псих обратил внимание, что форма сообщения изменилась. Раньше всегда указывали «am» или «pm», а теперь «утра». Впрочем, это хоть и было удобнее, но не имело никакого значения.

Это означало, что через восемьдесят минут после старта Псих узнает, где находится Стек. А кто-то из Следопытов получит информацию через шестьдесят минут. А кто-то через сто. Каждые двадцать минут кто-то из Следопытов будет получать координаты Стека. Если Стек все это время будет передвигаться по городу, координаты будут разными.

Те, кто играл за деньги, объединялись. Двух Следопытов и блайнда в двадцать минут достаточно, чтобы не пустить Курьера на следующий этап.

Псих играл не за деньги. Это не означало, что он отказывался от награды, а просто он продолжил бы играть, даже если бы приз убрали.

Но с кем объединяться? С Аривой-Авирой? Нет, никаких объединений.

Семьдесят восемь минут осталось. Сейчас в городе пробки. Что ж, может, как в старые добрые времена…

Как любое нормальное казино, «Сихай-Синь» в восемь утра не работает. И хотя это заведение с натяжкой можно было назвать нормальным, именно в этом аспекте оно ничем не отличалось от остальных. В восемь утра казино не работало.

Ростик стоял перед закрытыми дверьми, на которых даже таблички не было, и размышлял о том, каким образом нам можно будет добраться до гардеробной. Он сам вызвался все сделать. Сказал, что мы тупим, а действовать надо с умом. Никто не стал с ним спорить. Мы остались в машине, а наш мозговой центр стоял перед входом и дергал длинную бронзовую ручку.

Дверь открылась, явив Ростику здоровенного китайца в омоновском камуфляже, который ровно через десять секунд поинтересовался с натянутой вежливостью и, что странно, без акцента:

— Ну?

— У вас воды не найдется в бачок налить? — выдал Ростик и махнул в сторону машины.

Мы сидели внутри, вслушиваясь в разговор, но не вмешиваясь.

Охранник еще секунд десять смотрел на машину, потом перевел взгляд на Ростика и переспросил:

— Воды?

— Да, — ответил Ростик. — В омыватель. С меня магарыч.

Магарыч — хорошее слово. Как универсальный пароль: ввел его, и можно действовать. Истинно русское выражение, но китайцы уже понимают его суть.

Охранник подошел к машине. Посмотрел на лобовое стекло, потом присмотрелся к Жиле.

— А где твои щетки?

«Дворников», если мне не изменяет память, не было с того момента, как Ростик купил эту развалюху.

— Хулиганы какие-то украли на стоянке. Щетки купим по дороге.

Охранник кивнул не споря.

Он был не просто здоровенным китайцем, а настоящим исполином. Во всяком случае, мне так показалось, когда я стоял рядом с ним. Я даже попытался вспомнить, на кого он был похож — на одного актера из старых китайских фильмов… на Боло Янга! Тот был очень огромным, очень неприятным и очень опасным.

— Ну, давай посуду, — сказал он.

— Что? — не понял Ростик.

— Посуду, — повторил охранник. — Куда воду наливать. Давай я тебе налью.

Ростик, как настоящий игрок, всегда спокоен. Он спокоен, когда блефует и когда у него на руках хорошие карты, спокоен, когда выигрывает, спокоен, когда проигрывает… По крайней мере так чаще всего бывает.

— Я хотел у вас ведро или банку попросить, — спокойно ответил Ростик. — У меня ничего подходящего нет.

Ростик, конечно, молодец, блефовать умеет и все такое, только вот, блин, в машинах он ни хера не понимает, хоть и водитель. А охранник понимал.

— Давай бачок, я тебе прямо в него наберу, — сказал он и положил руки на капот. — Открывай.

Охранник давал понять, что внутрь никого пускать не будет. Ростик наверняка придумал бы что-нибудь еще, но его опередили. Жила высунул голову из машины и сказал с неповторимыми блатными нотками:

— Слышь, шаолинь, капот не открывается, заклинило его. Ты ведро дай, мы воды наберем и поедем на станцию, там нам и капот сделают, и щетки поставят… А потом ведро завезем обратно.

Жила считает, что такой тон охранники и паковщики понимают лучше всего. У них, говорит Жила, до сих пор отрыжка девяностыми.

Несколько секунд охранник молчал, глядя на Жилу и о чем-то думая.

— Хорошо. Я дам вам ведро, — наконец вымолвил он.

— Ростик, сходи, — важно сказал Жила, словно он тут самый главный босс был. Сказал и еще жест такой сделал ладонью: типа, давай побыстрее.

Ростик открыл было рот, чтобы послать Жилу туда, куда и следовало, но остановился и промолчал.

Идти было больше некому. Кто еще сможет убедить охранника по дороге, что надо позвонить, и причем именно из гардеробной, да еще и газету найти. Только Ростик.

Охранник зашел внутрь, следом в здании скрылся Ростик, тяжелые двери закрылись, и до моего слуха донесся щелчок замка.

— С ними жестко надо, — пояснил Жила. — Хитростью бесполезно, это же восток, древняя мудрость. Им надо сразу объяснять, кто тут главный и чего от них хотят.

— Надо было договориться, — сказал я. — Денег немного дать и сказать, что надо позвонить.

— Тогда бы они точно подумали, что мы их ограбить хотим, — вставила Даша.

Это верно, такая версия и останавливала нас от необдуманных поступков. Сами подумайте, если в восемь утра, когда казино закрыто и самое время подсчитывать прибыль, в дверь стучится какой-то чувак, а еще трое сидят в убитой «бэхе» — как это выглядит?